Эра жаворонка
Шрифт:
Лазерный шок-флаер, оружие самозащиты и средство для подачи аварийных сигналов, аналог древних ракетниц, выпускался массово для всех аэро-космических нужд. Судна ближнего космоса подобным оружием не комплектовались, а на суднах дальнего космоса, начиная с аппаратов второго поколения, шок-флаеры настраивались на среду преломления конкретной планеты. То, что отлично действовало на Тенере, просто не сработало бы на Земле. Настройка шок-флаеров в домашних условиях была исключена, значит, орудие убийства Форбека сняли с действующего звездолёта первого поколения, ибо списанные комплексы в первую очередь освобождались от оружия, причём не определёнными людьми, но демонтажным автоматом. Отсюда вытекал закономерный вывод, что сняли его только с "Гаруды", старшего тенерийского корабля, который снабжали ещё по устаревшей технологии - ненастраиваевым шок-флаером.
По
Итак, Сенг, Черезов и Горохов. Ко Сенг исчез, где он, не знал никто. Остаются Игорь и Юрка. Или оба сразу? Один циничен, не слишком приятен в общении, делает однако ж вид, что доволен жизнью, при этом скован и напряжён. Другой внутренне свободен, расслаблен, мил с приятелями, душа-человек, продолжает работать на космодроме, но лжёт. И Школьник... Ох, этот Школьник, упорно влезающий в любые размышления Янко! Влезающий и чем-то неуловимо раздражающий Вука. Неужели только тем, что осведомлён о коллегах более, чем они сами о себе сообщали? "Тогда и Филиппа вспомни, - ядовито прошептал внутренний голос.
– Он защищал Виссера слишком рьяно. Даже морду пообещал набить". Осознав, что он начинает бегать по кругу, подозревая вновь каждого из тенерийцев, Вук переключился на размышления о погибшем таможеннике, а затем о каменном диске с посланием неведомым потомкам. Прокрутив в голове созвездия с артефакта, он прикусил губу - несмотря на выпитое алкогольное противоядие, боль зашевелилась в висках, заворочилась пауком с электрическими лапами. Пытаясь отвлечься, перешёл к удивительному побочному эффекту Белла-Клаузера - появлению в нужном месте, мысленно заданному наблюдателем. Он успел лишь отметить, что сегодня открыл явление, в некотором роде противоположное пересборке щенка Хиппи - там подтягивался объект в точку со статическими пространственно-временными координатами, а здесь субъект приобретал координаты представленного объекта. Затем провалился в темноту и долго щурился на расплывчатые облака ламп и смазанных лиц.
– Очнулся, кажись, - сказал какой-то дедок, хлопающий его по щекам.
– А чего алярм твой молчит? А чего мокрый такой?
Вук сфокусировал глаза на дотошном гражданине. Потом повертел шеей. Он сидел на скамье в вестибюле станции, прижатый с двух сторон бдительными пассажирами метро.
– В воду упал, сильно стукнулся, - пробормотал он.
– Неудачно холограммился. Аларм вышел из строя.
– Ну и дурак, - заключил дед.
– Потому что нельзя экономить на себе. Небось, дешёвый алярм взял, пожадился.
– Господин пилот, вызвать врача?
– спросил мальчик лет двенадцати, с восторгом взирающий на Вука. Мальчик, в отличие от пенсионера, узнал его.
– Нет, малыш, не надо. Мне уже хорошо.
– Это у вас после Тенеры?
– не отставал он.
– Сказал же - в воду упал.
– Нет, - заявил парнишка.
– Это в Вас чужие поселились. Как в фильме. Один едят вас изнутри.
– Я проверялся, - улыбнулся Вук.
– С ног до головы. Никто во мне не живёт. Ни одна посторонняя молекула.
– Ну, тогда лангольеры. Их не видно. А они едят время.
Дед, внимательно следивший за их кратким диалогом, махнул рукой и поднялся со скамьи.
– Ты слишком много слушаешь ужастиков, - заметил Вук мальчугану.
– Я их не слушаю, я читаю.
– И важно добавил, польщённый вниманием космического героя.
– На бумаге.
– Ого!
– искренне восхитился Янко.
– И не устаёшь?
– Я тренирую концентрацию и терпение. Я тоже хочу полететь на Тенеру. Я читал, там солнце может менять направление. Вы это видели?
