Еще один шпион

Корецкий Данил Аркадьевич

Потом из темноты донесся чей-то крик. Чеченцы разом погасили свои фонари, дали длинный залп по коридору. В ответ раздался громкий пушечный раскат.

Салих громко выругался:

– Шайтан!.. Сардам!.. – его ранили в ногу.

Иса с Абуом, изрыгая проклятия, принялись строчить из своих автоматов. Саид в полной темноте пробовал перевязать Салиха. Воспользовавшись суматохой, Бруно тихонько отполз в сторону, преодолел несколько метров на карачках, а потом не выдержал, вскочил в полный рост и помчался прочь.

Так он не бежал еще никогда в своей жизни. Бруно Аллегро, надо сказать,

вообще никогда ни от кого не бегал, это не в его привычках, поскольку он не боялся никаких опасностей и побеждал любого врага... Но это был исключительный случай, парадокс в своем роде. И очень хорошо, что вокруг было темно и никто этот парадокс наблюдать не мог.

Сзади раздавались выстрелы и крики. Бруно казалось, что чеченцы стреляли именно в него. Он бежал наугад в темноте, держась правой стороны, рискуя в любой момент споткнуться или врезаться лбом в невидимое препятствие. Крики и выстрелы становились все тише, а через какое-то время Бруно почувствовал на левой щеке легкое дуновение. Он притормозил, вернулся и обнаружил боковой коридор. Побежал туда. Пробежав метров тридцать-сорок, наткнулся на дверь, едва не расшибив себе череп. Посветил зажигалкой (прихватить свой фонарь он не сообразил), кое-как открыл ее, сорвав ногти и располосовав жестью правую руку до самой кости. За дверью – еще два коридора, расходящиеся в стороны под острым углом. Нырнул в левый. Не угадал, потому что там оказался какой-то датчик с крошечной красной лампочкой и загудел, завопил, заклекотал, как резаный. У Бруно волосы зашевелились на бороде. Он не знал, что хуже – быть располосованным от груди до самой жопы или снова ощутить тот сводящий с ума ужас, который он испытал однажды в подземельях под Кремлем.

Не помня себя, Бруно бежал вперед и вперед, отчаянно топая короткими ножками и вопя не хуже любой сирены. Несколько раз он ударялся о какие-то трубы, под ногами хлюпала вода. А потом перед ним внезапно выросло что-то, темная масса пролетела над головой и воткнулась в стену, сверху раздался сдавленный крик боли и отчетливое ругательство. Бруно сразу же замолчал, пригнулся, шарахнулся в сторону, снова бросился вперед... Но тут привалило тяжестью, ударило по голеням, и он легко соскользнул во тьму, еще более непроглядную, чем та, в которой он тщетно пытался найти дорогу.

* * *

– Где-то здесь. Сигналка на двенадцатом сработала. Оружие в готовность! Смотреть в оба!

Леший пропустил вперед Рудина, связался по портативной рации с диспетчером:

– «Шмель», дай малый свет на 12-й участок!

Через несколько секунд загудели, налились синим молоком потолочные светильники, выхватили из темноты длинный коридор коллектора.

– Рудин! Видишь что-нибудь?

– Пусто, – лишенным индивидуальности голосом сказала горошина в ухе.

– Пыльченко?

– Никак нет, товарищ майор.

Леший был уверен, что СОС-95 сработала ошибочно. В крайнем случае ее потревожил какой-нибудь отмороженный искатель приключений, сопливый горе-диггер. Серьезные люди на сигналку не нарываются, ее даже в шутку прозвали «светофором»: в темноте белые пластиковые датчики с красными диодами хорошо заметны,

на них пойдет только пьяный или сумасшедший. Хотя у Амира опыта хождений в «минус» нет, это не его родные горы... Да и Бруно мало ему поможет. Значит, пятьдесят на пятьдесят: или Амир, или не Амир... Да...

В любом случае оставить без внимания сигнал тревоги они не могли. Благо что находились рядом, в районе Волхонки.

– Я «Тролль-Второй»! – послышался в рации взволнованный голос Бородько, который вместе с Полосниковым и Зарембо прочесывал соседнюю ветку коллектора.

– Обнаружил странное тело, товарищ майор! На вид пацан лет десяти, но с бородой!

Леший сразу понял, о ком речь.

– Что значит – тело?! Труп, что ли?

– Никак нет. Дышит вроде. Но лежит, как труп...

– Мы идем к вам, – Леший коротко свистнул, подавая сигнал своей группе.

– Глаз с него не спускать. И будь осторожен – он вполне может тебе нож под ребра запустить. Или дать головой в солнечное так, что с ног слетишь!

* * *

– Он сам упал, товарищ майор. Похоже, за перемычку зацепился.

– Так уж и сам? – с сомнением спросил Леший. – А ты не помог?

– Я хотел, конечно, – признался Бородько. – Слышу – бежит, только шаг какой-то странный. Что делать? Как обычно – крюк в челюсть! Только он чуть ли не между ног у меня проскользнул, со своей челюстью, а я в камень засадил...

Боец показал разбитый в кровь кулак. В мертвенном свете ламп казалось, что с пальцев содрали кожу.

– А он сам завалился. Так и сложился на месте... – с жаром говорил Бородько. – Только он притворяется, очнулся уже, просто вставать не хочет.

– Как же он встанет, если ты ему на спину наступил?

– Так вы же предупредили, что он особо опасен, – боец убрал ногу в тяжелом ботинке.

Карлик глубоко вздохнул, но продолжал лежать на бетонном полу, поджав ноги и прикрывая голову рукой.

– Бруно! – Леший потряс его за плечо. – Это я, Леший – помнишь? Кэгэбэшный бункер, триста «зеленых», Хорь, Керченец... Слышишь меня?

– Отвали, – отозвался Бруно, не открывая глаз и не меняя позы.

Леший выпрямился.

– Встать! – сказал он негромко, но властно.

Бруно пошевелился, ощупал пальцами голову, вздохнул и сел. Неторопливо, с ленцой, поднялся на ноги.

– Вот ёшкин болт, чуть башка не лопнула, когда эта дура орать начала. – Он поднял глаза на Лешего, прищурился. – Значит, Леший, да? Хреново выглядишь, однако. Вылитый мент. Понюшкой не угостишь старого друга?

– От понюшки понос случается, – отрезал Леший. – Что здесь делаешь?

– О стену ебошусь, не видишь, что ли?

Карлик с подозрением огляделся. Приподнялся на цыпочках и воткнулся носом в черно-синий шеврон у Лешего на рукаве.

– Ни х...я ты не Леший, вот что я тебе скажу. Леший был диггер, наш человек. А вы все мусора. Я пошел. До свиданья.

Пыльченко успел схватить Бруно за куртку и, сделав подсечку, вновь аккуратно уложил на пол.

– У нас очень мало времени, – сказал Леший, присаживаясь рядом на корточки. – Я знаю, ты обещал провести Амира под Кремль. Где он?