Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть II

Горошкевич Сергей

М.А.Кузмин 1906 (1875–1936)

Любви утехи длятся миг единый,Любви страданья длятся долгий век.

С.А.Есенин 1918 (1895–1925)

Страж любви – судьба-мздоимецСчастье пестует не век.Кто сегодня был любимец —Завтра нищий человек.

И.М.Губерман (р. 1936)

За женщиной мы гонимся упорно,азартом распаляя обожание,но быстро стынут радости от формыи грустно проступает содержание.

Таким образом, каждый роман как бы имеет восходящую и нисходящую ветви. На восходящей кроме преобладания положительных эмоций обычно есть ощущение роста, совершенствования личности:

В.Д.Цыбин (1931–2001)

Когда

я в тебя влюбился —во мне кто-то другой народился!И был он слабый, непрочный,был хрупкой и чуткой почкой… /…/Ты говорила – то ли мне, то ли ему:– Какой-то ты странный стал… не пойму!Вроде чужой и вроде родной… —Когда ты стояла рядом со мной,Я слышал, чувствуя в жилах тепло, —возле сердца второе сердце росло. /…/И стал я знать и больше и дальше,и стал я жить без позы, без фальши.Стал видеть, что раньше сроду не видел,любить, что раньше я ненавидел!.. /…/Я стал как деталь, что послушна резцу, —я слышу, как сам из себя я расту! /…/И слышу и чувствую наяву и во сне,как прежнее «я» умирает во мне!

На нисходящей ветви не только преобладают отрицательные эмоции, но и ощущается их разрушительное, губительное воздействие на личность:

Е.А.Баратынский 1824 (1800–1844)

Огонь любви, огонь живительный,Все говорят; но что мы зрим?Опустошает, разрушительный,Он душу, объятую им!

Соотношение этих двух ветвей может быть самым различным. Однако чаще первая оказывается значительно короче второй:

Бернардо Виейра Раваско (1617–1697) Бразилия

(пер. И.М.Чежеговой)

Воображенье пылко рисовалоМне радости любви, волнуя кровь…Но у любви с мечтою сходства мало:Вот истина для тех, кто знал любовь.И все ж не мнил я, что любви началоСтоль близко от конца ее и вновьНе суждено ее вернуться даруИ что в любви найду я злую кару.Нет, я не мнил, что счастья благодатьНесчастьем обернется, и отнынеЯ обречен о счастье вспоминать,Как вспоминают о воде в пустыне…Не уставая память проклинать,Забвения прошу как благостыни,Но длится столько лет мой ад земной:Увы, любовь не разлучить со мной.Не мнил я скорой для себя угрозы,Не знал, что счастья луч, мелькнув, погас:С тех пор тоски неутолимой слезыВсе льются из моих усталых глаз.

Ф.И.Тютчев 1851 (1803–1873)

О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепоте страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей! /…/Куда ланит девались розы,Улыбка уст и блеск очей?Все опалили, выжгли слезыГорючей влагою своей.Ты помнишь ли, при вашей встрече,При первой встрече роковой,Ее волшебный взор и речи,И смех младенчески живой?И что ж теперь? И где все это?И долговечен ли был сон?Увы, как северное лето,Был мимолетным гостем он! /…/И что ж, от долгого мученья,Как пепл сберечь ей удалось?Боль, злую боль ожесточенья,Боль без отрады и без слез.

Впрочем, «сколь веревочка ни вейся, а конец будет». Ресурсы нервной энергии не беспредельны. Поэтому и роману когда-то приходит конец:

Я.П.Полонский 1844 (1819–1898)

Не сотвори себе кумира;Но, верный сердцу одному,Я был готов все блага мираОтдать кумиру моему.Кумир немой, кумир суровый,Он мне сиял, как божество,И я клялся его оковыВлачить до гробы моего.Полубезумен

и тревожен,С печалью скорби на челе,В цепях я мнил, что рай возможенНе в небесах, а на земле. —Так, чем свобода безнадежней,Чем наши цепи тяжелей,Тем ярче блеск надежды прежнейИль идеал грядущих дней.Но я разбил кумир надменный,Кумир развенчанный – упал,И я же – раб его смиренный,Его обломки растоптал.И без любви, без упованья,Не призывая тайных сил,Я глубоко мои страданьяВ самом себе похоронил.

И.А.Снегова (1922–1975)

Бывает так: живешь в неволе —В безвыходной сердечной боли.Потом, бывает, минет срок,И боль уйдет, как дождь в песок.

Ясно, что смена этапов большого любовного цикла – это, в основном, объективный процесс. Тем не менее, возможно, определенную роль тут играет и субъективное стремление участников романа сначала к обогащению своей эмоциональной жизни, а затем, наоборот, к покою:

А.П.Межиров (1923–2009)

И море, море, море перед нами.За выщербленной дамбой грохоча,Играет буря черными волнами,И догорает в маяке свеча.Но ты сказала: – Тот, кто может плавать,Тому на этом свете не страшнаНи тихая, обманчивая заводь,Ни штормовая, дикая волна.И в тот же миг волны возвратной сила,Угрюмо оттолкнувшись от земли,Меня с любимой вместе в море смыла,И мы поплыли оба как могли.И больше не подвластные прибою,Плывущие без отдыха и сна,Волны возвратной жертвы мы с тобою —Нас не пускает на берег она.Не знали мы, что счастье только в этом —Открытом настежь море — не мертво,Что лишь для тех оно не под запретом,Кто не страшится счастья своего.Мы к берегу стремились что есть силы,Обетованной жаждали земли,Мы обрели, нашли покой постылый —И на погибель счастье обрекли.

Да, человек устроен именно так. В покое «он – мятежный – просит бури», а в буре – покоя. По окончании любви он сначала бывает рад одиночеству, но затем пресыщается им и сожалеет о конечности любви:

П.Ю.Барскова (р. 1976)

Так любовь глубока,Что становится темной и вязкой.Как в июле рекаПокрывается глупою ряской.Покидаешь опятьЭту пресную, клейкую жижу.Повторять, повторять:«Презираю. Боюсь. Ненавижу».Пресыщаясь легкоОдиночеством, ждешь и жалеешьЧувство, белое, как молоко,Золотое, как свет, который продлить не умеешь.

Есть ситуации и основанные на них точки зрения, что конец любви непременно случается по вине одного или обоих участников, например, по причине победы зла в его извечной борьбе с добром:

В.И.Лелина (р. 1957)

Мелодия, что мы с тобой вели,То затихала, то была слышнее,Мы с нею отрывались от земли,На землю опускались вместе с нею.Там тема одиночества была,И тема странствий изредка звучала,Но грусть тогда возвышенно светла,Когда любовь присутствует сначала.Кончалось одиночество, и путьЛюбой заканчивался возвращеньем,И позволяли паузы вздохнуть,И мы не придавали им значенья.Но, допустив однажды тему зла,Мы не заметили ее аккорд финальный, —А пауза возникла и росла,Теряя звук и смысл музыкальный.