Эпитафия Красной Шапочке
Шрифт:
— Как ты смотришь на то, чтобы, пока у тебя еще не отросли жабры, попытаться добыть себе обувь попрактичнее?
— Презираю все практичное. Я думала, ты это знаешь.
Кари еще некоторое время потерла туфли, потом поставила их на пол и с гримасой отвращения вставила в них ноги. Взгляд ее упал на лежащий перед ней на столе сверток. Она раскрыла его и показала подруге восемь столовых салфеток с ручной вышивкой по краям.
— О господи, неужели ты копишь приданое? А я и не подозревала, что у тебя такие далеко идущие
— Разве салфетки имеют только такое применение? Да и, кроме того, что ты вообще можешь знать обо мне — где я, с кем?
— Ты кого имеешь в виду?
— Никого.
— А все же — Кока?
— Я же тебе уже сказала — никого.
— Надеюсь, что не его. Для тебя же самой было бы лучше: он этого не стоит.
— Что ты хочешь этим сказать?
Анна не ответила; вместо этого она помахала рукой кому-то за окном.
— Кому это ты машешь?
— Да этому Матиессену. Помнишь того дурачка датчанина из отеля? Смотри-ка, по-моему, он направляется к нам.
— Ох, нет, я больше не вынесу. Неужели обязательно было показывать ему, что мы здесь?
— Но он первый нас увидел и стал размахивать рунами. Я просто вынуждена была… А-а, добрый день! Присядете с нами?
Когда последовало это приглашение, Матиессен уже опускался на стул. Девушки обменялись быстрыми взглядами и приветливо улыбнулись старику.
— Ох, что за мерзкая погода — все льет и льет без остановки.
Матиессен расстегнул плащ, однако снимать его не стал.
— Портье в отеле — он немного понимает по-датски — говорит, что ничего подобного на его памяти здесь еще не было. Подумать только, приехать сюда как раз тогда, когда стоят такие ливни. Ну да ладно, ничего. Все равно, когда человек стар, как я, не особо покупаешься. Зато здесь так восхитительно тепло — я прямо блаженствую. Так прямо себе и говорю:
— Как же здесь хорошо, совсем не то что дома! Видите ли, я в первый раз на юге. Для вас-то это, понятно, не в диковинку, но, когда приехал сюда впервые, хочется осмотреть абсолютно все.
— Да, конечно, вы правы.
— Вот-вот, так что будьте уверены, я в полном восторге. Петерсен, мой сосед, с ума сойдет от зависти, когда узнает, как далеко меня занесло. Сам-то он побывал только в Италии да на Майорке. Но когда я решил отправиться путешествовать, я сказал себе: «Нет уж, что до меня, то я постараюсь выбрать что-нибудь другое». В жизни ведь бывают минуты, когда хочется проявить полную самостоятельность, не идти у других на поводу. Как вы считаете?
— Да-да, совершенно верно.
— Вот и я говорю. А как они приветливы, эти южане!
Я и представить себе не мог, о них ведь разное болтают. Вот и верь после этого людям.
Матиессен на мгновение умолк, потом снова продолжал:
— Я у вас не отнимаю время? Мне бы не хотелось показаться навязчивым.
— Нет-нет, что вы, вы вовсе не навязчивы.
Кари немного помолчала, но потом все же решила
— Правда, мы как раз сейчас собираемся в отель обедать.
— Разумеется, разумеется, тогда я больше не буду вас задерживать.
Матиессен вскочил и засуетился, подавая девушкам плащи. Снова уголки его губ потянулись к ушам и он заговорщически подмигнул Анне:
— А все же вчера вечером у вас было-таки любовное свидание?
— Не понимаю, о чем вы? — Анна бросила на него удивленный взгляд.
Матиессен продолжал восторженно кудахтать:
— Такой очаровательный молодой человек, что ж — одобряю ваш выбор.
— Нет-нет, вы, верно, ошиблись. Я здесь ни с нем не знакома.
— Ну зачем же от меня-то скрывать? А что это он подарил вам? Кольцо?
— Кольцо?! Какое кольцо? Я положительно ничего не понимаю, здесь, видно, какая-то ошибка.
— Ну как же, в парке у «HotelRoyal» вчера вечером, помните? Я абсолютно уверен, что это были вы. Вот только не видел, что он вам передал.
Анна была явно раздосадована. Когда стало ясно, что его не переубедишь, она недоуменно пожала плечами, круто развернулась и пошла к выходу из кафе. Но Матиессен никак не отставал:
— Не надо на меня так злиться. Ни я, ни ваша подруга, конечно же, никому ничего не станем рассказывать.
— Не знаю я никаких португальцев, да и вообще никого здесь, понятно вам?
Вид у Матиессена стал довольно жалкий. Снова он сделал что-то не так; будто нарочно он все время говорил как раз то, чего говорить не следовало бы.
Анна не заметила огорченного выражения, появившегося на лице болтливого старика. Они с Кари уже были в нескольких шагах от отеля, когда та вдруг расчихалась.
— Учти, Кари, если из-за этих дурацких туфель ты теперь всерьез расклеишься, я, ей-богу, этого так не оставлю. Мне вовсе не улыбается работать одной на обратном пути; однажды я уже попробовала и поклялась, что это был первый и последний раз.
Кари раздраженно фыркнула:
— Ничего страшного, зато у тебя будет прекрасный повод остаться здесь на Мадейре со своим любовничком-южанином.
— Прекрати молоть чушь!
— Почему же чушь?
Анна не ответила; они вошли в отель, взяли ключи от номеров и поднялись по лестнице наверх.
Анна открыла свою дверь и вошла; Кари бесцеремонно последовала за ней в комнату.
— А тебя, кажется, никто не приглашал.
— Я сама себя пригласила. Может, ты найдешь мне какую-нибудь обувь? — Кари устроилась на единственном в номере кресле и продолжала: — Знаешь, что-нибудь такое подходящее — практичное, разумное, а?
— У нас с тобой разные размеры. Кроме того, мне хотелось бы немного побыть одной.
Кари даже не шевельнулась.
— Как его зовут?
— Кого?
— Ну, того парня, с которым ты встречалась, когда я думала, что ты давно спишь.