Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982
Шрифт:
Непьющая часть народа с тревогой констатировала рост пьянства и алкоголизма. В 1966 г. на собраниях по поводу сообщения о переходе на пятидневную рабочую неделю и восьмичасовой рабочий день люди (видимо, в основном женщины) высказывались, что им «не нужен второй выходной день», потому что «у многих мужчин будет лишний повод к пьянству, вместо одного дня в неделю будут пить 2 дня. Гораздо лучше сохранить 7-часовой рабочий день при одном выходном в неделю». В 1969 г. в списке замечаний, которые были поданы коммунистами Бауманского района г. Москвы по отчету райкома КПСС, врач М.А. Мерман (очевидно, не понаслышке знавший о проблеме алкоголизма) дал в адрес Моссовета такие предложения: «Запретить продажу водки в продовольственных магазинах. Продавать только в специализированных магазинах с 11 до 20 часов»; «Продавать водку в мелкой расфасовке»; «Не засчитывать в товарооборот магазинов выручку за продажу водки» [1199] . Эти предложения могли бы стать краеугольным камнем «сухого закона», однако он был введен в СССР только в 1985 г.
1199
ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2247. JI. 47; Там же. Д. 2288. Л. 185.
Во-вторых,
1200
Шахназаров Г. Указ. соч. С. 219.
1201
Куликов И. Мир меняют упрямые меньшинства: Десяти процентов упертых диссидентов достаточно, чтобы изменить все общество // https:// www.gazeta.ru/science/2011/07/27_а_3709709.shtml
В-третьих, даже у немногочисленных «идейных» отсутствовало понимание того, что нужно делать для осуществления перемен. Г.А. Арбатов отмечал, что в СССР «множество людей было воспитано, запрограммировано всем прошлым на совершенно определенные формы поведения» [1202] . Последствием отсутствия реальной демократии и до революции, и после нее была нехватка опыта, умений, навыков участия граждан страны в практике управления. Нередким было тотальное отсутствие у советских людей понимания того, что и как можно было бы сделать для решения той или иной проблемы, а многие проблемы даже не были осознаны. По ряду важных вопросов в стране либо полностью отсутствовало какого-либо общественное мнение, либо оно было крайне незрелым (способствовала этому в том числе квазиинформированность, возникшая в массовом сознании из-за многолетнего воздействия сфальсифицированных сведений, полученных из советской пропаганды) [1203] .
1202
Арбатов Г. Человек системы… С. 217.
1203
Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 853, 871, 873, 879.
В-четвертых, осуществлению перемен «снизу» мешала атомизация советского общества. В. Заславский сделал вывод, что она была одной из причин отсутствия в СССР организованных акций рабочих [1204] . Отметим, что такие акции были, но они охватывали отдельные предприятия и не превратились во что-либо подобное движению «Солидарность» в Польше. Из-за атомизации не возникла тесная связь между интеллигенцией и студенчеством, с одной стороны, и рабочим классом — с другой, тогда как для эффективности любого общественного движения эта связь была необходима [1205] . Кроме того, мешала объединению меньшая распространенность среди рабочего класса «диссидентских настроений», чем это было у интеллигенции.
1204
Заславский В. Указ. соч. С. 86.
1205
Harrington Michael. Op. cit. P. 180–181.
В итоге новые критические тенденции в массовом сознании не вылились в массовые практические акции. Критика властей обществом нарастала, но она не достигла высокого уровня политизированности, в основном касаясь деятельности социальных институтов исключительно местного масштаба. Критика в основном носила «точечный» характер, т. е. люди ограничивались информированием разного рода адресатов об отрицательных фактах действительности без попытки сделать из них какие-то выводы [1206] . Так проявлялись характерные для советского массового сознания патернализм, низкая способность к глубинному анализу обстановки, а также к самостоятельному решению общественных проблем и защите своих интересов [1207] .
1206
Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 1-я). С. 357; То же. Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 863–865, 869, 878.
1207
СССР: Оптимистическая трагедия. С. 59.
Как показывает анализ архивных документов, большинство вопросов, которые люди задавали партийным и другим чиновникам на разного рода собраниях, касалось внешней политики СССР и ситуации в мире, а не реальных внутренних проблем страны (здесь проявлялись и опасения высказать неугодное властям мнение). Критические замечания в отношении советской внешней политики у основной массы людей оставались в рамках лояльности системе [1208] и были обусловлены желанием защитить интересы страны и ее граждан.
1208
«…Отчужденное от партии состояние»… С. 190; Чернявский А.В. Указ, соч. С. 208.
