Эровый роман. Книга первая
Шрифт:
– Привет-т, – я многозначительно промычал в ее сторону.
– Как я понимаю, вы уже знакомы? – отстраняя ее из объятий, он обиженно задал вопрос.
– Агась. Знакомы… Привет, Рустем.
– Ну что, поехали?
– Да, пора, – буркнул недовольно Андрей. – А ты все куришь! А ведь обещал…
Дорога была долгая, потому что магистрали сегодня сильно замело. Машина медленно катилась по запорошенным проспектам как по маслу. Снег казался жирным и липким. Но в такси мы все мило поговорили, не заметив непогоду. Ирэн рассказывала про маму, и как она ей помогала крутить кудри. И действительно, я только сейчас обратил внимание, что классическому глянцевому каре она предпочла сегодня локоны.
Карета такси подала нас прямо ко входу в ресторан. Он располагался
Прогулявшись по ресторану и поздоровавшись со всеми местными знаменитостями вечера, я устремился к своему столику. Сегодня я был как никогда уставший. Над моим настроем нависала тоска по кокаину, который сегодня остался в других брюках. Все казалось мне не таким радужным и не таким интересным, как могло быть с его присутствием. Единственное, меня привлекала в этот вечер возможность напиться и потом подняться в свой номер, который я снимаю в этом отеле. Номер для утех сегодня мог стать просто местом, где я бы лег спать. Еще меня заводили мысли, что были свободные девушки для таких, как я – кто не удосужился найти себе плюс один на этот праздник.
Хозяин вечера сегодня был один, хотя он женат. Звание женатика еще не означало наличие жены на таком знаковом мероприятии. И это было для меня странным. Не скажу, что к этому человеку я отношусь как-то по-особенному. Он один из сотен лиц, к которым я употребляю слово “знакомый”. Зовут его Шамиль Торсунов или просто Шома. Это человек просто промежуточный этап между классическим средним бизнесом и нелегальными криминальными делами. Он знал и тех и других. Также, как и я.
Так вот, как минимум четыре раза в неделю я в его отеле у ипподрома трахал очередную девушку и запивал оргазм шампанским в ресторане на первом этаже или заказывал в номер. И каждый раз, при встрече со мной, он жарко скалил зубы и лез обниматься, как будто я его сводный брат.
После нескольких красивых поздравлений в самом разгаре банкета, ведущим был объявлен перерыв, и все соскочили со своих мест, разбежались кто куда. Я тоже решил прогуляться по ресторану, шатаясь от одного стола к другому. Андрей предпочел остаться на своем месте. Он не отпускал свою обалденно выглядящую девушку от себя и все время держал ее за руку, показывая всем, что она его дама сердца, а не просто плюс один на вечер. Крепкая сцепка рук также помогала ей справиться с волнением от чувства, что она в этом месте не в своей тарелке. Я постоянно ловил ее взгляды на себе, Андрей же все сильнее сжимал ее ладонь.
Конечно же, здесь был и Василий Пегов. Куда же без него в атмосфере лживых песен и речей под веселые танцы, приправленные сверху, как из солонки с перцем, конфетти из спящих высоких порывов нормальности и честности к ненасытной жажде всеобъемлющей власти и наживы. Под надменное мерцание ламп он плыл как каменная глыба, с опустошенными черными глазами. Ему было, в принципе, все равно где находиться и чем заправляться под завязку. И сегодня я тоже заметил, что алкоголь все же Пегов игнорирует. Его интересовали только знакомства, связи и масштаб мероприятия. В ресторанной канители он сливался с любой другой бесконечной инерцией движения. Пока наши взгляды не пересеклись. И только тогда он оголил свою идеальную улыбку в какой-то злой оскал. Я не стал его клеймить прилюдно печатью отвержения. Одарил его в ответ своим животным
После перерыва все снова уселись за стол. Тут я и заметил, что рядом сидит уже не Андрей, а Ирэн. Вся такая хрупкая, красивая и ловящая похотливые взгляды от несвободных мужиков. С каждой минутой я все больше чувствовал ее волнение рядом с собой. Она молчала, но ее импульсы были очень явные. И ее коленка, неловко прижавшаяся к моей ноге, а также ее улыбка в напряжении и дрожащие губы сдавали ее с потрохами. Она все больше давала понять, что хочет принадлежать мне.
