Еще один шанс
Шрифт:
– Какой ещё изверг?
– невысокая Галина проявила интерес. Она ничего не знала о событиях произошедших накануне.
– Какой...
– какой?
– Алена произнесла недовольно. Обиженная влюбленная недовольно кивнула в сторону сидевшей возле дома девушки.
– Это ты вон, у Варьки спроси. У этой кулёмы - хромоногой. Её хахаль - наших ребят попортил. Лежат дома теперь. Ходить не могут. Мозоли кровяные у всех.
– Глаза девушки метали молнии.
– И где она только нашла его? И главное сидела на грядке пять лет - как редька. Не слазила с завалинки своей. А теперь - ту да же! Любовь, видите ли, у неё. А мой Мишаня... Он такой слабенький. Такой беззащитный.
Внезапно из угла лукерьиной избы вышел рыжий влюблённый. Он подошел к Варваре и молча, протянул ей букет больших красных тюльпанов. Девушка взяла невиданные ранее цветы и стала разглядывать их. На улице наступила тишина. Такого никто не ожидал.
– Цветы возьму, - произнесла искусительница звонко. Она наклонила лицо и ощутила приятный запах.
– Очень красивые. А знакомиться не буду.
– Неприступная гордо подняла голову. Широко открыла большие глаза. Захлопала ресницами.
– Нельзя знакомиться с незнакомцами на улице, да ещё в первый день. Не хорошо это. Не по-людски.
Молодой человек покраснел, сжал губы, недовольно развернулся и расстроено пошел прочь по улице.
На следующий день Пашка на "свидание" не пришел. Через день его не было снова. Девушка, искусав губы от обиды, сидела на своем прежнем месте. К ней осторожно подошла Лукерья. Присела рядом.
– Ох, Варька!
– собеседница глубоко вздохнула растроганная горем девчушки.
– Ну и глупая же ты баба!
– Она заправила выглянувшие волосы в платок. Покачала головой. Положила руки на колени.
– В кои-то веки с тобой парень попытался познакомиться, а ты ему от ворот поворот. Что ты добиваешься? Ждешь, когда красный молодец за тобой на белом коне приедет? Так можешь не дождаться! Будешь всю жизнь старой дурехой на завалинке сидеть - смотреть через пень на колоду. Погляди на себя! Кому ты хромоногая нужна? А он найдет себе другую! Вон, Ульянка - целый день про него расспрашивала.
– Вот и пусть забирает, - несчастная страдалица произнесла чуть не плача.
– А я себе найду другого - во сто раз краше! На нем не сошёлся свет клином! И вообще, какое тебе дело?
– Девушка насупилась. Сердце её тоскливо заныло. В душе давно скреблись кошки.
– Ой, ли?
– не поверив девичьей отговорке "в сердцах" воскликнула Лукерья.
– Полно петь соловьем на сосне! А вообще мне до вас голубков - дела нет никакого. Делайте, что хотите!
Женщина обиженно отвела взгляд в сторону и на несколько минут замолчала. Затем повернулась к страдалице и снова произнесла.
– Тебя несчастную жалко. Чувствую просто...
– Собеседница взяла паузу, очень глубоко вздохнула.
– Не придет он к тебе больше. Сердцем чувствую - не будет его ни сегодня, ни завтра. Я слышала, что он уехал в какую-то далекую - предалекую кодировку. Барин его далече отправил. Где это, Лапонька - я не знаю. Только чувствую далеко это - очень далеко. Вернется оттуда али нет - никто не ведает. Так, что... похоже... упустила ты свое счастье, Хромоношка! Упустила!
Глава 23.
Небольшой разъезд.
Таможенная застава.
Очень далеко от Таганово и Москвы.
– Вот гляжу я на вас, господа
– черноглазый мытник с пренебрежением обратился к проезжим торговцам. Он раздосадовано вздохнул. Вытянул хитрое "лисье" лицо. Почесал мочальную бородку.
– Не по нраву мне ваши постные рожи! Особенно твоя!
– Таможенник пощелкал пальцами, выбрал жертву и указал на пухлого мужика в помятой одежде.
– Какой-то ты неприятный на вид. Похож - на... на сморщенный крендель. И пахнет от тебя - будто капуста заквасилась в погребе.
– Он не спеша подошел к человеку вплотную и уставился ему прямо в глаза.
– Нехорошее у меня предчувствие с утра - не к добру это! Чую сегодня, сердобольный - не твой день! Путь - дорога у тебя не заладиться.
Выдержав паузу "чинуша" продолжил скептически осматривать проезжих купцов собравшихся недалеко от таможенного поста. Недовольно переводил взгляд с одной "жертвы" на другую. Как дознаватель хмурил лоб, раздувал ноздри и требовательно вглядывался в каждую деталь в одежде путников.
Недалеко от проверяющего документы на товар, возле шлагбаума расположились двое стрельцов. Парни весело "скалили зубы". Со стороны было понятно, что для них это было увлекательное представление. Чуть в стороне, у небольшого костра сидел пожилой дьякон. Оторвавшись от приготовления похлебки, он также с интересом наблюдал за происходящим.
– Не зря начальство признало Феоктиста Пупочкина самым ответственным служакой во всем околотке! Я таков! Меня - все бояться и уважают, - мытник остановился напротив возницы в поношенном армяке. Нахмурил брови. Важно поднял палец.
– Только в этом месяце за незаконный провоз товара мной было поймано три "кнута"!
– Он гордо вскинул вверх расщеперенную руку.
– Промыт за уклонение от оплаты мыта составил - пять рублей! И это "есщо" - я начал работать недавно. То ли будет - когда я стану искушенным и всех выведу на чистую воду!
Целовальник зашел за спины собравшихся обозников и окинул взглядом повозки с грузом. Одобрительно покачал головой. Обратился к крайнему из присутствующих.
– Где-то в глубине души - я вам не верю! Чувствую...
– вы не несхожи на торговых людей!
– Чинуша пристально посмотрел в глаза съежившемуся человеку.
– Да, и вообще! Я вот, что думаю - вы не православные! Нерусячи - вы! Нет в вас нашего богатырского духа.
– Он обернулся к стражникам за поддержкой, довольный своей догадкой. Охранники закивали головами, еле сдерживая смех.
– А известно ли вам, дорогие заморские гости, что торговый устав утвержденный ещё Царем - Батюшкой Алексеем Михайловичем запрещает немцам торговать на Руси. И теперь за нарушение его царской воли вас - поганых басурман бросят в колодки. А затем высекут кнутом или изобьют батогами. Товары конечно конфискуют. А мне...
– Контролёр замолчал на мгновение, подсчитывая что-то в уме.
– А мне, будет награда, наверное!
– Честный "буквоед" помпезно закрыл глаза, потер ладоши, и с удовольствием представил своё большое вознаграждение.
– Как же так? Отец милостивый!
– старший каравана вышел из группы и начал быстро оправдываться.
– Али на нас "хреста" нет? Мы - да не русские люди? Ты хоть посмотри на нас внимательно! Речь нашу послушай. Бороды наши потрогай.
– А ну! Побожитесь по-нашему, - хитрый плут прищурил один глаз и хитро посмотрел другим на потенциальных жертв.
– Вот, тебе истинный крест, - караванщики вытащили из под нательных рубах кресты и начали крестится. На поляне зазвучала молитва.