Еще один шанс
Шрифт:
– Всё равно непонятно, - Феоктист отказывался верить своим ушам.
– Согласен, говорите по-нашему, без акцента. И молитву произносите правильно - вроде. Но, что-то здесь не то... А - знаю! Пьете, чай безбожно - пригубляете до умопомрачения. Ишь, мордасы у всех красные.
Внезапно стряпчему в голову пришла крамольная мысль. Глаза его засветились. Он снова воспрял духом. Выпрямился. Гордо развел плечи. И ехидно произнес.
– Всё! Я, догадался - где подстава. У вас - документы фальшивые! Скорее всего, купленные "на стороне"! А за подделку документов вас греховодников ждут пытки. Потом четвертование
– Он глубоко вздохнул и с надеждой посмотрел на гостей заставы.
– Мне, скорее всего... Жалование подымут - на целых два целковых!
– Что, ты! Кормилиц!
– мужики замахали руками и затрясли бородами.
– Упаси господи от лихо такого! Как можно? У нас все по правилам. По закону. Вот, погляди бумаги. Вот подписи, расписки, печать.
Законник принял грамоты. Внимательно осмотрел их.
– Говорите по закону...
– Он небрежно облизал пальцы, перелистал листы.
– Вот это и странно, что вроде всё правильно - всё по закону. А контрабандисты? Они ведь такие пошли - ушлые! Их же когда надо - днем с огнем не сыщешь. Но стоит только отвернуться как они повсюду - ползут со всех сторон как тараканы.
Пупочкин взял паузу. Пошамкал губами, а затем вкрадчиво обратился к старшему каравана.
– Как говоришь твоя фамилия?
– Толстоногов - я. Зовут меня Илья. Приказчиком буду. Везу товары купцу Коробейникову и его компаньону Алешке Воронцову.
– Толстоногов... Толстоногов, - "бумагомарака" оторвал взгляд от документов. Посмотрел куда-то в сторону. Прикусил губу. Задумался на мгновение.
– Странная фамилия? Неприятная. Какая-то шершавая на языке... По-моему она уже звучала где-то? Точно - в сыскных листах!
– Почему странная?
– Лицо торговца покраснело от прилива крови. Он заволновался и начал суетиться.
– Что, Вы! Побойтесь бога! Фамилия - как фамилия. Обычная фамилия.
– Послушай, голубчик!
– новая идея сформировалась в голове таможенника.
– Пошто, ты мне голову морочишь! Ведь это твой родный брат организовал "поход за зипунами" вместе с вором и разбойником Стенькой Разиным в семьдесят пятом году? А когда его поймали и осудили - то сбежал из острога с монахиней Арзамасской. Потом ещё сказывали, что злодей ограбил по дороге карету, сжег два поместья и людишек сорок душ загубил. Ну, что скажешь про брата своего? Почему молчишь - язык отсох?
– Помилуй, Бог, господин хороший! Смилуйся! Что Вы такое говорите? Нет у меня братьев и сестёр на этом свете. Я сирота - сиротинушка. Обычный божий человек. Всю жизнь в Москве - среди торгового люда. Первый раз из дома за товаром выехал.
– Как-то не уверенно и не складно отвечаешь? И зенки в сторону воротишь? И бровь у тебя дергается? Ладно, пес с тобой! Пойдем. Поглядим - что везёте?
"Старший уполномоченный по особо важным делам на таможне" пошел вдоль повозок. Он гордо задрал голову и как индюк стал важно перебирать ногами. Группа купцов посеменила за ним следом.
– Итак!
– мытник начал читать вводную лекцию для "забитых глупостью деревенщин" впервые оказавшихся на границе.
– Напоминаю, что отдельные платежи за мелкие пошлины такие как: подушное,
– Слава тебе, Господи!
– путники не дослушав, перебили чиновника.
– Святая, Богородица! Ты услышала наши молитвы! Есть-таки правда на земле! А то чего только пустобрёхи не наплетут про таможню?
– Окстись, ворье постылое!
– чиновник остановился и "резко обрушился" на торговцев.
– Хуже ворон на гороховом поле! Нечего мне зубы заговаривать! На заставе нет юродивых и умалишенных. Дослушайте до конца! Платить не надо по отдельности - так как всё включено в общую плату. Теперь за каждый товар определена цена. Один товар - одна цена.
Таможенник остановился возле телеги с необычными объемными ящиками. На одном из них была большая надпись - Дизельный генератор. (Не кантовать). Опасно!
– Это ещё, что?
– проверяющий открыл рот, и повернулся к сопровождающим.
– Личные вещи, переданные в дар помещику Воронцову, - старший каравана ответил быстро, не моргнув глазом.
– Вот документы и список содержимого.
– Нет! Глянь, какие умные?
– должностное лицо надуло губы и недовольно обернулось к солдатам. "Красноречиво" шмыгнуло носом.
– Греховодники! Узнали, за что пошлину не берут!
– Теперь прут вещички возами. Устроили из границы проходной двор. Аспиды - а не люди! Так и казну пустят по ветру. Ой, чую - неспроста это! Ох, видно придется милостыню просить скоро и в церкви стоять с протянутой рукой.
– Непорядок, Феоктист Никифорович!
– дьякон сидевший у костра, поддержал сборщика пошлины.
– Скоро с такой службой кушать станет нечего! Будем грызть корочку березы как суслики и водичку хлебать из луж. Ты уж защити нас сердобольных! Покумекай, там внимательно! Не оплошай - голодать-то не хочется! А мы уж так и быть - подмогнем!
Пупочкин получив поддержку от народных масс, на минуту задумался. Нервно подергал головой. Почесал затылок. Зло ухмыльнулся и грозно произнес.
– Только пусть ваш Воронцов докажет, что это его вещи.
– Он причмокнул губами. Поднял к верху левую бровь.
– А то может быть они ворованные? Тут намедни на соседней заставе боярский обоз разорили! Неизвестные увели в ночь двенадцать подвод чистого серебра!
– Не дай Бог! Святые угодники московские, - старший каравана перекрестился и протянул бумаги мытнику.
– Вот. Тут, дарственное письмо, перечень предметов и даже схема сборки этого...
– того чего он дарит.
– Ну-ка, дай погляжу!
– таможенник развернул одну из бумажек и стал читать...
Дорогой Алексей!
Я узнал, что ты решил выполнить обет отца и заняться выращиванием редкого овоща - таганофеля.
Когда я был молод, и томим юношескими помыслами я придумал и изготовил предметы из различных пород древесины, глины, железа. Они, по моему мнению, должны были улучшить урожайность корнеплода.