– Видел, - рассеянно ответил пилот. Разговор с парнишкой странным
– Вам надо обсохнуть, - сказал мальчик, - а то заболеете. Проводить вас домой?
– Мне нельзя домой...
– Ага. Вы поссорились с женой.
– Замечание выдало в юном человеке недюжинное знание жизни.
– Тогда к другу. Есть у вас друг?
Вук закрыл глаза и стал думать - кто его друг? Все его друзья по школе и университету оказались забыты, как только он связал свою жизнь с космосом. Наверное, это правильно. Наверное, невозможно делить себя между работой, которой ты фанатично предан и которая по совместительству является твоим хобби, и пустыми встречами с обменом ничего не значащих новостей. Дружба - это движение по одной траектории, а не точки пересечения разных траекторий. Для движения по одному пути человек выбирает единомышленников в общем деле, таковыми у Вука были коллеги-тенерийцы, но именно они либо погибли, либо вызывали сейчас наибольшее подозрение. Среди них оказалась крыса. Предатель, маньяк, больной или как ещё можно назвать? Неважно, что двигало этим человеком, однако из-за него Вук не мог ни к кому сейчас обратиться. Он не был уверен даже в Даане. Не он ли устроил все эти дьявольские козни, после чего разыграл блестящий спектакль с посадкой самого себя в тюрьму? Подозрительно быстро обеспечил он алиби после смерти Тимофеева. "Мы потому и пьём, что боимся, - заключил Вук.
– Каждый боится каждого".
– Есть, - ответил пилот.
– Мы с ним подрались недавно, а потом помирились. Пойду к нему.
Лучший способ действовать против системы - выйти из этой системы и нанести удар извне. Тот, кто избавляется от тенерийцев, не предполагает, что тонущий в своём страхе и спивающийся от боли и безделья тенериец позовёт на помощь постороннего человека. Родителей Вук трогать не хотел принципиально, тем более что оба они по контракту трудились нынче в Америке. Мила с детьми отпадала в первую очередь из соображений безопасности. В прочих знакомых Янко не был уверен, один лишь забияка Волков - случайный собутыльник в баре - казался Вуку перспективным. Человек, способный великодушно простить разукрашенное фингалами лицо, посмеяться над причиной драки и тут же подписаться на дальнейшие приключения, не мог не внушать доверия. Посему, похлопав мальчика по плечу и оставив ему автограф, Вук с простенького мультилинка парнишки вышел на связь с Иваном и, услышав радостное приглашение, рванул к Волкову. Но перед этим он попросил парнишку соединиться с Милой и сообщить, что у титанового андроида всё в порядке.
Последующую пару часов Янко провёл в роскошном писательском кабинете с "Гленом Грантом" в руках. Утопая в мягчайшем кресле, он, как на исповеди, вывалил на Волкова ворох фактов и соображений, не утаив ни малейшей детали. Иван, непрерывно теребя бороду и поглаживая опухшие от стычки очи, слушал так, как слушала бы мать, ожидающая фронтовых вестей от сына. По окончании рассказа он неожиданно проговорил:
– Ты совершенно одинаковыми словами описал жабу и Липполда. И бездомец, в принципе, укладывается в это же описание. А мальчишка - молодец. Всё правильно заметил.
Глава 13. Усиленная бригада следствия
Большую часть ночи Янко, лёжа на козетке, ворочаясь и подгибая колени то так, то этак, прикидывал, как ему лучше всего попасть на Сильбато. Козетка, изысканная до выпендрёжа, Вуку не нравилась, в том числе и своим названием. На ней неплохо было сидеть, откинувшись на мягкую пухленькую спинку и небрежно распростёши руку на гладком подлокотнике, но для положения лёжа сие произведение высокого искусства никак не годилось. Выбирать, однако, не приходилось - другой мебели у Волкова не было. Волков обитал в небольшой холостяцкой квартирке, обставленной на богемный манер. Большую часть жилища занимал классический кабинет с мягкими креслами для глубоких раздумий и широким дубовым столом для воплощения раздумий в зримые формы. В шкафах с застеклёнными полками располагалось огромное количество книг с бесконтактным интерфейсом - хозяин не поскупился, выставил в витринах самый дорогой формат произведений. Пилот, очутившись в кабинете и утонув в пуховом облачке кресла, наугад стрельнул взглядом по книжке с яркой чёрно-оранжевой обложке. Та чуть выдвинулась, и в голове Вука потёк динамичный боевичок.