Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)

Грегори Филиппа

— Вижу, вы делаете карьеру, мадам.

Он был приятный молодой человек, из тех, что нравятся женщинам. Если бы наши семьи сначала не приказали нам заключить брак, а потом не велели расстаться, мы вполне могли бы привязаться друг к другу.

— Мне очень жаль, — неуклюже пробормотала я. — Вы знаете, я должна слушаться отца и дядю.

— Знаю, — резко ответил он. — Мне тоже приходится покоряться.

К моему облегчению, в дверях появилась, сияя озорной улыбкой, Анна.

— Как поживаете, Уильям Кэри? Вот приятная встреча!

Казалось,

нет для нее большей радости, чем встретить зятя среди моей разбросанной одежды и обломков его надежд на счастливый брак и сына.

— Анна Болейн! — Он сухо поклонился. — Пришли помочь сестре — все выше и выше, да?

— Конечно, как и все мы. Никто из нас не прогадает, если Марии улыбнется удача.

Она бесстрашно выдержала его взгляд.

— Мне пора. — Он отвернулся к окну. — Король пригласил меня на охоту.

Помедлив, он пересек комнату и вежливо поцеловал мне руку. Я потерянно стояла среди раскиданной повсюду одежды.

— Сожалею о вас. И о себе также. Когда вы пошлете за мной, быть может, через месяц, быть может, через год, я постараюсь вспомнить сегодняшний день и вас, ребенка, потерявшегося среди всех этих платьев. Я вспомню, что вы невиновны в интригах, что по крайней мере сейчас вы просто маленькая девочка, а не член семьи Болейн.

Королева ничего не сказала по поводу того, что я стала одинокой женщиной и живу теперь вместе с Анной в маленькой комнате неподалеку от ее покоев. Внешне ее отношение ко мне не изменилось. Она всегда вежлива и спокойна. Если нужно что-нибудь для нее сделать: написать письмо, спеть, унести комнатную собачку, она просит меня об этом так же ласково, как прежде. Но она больше не приказывает мне почитать вслух Библию, никогда не приглашает сесть у ее ног, пока шьет, не благословляет меня перед сном. Я больше не ее любимая маленькая камеристка.

Но какое утешение ложиться спать вместе с Анной! Как во Франции, в дни нашего детства, мы задергиваем полог и шепчемся в темноте без опасения, что нас подслушают. Иногда Георг украдкой оставляет королевские покои, чтобы навестить нас, забирается на высокую постель и, укрепив в шатком равновесии свечу в изголовье, достает колоду карт или кости и играет с нами, пока все остальные девушки спят в соседних комнатах, не подозревая — неподалеку прячется мужчина.

Брат и сестра не поучали меня. Согласно своему коварному плану, они ожидали, пока я сама не признаюсь — роль, которую мне предстоит сыграть, выше моего понимания.

Я не сказала ни слова, когда мою одежду перенесли с одного конца дворца на другой, молчала, пока двор переезжал в Кент, в любимый замок короля Эльтам, не возражала, двигаясь в составе кортежа бок о бок с мужем, а он ласково говорил о погоде и хвалил мою лошадь, вернее — лошадь Джейн Паркер, одолженную мне с большой неохотой, только как дань семейным амбициям. Но когда мы остались наедине с Георгом и Анной в саду Эльтама, я заговорила решительно:

— Не смогу этого сделать!

— Чего именно? —

резко спросил Георг.

Мы выгуливали собачку королевы, которую растрясло за целый день поездки на луке седла, и теперь она выглядела совсем больной.

— Ко мне, Фло! — ободряюще позвал брат. — Ищи, ищи!

— Я не могу быть с мужем и королем в одно и то же время! Как можно шутить и смеяться с королем, когда за нами муж наблюдает?

— Почему бы и нет?

Анна бросила мяч, он покатился по земле, но собачка вместо того, чтобы бросится вдогонку, без особого интереса проводила его глазами.

— Беги же! — воскликнула Анна. — Вот глупое создание!

— Я чувствую, что это неправильно.

— Ты знаешь лучше, чем твоя мать?

— Конечно нет!

— Лучше, чем отец? Чем дядя?

Я покачала головой.

— Они планируют для тебя великое будущее, — торжественно произнесла Анна. — Любая девушка в Англии жизнь отдаст за выпавшую тебе возможность, а ты жеманишься. Смеяться его шуткам она, видите ли, не может! Да у тебя мозгов меньше, чем у Фло.

Анна легонько поддела собачонку носком сапожка для верховой езды, подтолкнула ее в нужном направлении, но Фло уселась на дорожке, такая же упрямая и несчастная, как я.

— Полегче! — предостерег сестру Георг, нежно взяв меня под руку. — Все не так плохо. Уильям ехал рядом с тобой, чтобы тебя подбодрить, а не для того, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Он знает, у короля особый путь. Мы все это знаем. Уильям и сам будет в выигрыше, ты принесешь ему благоволение короля. Выполнишь свой долг, возвысишь его семью. Он будет только благодарен. Поверь, ты не делаешь ничего плохого.

Я медлила, переводя взгляд с брата на сестру.

— Еще одно… — с трудом призналась я.

— Что еще? — спросил Георг. Анна следила глазами за собачонкой, но я знала, все ее внимание направлено на меня.

— Я не знаю, как это делается, — почти прошептала я. — С Уильямом это бывало от силы раз в неделю, в полной темноте, быстро и никогда мне особо не нравилось. Я просто не знаю, как полагается себя вести.

Георг поперхнулся смешком и обнял меня за плечи.

— Прости, я не хотел над тобой смеяться. Но ты все неправильно поняла. Ему вовсе не нужна опытная женщина. Их хватает в любой бане в Сити. Он хочет тебя. Именно ты ему нравишься. Ему будет приятна твоя застенчивость и неуверенность. Так что все в порядке.

— Эй! — раздался крик позади нас. — Тройка Болейн!

Мы обернулись. На верхней террасе стоял король, все еще в дорожном плаще и лихо заломленной шляпе.

— Мы идем!

Георг отвесил низкий поклон, мы с Анной одновременно присели в реверансе.

— Не устали в дороге? — спросил король. Вопрос был общим, но смотрел он на меня.

— Вовсе нет!

— У вас славная кобылка, только спина коротковата. Я достану вам новую лошадь.

— Ваше величество очень добры. Это лошадь не моя. Я была бы рада иметь собственную.