Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть I

Горошкевич Сергей

Итак, любовь и красота – две нетленные ценности. Очевидно, что ядро любви вообще есть половая любовь, равно как и ядро красоты вообще – есть красота возлюбленной:

Константэн Григорьев (1968–2008)

Что делать с женской красотою —волшебной, грешной и святою?Я, как мужчина, как поэт,конечно, должен знать ответ.Но я его не знаю, нет;итак, обсудим сей предмет.Красавицу свалить на ложе?Да, это на ответ похоже,но за последнею чертойпоймешь вдруг с резкой прямотой,что обладал ты красотойи той и вроде бы не той.Ведь красота – такое чудо!И, говорят, – привет «оттуда»…А вот откуда –

все молчат.Она и рай для нас, и ад,она ласкает слух и взгляд,несем мы ей, кто чем богат.Зачем живем – и то не знаем,мы Красоту не понимаем,лишь знаем – это Красота,она нетленна и чиста,она – как дымка, как мечта,ужель лишь сердца маета?И к ней привыкнуть невозможно,как и ответить односложно,чем красота нас в плен берет,и я стою, разинув рот,пред красотой, как идиот, —она мне больно душу жжет. /…/Вопросы эти, эти чувстваесть тайный двигатель искусства —увековечить красоту,поймать, загнать в силки мечту,вручить бумаге иль холсту,крича: «Да вот она в цвету!»

Любимая женщина – это чистая поэзия для влюбленного поэта. Она прекрасна и безупречна во всех отношениях. Она – эталон красоты, «чистейшей прелести чистейший образец»:

Генрих Гейне (1797–1856) Германия (пер. В.В.Левика)

Женское тело – те же стихи!Радуясь дням созиданья,Эту поэму вписал ГосподьВ книгу судеб мирозданья.Был у Творца великий час,Его вдохновенье созрело.Строптивый, капризный материалОформил он ярко и смело.Воистину женское тело – песнь,Высокая песнь песней!Какая певучесть и странность во всем!Нет в мире строф прелестней.Один лишь Вседержитель могТакую сделать шеюИ голову дать – эту главную мысль —Кудрявым возглавьем над нею.А груди! Задорней любых эпиграммБутоны их роз на вершине.И как восхитительно к месту пришласьЦезура посередине.А линии бедер: как решенаПластическая задача!Вводная фраза, где фиговый лист —Тоже большая удача.А руки и ноги! Тут кровь и плоть,Абстракции тут не годятся,Губы – как рифмы, но могут притомШутить, целовать и смеяться.Сама Поэзия во всем,Поэзия – все движенья.На гордом челе этой песни печатьБожественного свершенья.

Таким образом, любовь и красота наиболее гармонично соединяются в художественном творчестве, особенно поэтическом. Воистину нет бога, кроме Эрота и поэты – пророки его:

Андон Зако-Чаюпи (1866–1930) Албания (пер. Д.Самойлова)

Нигде я бога не встречал,Любовь везде видна.Жизнь наша без ее началБесплодна и скудна.Чему молиться – божествуИли любви земной?Любовь я богом назовуИ ей молюсь одной!

Для чего вообще люди пишут книги? С целью облагодетельствовать человечество, поведав ему то, что ты знаешь, а оно – нет? Может быть. Но для этого нужно быть неправдоподобно хорошим человеком, альтруистом. Обычный человек если знает, то молчит:

И.М.Губерман (р. 1936)

Кто понял жизни смысл и толк,давно заткнулся и умолк.

Разговор или писанину затевают те, кто сами и для себя хотят в чем-то разобраться. Вот Вам, дорогой Читатель, и ответ на давно возникший у Вас законный вопрос: а при чем здесь сам компилятор? Уверяю Вас, абсолютно ни при чем. Я действительно не имею ни малейшего отношения ни к стихам (не сочинил за свою жизнь ни одной строчки), ни к любви (ни разу не испытывал этого чувства). Отсюда интерес и к тому, и к другому. «Кто про что, а вшивый про баню», – говорит наш мудрый народ, и он совершенно прав. Хорошо ли это? И да, и нет. Я сознательно поставил себя в довольно сложное, но в такой же мере и выигрышное

положение инопланетянина, которому поручено изучить самое иррациональное явление в психике жителей Земли – половую любовь – при помощи настолько же иррационального метода, как анализ мировой любовной лирики. Вижу, как многие из людей романтических и одухотворенных поморщились, а некоторые даже и «содрогнулись». «Да как же он, не любивший и не творивший, смеет замахиваться на самое святое – любовь и поэзию», – ужаснулись они:

Лидия Койдула (1843–1886) Эстония (пер. П.И.Железнова)

Коль не лелеял в тишине Любви в груди своей,То, как слепой о белом дне, Ты не суди о ней.

«Протестую», – как говорят стороны в суде. Если ставить вопрос таким образом, то логично просто поднять руки вверх и вообще отказаться от изучения чего бы то ни было. Исследование предполагает наличие реально существующего объекта и познающего его субъекта именно как двух несовпадающих данностей. В Англии есть пословица: «Onlookers see more than players». Среди читателей наверняка найдутся более или менее ярко выраженные «агностики», которые вообще сомневаются в том, что любовь поддается исследованию. Есть такие люди и среди поэтов:

В.А.Рождественский 1976 (1895–1977)

Любовь, любовь – загадочное слово,Кто мог бы до конца тебя понять?Всегда во всем старо ты или ново,Томленье духа ты иль благодать?Невозвратимая себя утратаИли обогащенье без конца?Горячий день, какому нет заката,Иль ночь, опустошавшая сердца?

Что ж, сомнение – это обязательный мотив и компонент познания. Вопрос только в их гармоничном сочетании:

И.М.Губерман (р. 1936)

Мудрость Бога учла заранеепользу вечного единения:где блаженствует змей познания,там свирепствует червь сомнения.

Сомнение в возможности познания какого-либо предмета только разжигает азарт истинного исследователя. Следующий вопрос: а нужно ли это познавать? Некоторые утверждают, что изучение любви не только невозможно, но и не нужно:

К.Н.Льдов (1862–1930) Поэзия эмиграции

Пусть влечение страсти – загадка,Пусть прекрасны влюбленные взоры:Отдаваться их неге так сладко!Так ничтожны о них разговоры!

С.К.Маковский (1877–1962)

Не спрашивай. Люби, не понимая.Любовь – печаль. В неведеньи земном —Предчувствие о веденьи ином,в земной тоске – отрада неземная.

Н.К.Доризо (1923–2011)

Моя любовь —Загадка века,Как до сих порКаналы марсиан,Как найденная флейтаЧеловека,Который жил до древних египтян. /…/Что ж, может быть,В далекий век тридцатыйВ растворе человеческой крови,Не лирики,А физик бородатыйОткроет атомВещества любви.Его прославят летописцы века,О нем молва пойдетВо все края.Природа, сохрани от человекаХотя бы этуТайну бытия!

И.М.Губерман (р. 1936)

Разбираться прилежно и слепов механизмах любви и враждытак же сложно и столь же нелепо,как ходить по нужде без нужды.

Само слово «изучение» некоторые авторы считают неуместным, когда речь идет о живых чувствах. Впрочем, они не отрицают необходимости для каждого отдельного человека разбираться во всем этом посредством некоего интуитивного «понимания»:

М.И.Алигер 1956 (1915–1992)

Изучать положено от векаремесло, науки, языки.Но живые чувства человека,жар любви и холодок тоски,негасимый свет, огонь горячий,тот, который злу не потушить…Это называется иначе.Понимать все это – значит жить.

С этим трудно не согласиться. Но почему же одно должно быть вместо другого, а не вдобавок к нему? Действительно, половая любовь – это на редкость сложный и противоречивый комплекс психических явлений: