Еретическое путешествие к точке невозврата

Крюков Михаил Григорьевич

Вольфгер закрыл глаза и вспомнил озеро с ундиной, запах речной воды, нагретых солнцем камней, сосновой хвои и мокрого песка – запах детства – и тут же ощутил его.

Через несколько ударов сердца барон глубоко спал, на его лице была счастливая улыбка.

Маг закрыл крышку яйца и некоторое время внимательно наблюдал за игрой огоньков на поверхности тумбы. Потом удовлетворённо кивнул, вышел из отсека и сказал:

– Ну вот, барон фон Экк спит, и, надеюсь, видит счастливые сны. Теперь вы, Карл, прошу вас.

–

Сударь маг, – нерешительно сказал Карл, – видите ли, возможно, мне не следует подвергаться вашему лечению… Дело в том, что я не совсем человек, а может, и совсем не человек…

– То есть?

– Я – вербэр, оборотень…

– А-а-а, вот в чём дело, – улыбнулся маг, – не беспокойтесь, это совершенно неважно, машина сама определит, кого ей предстоит лечить, вашему дару не будет нанесено никакого урона.

– А можно ещё спросить? – нерешительно произнёс Карл, – понимаете, сударь маг, вышло так, что я не умею управлять своим даром, и вот если бы мне научиться… Ну, словом…

– Понимаю, это совсем просто. Я помогу вам, только к моей лечебной машине это не имеет никакого отношения. Целительство – это одно, а магия – другое.

Последней в лечебное яйцо улеглась Ута, которая предварительно что-то долго шептала на ухо магу. Гном и Алаэтэль от лечения отказались, сославшись на то, что чувствуют себя совершенно здоровыми.

– Не смею настаивать, – кивнул маг, – отказаться – ваше право. Лечение наших друзей продлится как минимум до завтра, поэтому я приглашаю вас на обед или ужин, уж не знаю, как его назвать.

– Обед – это замечательно! – потёр ладони гном, – со вчерашнего вечера во рту ничего не было, а голодный гном – никудышный гном!

***

В небольшой комнате, которую Рупрехт про себя назвал столовой, на троих был накрыт круглый стол. На втором столе, поменьше, были расставлены бутылки, кувшины и хрустальные графины с разноцветными напитками. Искусно расписанные тарелки и вазы были изготовлены из неизвестного гному материала. Рупрехт повертел в руках изящную, невесомую тарелку:

– Из чего это она сделана? Кость? Нет, не кость… Не глина, не металл…

– Это фарфор, мастер гном, – объяснил маг, – особым образом обожжённая глина с добавками, у вас он ещё неизвестен.

– «У вас»? – хмыкнул гном, внимательно посмотрел на мага и ничего не сказал.

– Друзья мои, я понимаю, что у вас ко мне множество вопросов, но давайте отложим ответы на них до тех пор, когда к нам присоединятся наши друзья, в противном случае мне придётся отвечать на одни и те же вопросы дважды. А пока займёмся обедом, надеюсь, он неплох. Прислуги из людей у меня нет, поэтому обслуживать себя будем сами. Разумеется, я с громадным удовольствием исполню роль слуги при фройляйн Алаэтэль, – маг вежливо поклонился красавице эльфийке.

Девушка подарила ему ослепительную улыбку:

– Мой господин, позвольте узнать,

как есть ваше имя?

– А разве я не представился? – удивился маг, – впрочем, действительно, кажется, нет. Прошу меня извинить! Забыл! Эта суматоха у Франкенхаузена у кого хочешь отобьёт память! Итак, как же меня зовут?

– Вы забыли ваше имя, господин? – удивлённо спросила Алаэтэль.

– Нет, конечно же, нет, не в этом дело. У меня много имён, на разных языках они звучат по-разному, и вам, пожалуй, будет трудновато запомнить и произносить некоторые из них. Вот что: я буду Адамом. Да-да, называйте меня Адам.

– Хорошо, мой господин… Адам, – кивнула эльфийка, – наши имена вам известны?

– Разумеется, известны, ведь я давно наблюдаю за вашими приключениями.

– Давно? – переспросил Рупрехт.

– Ответ на этот вопрос мы тоже отложим на завтра, – терпеливо сказал маг, – давайте же кушать, не знаю, как вы, а я проголодался. Вот здесь вина разных сортов, в этом кувшине – пиво, а здесь – крепкие напитки, их нужно пить маленькими рюмками, мастер гном.

– А что вот это такое, нарядное, ярко-жёлтое? – спросила эльфийка.

– Это сок тропического фрукта, который называется ананас, – пояснил Адам, – он очень сладкий, поэтому его лучше пить на десерт.

На некоторое время разговор прервался, наконец, гном, откинувшись на спинку стула, погладил себя по животу и удовлетворённо заявил:

– Клянусь наковальней, я никогда в жизни так вкусно не ел! Больше не могу проглотить ни кусочка! Со мной такое впервые! Господин Адам, вы сказали, что в доме нет слуг, но кто же тогда приготовил этот роскошный пир, кто накрыл стол?

– Я не говорил, что у меня нет слуг, – ответил Адам, потягивая тягучий коричневый напиток из высокой узкой рюмки, – я говорил, что у меня нет слуг-людей. Я живу один, но слуги у меня, конечно, есть, только они особенные.

– А-а-а, магия?

– Ну, пусть будет магия. Это очень несложная магия, поверьте мне.

– Но очень вкусная! – сказал Рупрехт, незаметно ослабляя поясной ремень.

– Еда – одно из важнейших удовольствий, а в жизни их не так уж много, – заметил Адам.

– А как же грех чревоугодия? – с ехидцей спросил гном.

– Грех? Что такое грех? А, да, я вспомнил… Но, видите ли, я не религиозен, не поклоняюсь никаким богам, следовательно, для меня понятие греха не существует.

– Волшебник, да ещё и безбожник! Сожгут, как есть сожгут на костре! – сказал гном, – как вот меня чуть-чуть не сожгли за невинную игру в кости.

– Я думаю, это будет нелегко сделать, – отмахнулся Адам. – Желающие меня сжечь будут сильно разочарованы, ну, если, конечно, вообще уцелеют после этой неосмотрительной попытки.

– Вот как? Вы есть великий воин, мой господин? – с интересом спросила эльфийка, – какое же оружие вы предпочитаете?