Эпитафия Красной Шапочке
Шрифт:
Прямо у ее ног валялся оброненный ею вышитый носовой платок, вокруг лежали сломанные нераспустившиеся орхидеи.
Глава 16
Перед самым отлетом установилась наконец хорошая погода.
Кок лениво поглядывал на море, где готовились к отплытию сразу несколько прогулочных яхт. Мимо него взад-вперед сновали бесчисленные толпы туристов в купальных костюмах.
— Эскудо, эскудо, мистер.
Тоненький детский голосок заставил его обернуться. Перед ним, с жалобным видом протягивая руку, стоял чумазый мальчуган.
— Хоть ты и мал, сынок,
Мальчик, не понимая его, изобразил на лице еще более жалобную гримасу и продолжал канючить:
— Эскудо, мистер, эскудо.
Кок рассмеялся, да и сам юный попрошайка, казалось, с трудом сохраняет на лице несчастное выражение.
Получив пару монет, он радостно заулыбался, кивнул и, подвывая от восторга, вприпрыжку кинулся прочь в поисках новой жертвы.
«Интересно, куда это все вдруг подевались?» Опершись на перила набережной, Кок задумчиво смотрел на воду. Мысли его неотступно кружились вокруг остальных членов экипажа. Просто чертовщина какая-то; да уж, поистине проклятые денечки выдались у них в этот раз на Мадейре. Все кончилось тем, что теперь каждый из них предпочитал одиночество любой компании. Один только вид кого-либо из коллег уже действовал на нервы, раздражал. Утром за завтраком в отеле все сошло более-менее гладко: говорили в основном о погоде, все были чрезвычайно вежливы и корректны, однако чувствовалось, что каждый может взорваться в любой момент.
А тут еще вдобавок ко всему этот так называемый пенсионер, Матиессен, который повсюду таскается за ними по пятам. Конечно же, он и за завтраком оказался тут как тут и снова трещал не переставая, хотя, слава богу, на этот раз все, кажется, кончилось довольно-таки спокойно.
— Пенсионер?…
Кок даже фыркнул от возмущения:
— Ну ладно, пенсионер так пенсионер. К тому же он довольно-таки толстый и неповоротливый. Интересно все же, что ему удалось раскопать? Не слишком-то он искусный конспиратор. А может, как раз в этом и заключается его метод? Странно все же.
Ведь не может он один одновременно следить за всеми четырьмя. Кроме того, с этим прекрасно могла бы справиться и португальская полиция. Достаточно было одного звонка из Копенгагена. Да, уж кого-кого, а полицейских здесь, в Португалии, хватает, хотя они, как правило, не носят форму.
Чего же он все-таки добивается, этот Матиессен? Что ему здесь надо? Каждый раз, как он появляется, дело кончается скандалом. Кок усмехнулся, вспомнив о драке девушек. А ведь как раз незадолго перед этим он видел, как Матиессен подошел к ним в кафе. Вот ведь дьявол! К счастью, сегодня вечером они улетают, а он остается здесь, и все это безумие, надо думать, наконец прекратится.
А в Копенгагене? Что ждет их там?
Да, ситуация ему явно не нравилась.
— Надо же, какая удивительно приятная встреча! Очень, очень рад!
От звука голоса Матиессена Кока так и передернуло, однако, обернувшись, он заставил себя приветливо улыбнуться.
— Так я и думал, что встречу вас здесь. Любуетесь погодой и морем? Замечательно, не правда ли, что этот дождь наконец прекратился? Жаль только, что все это — в последний день.
— То есть как в последний день? Ведь вы же не летите с нами.
— Лечу, лечу, как раз сегодня вечером. С одной стороны, жаль, конечно, уезжать теперь, но с другой —
— Да, но я что-то не совсем понимаю. Зачем вам уезжать прямо сейчас? Ведь вы и пяти дней здесь не пробыли. Никакое бюро путешествий не предусматривает такой короткой поездки. Те пассажиры, что возвращаются с нами сегодня, отдыхали тут по меньшей мере недели две.
— Видите ли, я вовсе не пользовался услугами бюро. Эта моя поездка — подарок друзей. Дорога мне ничего не стоила, я платил лишь за питание и проживание. Удивительно трогательно с их стороны! Я даже мог сам выбрать маршрут, лишь бы только на этот рейс можно было заказать билеты.
— Что ж, хорошо, когда есть такие друзья.
— Вот-вот, и я о том же. Но, знаете, мне все же очень приятно, что я возвращаюсь вместе с вами. Мы так прекрасно долетели сюда! Ведь никогда не знаешь, на кого нарвешься, не так ли?
— Не волнуйтесь, еще никого в небе не потеряли. Матиессен сперва не понял, но потом, когда шутка штурмана дошла наконец до него, все его жирное тело заколыхалось от смеха.
— Ну, вы и шутник!
Кок тоже улыбнулся, хотя и не по этому поводу.
— Поверьте, мне было очень приятно познакомиться с такими интересными людьми. Да, кстати, раз уж мы встретились, разрешите задать вам один вопрос?
— Ну, разумеется.
— Видите ли, вы все мне очень, очень понравились — и вы, — и капитан, и эти милые, славные девушки. С вами так приятно было беседовать. Но мне показалось, что иногда я что-то делал или говорил не так, особенно с девушками. Боюсь, они сердятся на меня. Я, право, очень расстроен.
— С чего бы это им сердиться на вас?
— Честное слово, не знаю. Не могу понять, но у меня такое чувство, будто я все время говорил что-то не то, невпопад. Не знаю почему, однако мне кажется, они боятся меня. Все это так неприятно. Вот я и подумал, что, если мы все соберемся сегодня вечером и выпьем за отъезд? Разумеется, угощаю я. Да и, кроме того, я хотел бы подарить каждому на память небольшой сур… сувер…
— Сувенир.
— Да-да, конечно, сувенир, спасибо вам, я именно это и хотел сказать. Благодарю. Так вот, что вы на это скажете? Мне кажется, это неплохая идея, а кроме того, у меня как раз будет возможность извиниться. Как вы думаете?
— Идея, бесспорно, замечательная, я думаю, все будут очень довольны. Однако не стоит принимать все так близко к сердцу. Могу вас заверить, что никто на вас не сердится, вам все это просто показалось. Я просто убежден.
— Вы так считаете? Что ж, тем лучше, вы меня успокоили. Действительно, наверное, показалось. Очень, очень вам благодарен. Однако, что касается дружеского ужина, я уже решил .
— Единственное только, не знаю, как вы сможете нас собрать. Все разбрелись по городу, так что вам, видимо, придется отлавливать каждого поодиночке.
— Ну что ж, ничего, можно и так. Думаю, что это мне удастся. Великолепно, великолепно! Ладно, побегу поскорее, чтобы все успеть, а то еще ведь надо запастись угощением.
Матиессен, прямо-таки сияя от удовольствия, уже было отошел, однако вдруг как будто что-то вспомнил и вернулся. На лице его было какое-то странное, смущенное выражение. Он виновато посмотрел на Кока и сказал: