Эра Милосердия

Евгеньева Лариса

– Ты не обижайся... просто я вспомнила одно важное дело, забормотала она, отступая.
– Очень важное, правда!

– Ну, будь, - вяло махнул он рукой.

– А вечером? Не отменяется?
– крикнула она уже на бегу.

– Да нет, - с деланным равнодушием откликнулся он, - в отличие от некоторых я привык держать слово...

Рыжая малышка. Эра не так уж часто видела ее во дворе - сначала у той были ясли, потом детсад, затем школа, но уж если она там появлялась, не заметить ее было просто невозможно. Головка, оранжевая, словно огромный апельсин, сияла, кажется, даже в кромешной

тьме. На матово-белом личике редкими крупными хлопьями выделялись рассыпанные возле курносого носа веснушки. Плюс то ли испуганно, то ли удивленно распахнутые глаза и вздернутая верхняя губа, открывавшая два крупных, очень белых зуба, отчего девочка была похожа на какого-то забавного зверька из мультфильма, - вот и готов портрет Лидочки. Правда, о том, что девочку зовут Лидочкой, Эра узнала позже. А во дворе у нее было одно-единственное имя - Рыжая. Она смиренно откликалась, точно желая задобрить своих мучителей. Да где там! То, что другим прощалось (вернее, даже не замечалось), ей не сходило с рук никогда.

Особенно свирепствовала дворовая красавица Оксана - кажется, они даже учились в одном классе, - тощенькое существо с острым носиком, острыми коленками и пронзительным, до костей пробирающим голоском. "Опять эта Рыжая рассекретила наше место!
– взвизгивала она, в ярости перебрасывая за спину длинную, толстенную косу с капроновым алым бантом.
– Я же приказала тебе: не таскайся за нами!" Это когда они играли в прятки. "Не хватало еще, чтобы всякие рыжие путались под ногами!" - это когда делились на команды для игры в салочки. "Подвинься, Рыжая, расселась, как фон-барон!" - а это просто так. Рыженькая, сникнув, потихоньку отодвигалась, отходила в сторону и, нахохлившись, следила за их играми издали. И никто не звал ее, никто не замечал.

Однажды, выйдя во двор почитать, Эра направилась к своему привычному месту - грибку посреди песочницы без песка. Однако место было занято. Там сидела рыжая девчушка и словно бы исподтишка, украдкой следила за играющими в мяч детьми.

– А почему ты не играешь?
– из чисто эгоистических побуждений, желая ее спровадить, спросила Эра.

– Я... я ведь рыжая, - шепнула та.

Эра поразилась:

– Ну и что?!

– Они не хотят, - спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сообщила девочка.

– Постой, что-то я не пойму. Не хотят, потому что ты рыжая?

– Ага.

– Но при чем здесь это?!

– Рыжих не любят.

– Чепуха какая.
– Эра отложила книжку.
– Я, например, рыжих обожаю.

Уголки рта поползли в стороны, словно у игрушечного Буратино, а глаза из круглых превратились в щелочки:

– Непра-а-авда...

– И потом, что за чушь? Не любить человека из-за цвета волос?.. У каждого - какой-нибудь цвет. Тот блондин, тот брюнет... У меня, например, каштановый...

– Вас много, а я одна.

Эра посмотрела на ее гладко причесанную пылающую головку, действительно, одна.

– Но ведь это как раз и хорошо, - не сдавалась она, - ты ведь ни на кого не похожа!

– Ни на кого, - шепнула девочка, и ее глаза наполнились слезами.

Как видно, ее логика в корне отличалась от логики Эры.

Чувство своей ущербности засело в Лидочке столь глубоко,

что ни тогда, ни потом Эре не удалось убедить ее в обратном.

– Ты ничем не хуже других, - втолковывала она Лидочке.

А Лидочка убежденно отвечала ей:

– Хуже. Я рыжая.

– Хорошо. Пусть рыжая. Но в человеке главное - это красота не внешняя, а внутренняя! Это значит, что нужно быть добрым, нужно помогать людям, нужно защищать слабых. И если ты будешь такой, тебя все будут любить.

– И она?
– Лидочка показала на Оксану, которая в этот момент наставляла ей рожки, высунув чуть ли не до подбородка длинный розовый язык.

Как-то, разбирая завалы своих детских книжек, Эра наткнулась на сказки Андерсена. Собственно, дело было в иллюстрации к "Принцессе на горошине": на куче пуховиков возлежала капризная принцесса с пышнейшими локонами того неопределенного цвета, который можно принимать за какой угодно. Эре он показался скорее рыжим. Она еле дождалась следующего дня.

– Смотри, - говорила она Лидочке, показывая картинку, - вот принцесса. И никто не обращает внимания на то, что она рыжая... Вернее, это как раз и хорошо... то есть...

– Это же сказка, - вздохнув, перебила ее Лидочка, глядя на Эру, точно на несмышленыша.

И вот теперь - "киностудии требуются"! Почему-то Эра мгновенно поверила в эту затею: все должно завершиться самым распрекрасным образом. Какую-нибудь роль - хоть самую малюсенькую - Лидочке непременно должны дать. А уж тогда по дворовой иерархии ценностей она сделается уважаемым человеком! Эра верила в свою интуицию. Короче - надо действовать!

Разумеется, Эра знала, что все не так-то просто: во-первых, дома ли Лидочка; во-вторых, сейчас начало четвертого, а там написано - сбор в одиннадцать тридцать; а будет еще и в-третьих, и в-четвертых и, может быть, в-пятых... Но отступать, еще не столкнувшись с трудностями, было не в ее правилах. Лихо остановив такси и не менее лихо плюхнувшись на переднее сиденье, точно раскатывать вот так было для нее самым привычным делом, Эра назвала адрес. В кармане у нее позвякивало ровно восемь копеек.

Когда машина подкатила к подъезду, водитель выразительно посмотрел на Эру. На счетчике было два тридцать четыре.

– Вы обождите, я сейчас...
– Эра наткнулась на полный недоверия взгляд водителя и вдохновенно закончила: - Бабушку сведу в машину, и мы опять поедем.

Эра выскочила из такси и юркнула в подъезд.

Лидочка, к счастью, была дома.

Одетая в вылинявший спортивный костюм, из которого она уже выросла, Лидочка открыла дверь, вопросительно глядя на Эру.

– Дома есть кто-нибудь?

– Не-а...

– Быстро переодевайся и спускайся вниз. Там такси. Едем на киностудию, им нужны маленькие девочки, такие, как ты. Снимем тебя в кино, поняла?

– Поняла, - шепнула Лидочка, ее большие глаза раскрылись еще шире, и в них засветилось счастье.

– Одна нога здесь, другая - там!
– на бегу крикнула Эра.

Тетя Соня с мокрым полотенцем на голове лежала на диване, свесив вниз правую руку, в полнейшем упадке сил.

– Еще полминуты - и я бы отправилась искать тебя в морг, - не повернувшись на звук Эриных шагов, просипела она.