Праздник всё продолжался, подогревая тела всех и мысли некоторых нескончаемыми напитками и приятной пищей: на столах кисла водка, а коньяк светился янтарем; и огромный реестр заставленных блюд на столах не давал гостям выбора. Никто не должен был уйти с этого мероприятия голодным и трезвым. Даже развязная певица на сцене с кривой диадемой в волосах перестала стесняться своего алкогольного опьянения и задергалась мелодично нервно своему состоянию. Алмазы украшений гостей и начищенные ботинки до блеска искрили по всему роскошному залу. Но все эти звезды были только отражением уже давно протертых, потускневших и сколотых душ. И я был гармоничен среди них в своих атрибутах богатства – часах и серьге в ухе с крупным бриллиантом. В полусне ресторанных огней под ускользающие улыбки кружились гости юбиляра в танцевальной мгле. И вся эта многошумная жизнь под ослепление сцены – как большой размытый мираж в льющейся музыке.
– Роскошной жи-изни пи-ир, – мозг сам струил какую-то чушь.
С удовольствием я поздравил юбиляра с первым сильным юбилеем в его жизни, тридцатью годами. Я достойно преподнес все нужные и важные слова и не менее достойный презент. Подарком была огромная медвежья шкура, которую я накануне выкупил. Я знал, что он приобрел дом с камином, и такая роскошь ему не повредит. Свой подарок я приурочил к этому. Я видел, что он доволен, и именно этого я и ждал. Андрей же ограничился коллекционным коньяком, который Шома сможет выпить как раз валяясь на шкуре. Аплодисменты заглушили нависшую над нашим столом похоть. Ведь только скатерть хорошо прикрывала связь между нами. Никакие непринужденные pазговоpы, поздравления и аплодисменты не могли возбуждать с такой силой, как ее нога, которая периодически как будто терлась о мою.
Стоя я мог прекрасно видеть очертания груди Ирэн в белом платье с открытыми плечами, как корсет, шикарно подчеркивающее ее сияющий загар, ровную бархатистую кожу и стройность ее худеньких плеч. Она в нем была настолько тоненькая, что могла казаться балериной, если бы здесь был зал для танцев. Но меня не грудь интересовала в первую очередь. Именно ее хрупкость побуждала меня все больше и больше задумываться о похоти с ней. И, собственно, алкоголь растил эти эмоции многократно. Но я гнал от себя эти мысли все упорнее, тем более здесь было с кем трахнуться. Жадно раздевающие и откровенно намекающие отборные шалавы на туалетный мимолетный перепих.
Я смотрел в упор на одну из таких девушек, держа в одной руке фужер, после того, как отзвучали очередные овации. Медленно, не отстраняя от губ фужер, я стрелял фирменной ухмылкой, соглашаясь на близость. И, не удивительно, она все поняла без слов, одним только взглядом. Она вышла из-за стола и удалилась в холл, где туалеты. Ну и я следом пошел туда же, как только выдался момент и очередные аплодисменты скрыли мое удаление. Мое желание переспать с этой девушкой сейчас варьировалось между похотью к Ирэн – чем-то сильно запретным, и отсутствием кокаина, который мог бы меня расслабить. И после быстрого секса мы вернулись за стол, как ни в чем не бывало. И мне стало жить за ним намного проще. Я уже перестал замечать это колено, которое постоянно пыталось дотронуться до меня, и нависшую страсть тоже. Мне уже было параллельно. Я кончил и был доволен. Теперь мне хотелось напиться всласть и наесться. И когда я вернулся за стол, то залпом оросил бокал красного сухого вина вслед за шампанским и стал просто сметать еду со стола. Ирэн улыбалась, вытаращив глаза, как она это умела, и слегка дотрагивалась до моей руки.