Таким образом, «фронда» среди советского населения оставалась в основном «кухонной». В 1969–1977 гг. в СССР не было зафиксировано ни одного случая массовых беспорядков. В 1977 и 1981 гг. проявились первые ласточки изменения ситуации — хулиганские волнения в Новомосковске и беспорядки в Орджоникидзе [1209] ,
Б.А. Грушин считал, что у части советской молодежи появились не только большие «острова» самостоятельного сознания, но также воля и готовность к серьезным переменам [1210] . Однако это не было реализовано на практике. Так, во второй половине 1960-х гг., по словам самих представителей молодежи, всплеск среди нее критических настроений по поводу процесса над А.Д. Синявским и Ю.М. Даниэлем «был только видимостью борьбы… Ни о какой организации или решительном протесте речи идти не может». Даже «идеологически осознающая себя часть» студенчества не знала, что делать, и среди нее «укрепилось настроение безвременья». Некоторые студенты хотели бы посвятить себя общественной деятельности, «однако в рамках официальных они не хотят действовать, а других путей (протестных. — Ф. С.) они не видят». В феврале 1971 г. П.Н. Решетов, выступая на совместном заседании АОН при ЦК КПСС и Института общественных наук (ИОН) при ЦК СЕПГ, заявил, что «бунт, мятеж… больше характеризуют поведение молодежи капиталистических» [1211] , а не соцстран. Действительно, так и было в СССР, где, в отличие от стран Запада, в брежневский период не происходило никаких массовых молодежных, студенческих выступлений.
1209
Крамола… С. 56.
1210
Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 87, 877.
1211
РГАСПИ. Ф. 606. Оп. 1. Д. 517. Л. 163; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 192.
То же касалось и диссидентской деятельности, которая не приобрела «революционный» характер — ни в плане массовости, ни идеологически. Особенно хорошо это было видно с Запада. Как в 1972 г. писал американский политолог М. Харрингтон, диссидентские движения «в Восточной Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии и среди интеллигенции в Советском Союзе сами по себе никогда не призывали к возврату к капитализму» [1212] . В том же году в газете «Нью-Йорк тайме» помощник редактора этой газеты Г. Солсбери писал, что предложения А.Д. Сахарова «делаются в рамках, а не вне рамок существующего советского государства… и преследуют цель усовершенствовать систему, избавить ее от аномалий и искажений, сделать так, чтобы она работала лучше, укрепить и вооружить систему и государство, с тем, чтобы они могли отвечать на вызовы, которые им бросают современный мир и развивающаяся технология» [1213] . (То есть Сахаров фактически действовал, исходя из лучших интересов СССР.) В опубликованной советологами книге «Советский Союз в 70-е и последующие годы» говорилось, что «смелость в проявлении оппозиции к советской тирании изнутри еще не превращает советского диссидента в западного либерала… Спектр диссидентства в СССР… включает в себя людей самых различных взглядов, начиная с тех, кого считают истинными ленинцами, и кончая теократами» [1214] . Таким образом, была очевидна еще и идеологическая разобщенность критиков системы. Это ярко проявилось в годы перестройки, когда у легализованных в стране политических сил проявился очень широкий спектр — от либеральных до «черносотенных».
1212
Harrington Michael. Ор. cit. P. 181.
1213
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 45. Л. 4.
1214
Советский Союз в 70-е и последующие годы / Ред. Б. Эйсенстат. М., 1976. С. 16.
3.5. Невозможность роста благосостояния
В 1970-х гг. у граждан СССР продолжался рост «материального интереса». На встречах с партийными чиновниками люди проявляли значительное внимание к деятельности государства в сфере обеспечения роста уровня жизни, в том числе ссылаясь на положения Программы КПСС о «повышении благосостояния трудящихся». Население активно интересовалось дальнейшим повышением зарплаты, возможностью отмены и снижения налогов, увеличения пенсии, реализации «замороженных» облигаций государственных займов, введения «материального стимулирования повышения рождаемости» [1215] .
1215
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 63. Д. 88. Л. 130, 145; ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2417. Л. 19.
У части советских людей наблюдалась тяга к владению недвижимостью. Особенно это проявилось в «загородной сфере», где приобрести жилой дом зачастую было проще, чем «построить» кооперативную квартиру в городе. Так, в Московской обл. к началу 1970-х гг. под садоводство было отведено 14 тыс. га земли, на которых было создано 1200 садоводческих товариществ (200 тыс. семей). Проведенная в 1973 г. проверка 150 садоводческих коллективов показала, что «в целом ряде районов… области москвичи незаконно владеют жилыми домами и земельными участками. Так, только на территории одного Барвихинского сельсовета Одинцовского района [1216] 145 человек, имеющих постоянную московскую прописку, используют принадлежащие им дома под дачи. Под видом ремонта купленных старых домов на территории колхозов, совхозов, рабочих поселков возводятся капитальные особняки». Кроме того, в связи с изменением границ Москвы, когда в 1960 г. территория города была увеличена более чем в 2,3 раза, 37 садоводческих товариществ оказались расположенными в черте Москвы. Они занимали 270 гектаров, причем 45 га было занято самовольно, а «остальная площадь была выделена предприятиям под коллективные огороды и сады… без права застройки, однако из-за отсутствия контроля со стороны районных Советов депутатов трудящихся подавляющее большинство участков полностью застроено».
1216
Эти места ныне считаются одними из самых «элитных» в сфере загородной недвижимости.