Эратийские хроники. Темный гном
Шрифт:
Джеремия почувствовал подвох, но кивнул.
– Хорошо, тогда жду тебя в моем шатре. И, если не против, мои люди избавят тебя от цепи. Или она дорога тебя, как память?
13.
Расковали гоблина уже в лагере, вольготно раскинувшегося в тени разрушенных стен Марана. Там, в городе уже слышались удары молотков — степняки деловито уничтожали то, что еще не успели. Теперь в загонах пленных сидели рядком гномы. В большинстве своем - уты, но попадались и труны.
Джеремия отвернулся — скорее всего, он уже туда не вернется. Пугало другое: что ожидало впереди. Слишком все легко прошло с га'ханом. Слишком уж тот оказался легковерным. Но к встрече
Еще ему позволили обмыться. В представлении степняков это обливание ледяной водой, набранной из ближайшей речки и яростное обтирание пучком сухой травы. Но после этих процедур чувствовал себя Джеремия уже совсем неплохо, если не брать в учет многочисленные синяки, все еще нывшее при каждом движении. Немного гудело в голове, да и слух порой прорезал тонкий неприятный свист.
Посыльный громовик из желтой сотни принес перевязь с чагашем. Джеремия сначала удивился, а потом расслабился: он уже почти степняк. Оружие было явно новым — металл клинка сверкал, и в нем можно было увидеть свое отражение. Ножны — простые, но добротные, украшенные сверху странным узором из разноцветного бисера. Примерив оружие — кончик чагаша почти касался земли — он двинулся вслед за громовиком, который должен был сопроводить его в ставку га'хана.
Воин остановился перед входом и отодвинул в сторону завешивающие вход шкуры. Они были мокрые и пахли псиной. Джеремия вздохнул и не стал ждать, когда его будут подгонять. В груди поселился холодный комок, от которого порой сдавливало горло — слишком все было странно. Словно смотришь дурно поставленную пьесу, да вот никак не можешь определиться, что с ней не так.
Внутри было душно и густой аромат благовоний настойчиво лез в нос. Дышать стало труднее. В темноте, едва освещенной открытым очагом, от которого особенно сильно тянуло сладким дымом, виднелся большой трон, заваленный шкурами. А на нем восседал га'хан. И все еще оставался в доспехах. Джеремия шагнул ближе и встал на колени, поклонился — ему казалось, что теперь это будет не лишним.
– Посмотри на меня.
Гоблин выпрямился, сел на пятки. Теперь царь царей был совсем близок, но полутьма и дымный воздух скрадывали черты, на гранях чешуек причудливых лат то и дело вспыхивали алые отсветы. По обоим бокам от трона застыли желтые громовики. Чужеземец в шелковом халате неспешно ворочал обгоревшие чурбаки в костре. Что-то большое и массивное, вроде сундука стояло за троном.
– Расскажи, как все было, - приказал га'хан.
Джеремия облизнул пересохшие губы и поведал то, как они с Гернором уничтожили склад с огненным порошком. Правда, история подверглась существенной корректировке. Теперь они отправились в канализацию не сами по себе, а по приказу одного из степняков, да и поджег черную пыль не человек, а лично гоблин. В точности по хитрому плану.
– Ты — герой. Настоящий степняк, - сказал царь царей и улыбнулся.
– И, возможно, ты достоин особенного задания.
«И какого же?» - чуть не ляпнул Глазастик, но вовремя сумел захлопнуть рот. Он молча поклонился и застыл в ожидании.
– Скажи, что ты знаешь о своих повелителях?
– Э-э...
–
– Он посмотрел на человека в шелковом халате. Тот кивнул.
– Эратии.
Ему совсем не получалось выглядеть идиотом. Скорее, он походил на плохого актера. Смутное беспокойство волнами разлилось от холодка сгустка в груди. Джеремия сглотнул горечь во рту. Попытался облизнуться, но опять сдержал себя. Ему почему-то до боли захотелось выбежать из шатра, из лагеря и броситься прочь. Юркому гоблину это, может быть, и получилось бы.
Нет. У входа в шатер стоял, сложив руки на поясе, громовик, приведший его. На непроницаемом лице плясали черные тени.
– Правителях?
– нервно проговорил гоблин. Опять сглотнул — острый кадык заходил вниз-вверх.
– О короле. Ну, Эратией правит король Демерий. Тринадцатый или Четырнадцатый.
– Он хороший воин?
Джеремия пожал плечами.
– Не знаю. Я его ни разу не видел.
– А эти воины, в сверкающих доспехах и белых плащах... Он и ими правит?
– Нет, - гоблин мотнул головой, - ну, то есть, да, хотя не совсем. Они паладины и служат Ордену Света.
Видимо, га'хан заинтересовался. Он опустил локоть на подлокотник, коснулся пальцами точеного подбородка.
– Что за Орден? И почему он посвящен Свету?
– Ну, они борются с Тьмой и порождениями Бездны.
– Зачем бороться с Тьмой?
– удивился степняк.
– Свет и Тьма суть две стороны одной силы. Так гласит Священная Ясса Племен.
Джеремия поклонился.
– Как пожелает Повелитель!
Царь царей отмахнулся от его слова.
– Ладно, оставим этот вопрос шаманам. Скажи, кто правит Орденом?
– Магистр. И имени его никто не ведает.
– А он великий воин?
Глазастик задумался. Сказать правду? А почему бы и нет. Слишком все спокойно было — пора разболтать это болото.
– Несомненно. Он лично снес голову самому Горгонадцу, страшнейшему из слуг Бездны.
– Видимо, это кто-то очень страшный...
– протянул га'хан. Опять внимательно посмотрел на гоблина.
– Тогда скажи, почему он все время отступает?
– Мне не ведомо, - вновь поклонился Глазастик.
– Уж не стал ли он трусом? Или я страшнее самого... э-э... Горгонадца? Да?
– Он снова посмотрел в сторону Шелкового Халата.
Тот медленно кивнул, едва удостоив правителя Орды взглядом. И совсем того не боялся.
Джеремия промолчал. Пока не время говорить колкости. Стоит подождать, что ждет его будущее. Га'хан говорил почти по-свойски, и гоблин расслабился — холодный комок начал рассасываться. Неужели действительно удалось обмануть этого человека?!
– Нет, не думаю, - хмыкнул степняк.
– Здесь другое. Магистр хитер — он заманивает меня себе домой, заставляя распылять свое войско, ведь чем больше земли под властью Орды, тем меньше мои воины хотят воевать дальше. А кто-то желает уже и вовсе остановиться. Только самые верные остаются со мной. И самые умные.
– Вновь короткий взгляд на Шелковый Халат.
– Пусть так, - он откинулся на спинку трона — мелодично прошелестели чешуйки, - я дам ему бой, но на своих условиях. Ты готов и дальше служить мне, получеловек? Наградой теперь будет не просто жизнь и свобода, но и статус — ты станешь первым нелюдем, который станет служить в мое личной гром-сотне. Многие из моих воинов мечтают об этом — ты же исполнишь мечту.
Казалось, стоило бы почувствовать торжественность ситуации, но единственное, что ощущал Джеремия — это собственная неуместность. Возможно, Гернор лучше подходил к речи, произнесенной га'ханом.