Еще одна жизнь

Назарова Елизавета Борисовна

– Мудро, Таня, мудро. Если у тебя получится, вот так со стороны, непредвзято наблюдать, может, ты скорее в нем разберешься. А теперь давай ужинать: я голодная, как медведь весной, - сменила тему Елена.

Таня хотела отказаться из приличия, но кусочки курочки, обжаренные и залитые томатно-чесночным соусом, с хрустящей картошечкой и с еще какой-то тушеной смесью овощей источали такой аромат, что она, проглотив слюну, с удовольствием приняла приглашение к столу. Ели они молча, думая каждая о своем, но на самом деле об одном и том же человеке.

Татьяна думала: как здорово, что она поделилась с Леной и может теперь так спокойно и уверенно общаться с Андреем.

Елена тоже думала об Андрее, вспоминала того Андрея, которого она знала в той, другой жизни. Поздно она его тогда встретила. Она уже была женой его друга Александра. Да-да, того самого Сани, который сейчас встречается с Ириной и которого та хочет бросить. Так оно и получилось. Добрая и заботливая Танюшка познакомила его с Еленой на своем дне рождения, через месяц они подали заявление, а еще через месяц тайком от всех расписались. До встречи с ним у Елены был неудачный сексуальный опыт, и от близости она отказывалась, аргументируя тем, что его, Сашу, осенью заберут в армию, а она останется одна, возможно беременной. Пылкий Александр сразу предложил ей расписаться. Елена тогда была влюблена в него, она чувствовала его заботу, внимание

и даже любовь, как ей казалось, то есть все то, чего ей так не хватало, и она согласилась. О его друге Андрее она много слышала и от Тани, которой он нравился, но у них ничего не было, и от Саши, который решил взять в свидетели именно его, но ни разу его так и не видела. На регистрацию Андрей тоже не попал, так как она проходила в будний день, а из училища его не отпустили. Потому они встретились только в мае. Когда Елена увидела его, познакомилась с ним поближе, она почувствовала, что, если бы встретила их одновременно, выбрала бы Андрея. Андрей уступал Александру во внешности: по сравнению с миловидным лицом и пышной шевелюрой Саши, лицо Андрея, как будто вырублено топором из очень твердого камня, черты лица резкие: крупный прямой нос, острые скулы, крутой лоб, тяжелый подбородок, короткая курсантская стрижка, густые, сросшиеся на переносице брови, но глаза, которые на таком лице должны были быть маленькие и колючие, наоборот, были большие и синие-синие, глубокие-глубокие. В таких глазах женщины мечтают утонуть. Но не глаза привлекли ее к нему: его уровень интеллекта намного превышал Сашин, ей было очень интересно говорить с ним на любые темы. В Андрее чувствовалась уверенность и надежность, качества, которые так нужны женщинам. Его отношение к женщине поражало своей рыцарской преданностью и дворянским благородством. Несмотря на громоздкость фигуры, ростом он - под сто девяносто, и не худенький, а довольно накаченный, движения его - мягкие и ловкие. Конечно, это благодаря занятиям бальными танцами в школьные годы и фехтованию, искусству мушкетеров, но чувствовалось, что это не просто приобретенные навыки, а, прежде всего, внутренний настрой, как сказали бы - "прирожденный аристократизм". Тогда, в первую встречу, они оба поняли, что оказались в ловушке судьбы, но молчали о своих чувствах, которым до поры до времени не позволяли проявляться. Елена с Сашей пробыли супругами не долго, около полугода, разбежались еще до его ухода в армию. Каждый раз, когда они ссорились, их мирил Андрей: Саша все же очень уважал своего друга и верил ему, а Елене было не удобно, что такой целостный человек, как Андрей, занимается их мелкими обыденными, как ей казалось, не свойственными ему дрязгами. Но последний раз он даже не сделал попытки их мирить, и, только перед проводами Александра в армию, он пришел и попросил ее придти на эти проводы. Она отказалась. Тогда он попросил сделать это ради него и добавил: "Не бойся, тебя никто там не обидит, я буду с тобой". Елена пошла. Она знала, что ей незачем туда ходить: родственники встретили ее презрительным равнодушием, Александр к ней даже не подходил, хотя, Андрей о чем-то разговаривал с ним. Она пробыла недолго и собралась уходить, но Андрей попросил ее задержаться на лестничной площадке перед дверью. Она остановилась. Вышел Саша и молча встал рядом. Наверно, Андрей силком его вытолкал, потому что из-за двери слышались голоса и какая-то возня. Как потом выяснилось, старший брат не пускал Сашку к ней, а Андрей, загородив собою дверь, не выпускал того на площадку, пытаясь объяснить, что им нужно поговорить в последний раз. Саша молчал, и Елена, зная его телячье упрямство, тихо, но твердо сказала ему: "Я не собираюсь портить тебе жизнь, подавая на развод пока ты в армии. Замуж я не спешу, разведемся после, когда вернешься. Но ты можешь считать себя свободным. Я тоже буду считать себя свободной. Прощай!" И ушла. Внизу ее догнал Андрей и виновато сказал: "Прости, что притащил тебя сюда". Потом они шли, молча, до самого ее дома, но у подъезда Андрей попросил остановиться. Она обернулась к нему, и вот тут он обнял ее и поцеловал. Она чувствовала, как с этим поцелуем из него выливается давно сдерживаемая, но уже вырвавшаяся на свободу, страсть. Он прижимал ее к себе все крепче и крепче, не контролируя силу своих рук. А она молчала, хотя ей казалось, что она сейчас сломается в его объятиях. И только, когда невольный стон вырвался из ее горла, он пришел в себя и отпустил ее. От бессилия она сразу села на стоявшую у ее ног скамейку, а он опустился перед ней на колени, целовал ее руки и говорил: "Он - дурак, он - глупец, он - недоумок! Он не понимает, какую женщину потерял! Я не отдам тебя больше никому, ты - моя королева! Сколько я ждал этого мгновения, чтоб сказать тебе все..." Он говорил еще что-то, а она молчала, боясь спугнуть этот порыв страстного откровения, она была очень счастлива в этот момент. Потом они долго сидели на скамейке, он посадил ее к себе на колени и крепко прижал к себе, чтоб она не замерзла, и все говорил, говорил: какая она красивая, какая она умная, как он ее любит и как будет беречь всю жизнь. Вспоминая сейчас, она подумала: зачем он все это говорил? Чтоб успокоить ее? Но нельзя говорить такие слова впустую, им очень легко поверить, особенно, когда очень хочется. Так почему же они не остались вместе? В чем была причина их месячной разлуки, она уже не помнит, но причина была уважительная, иначе бы она металась в неизвестности. Но она спокойно ждала. Потом он приходил с Женькой, а у нее в гостях была Марина-первая (та самая "кукольная" шатенка). Они где-то гуляли, но совсем не долго. Потом был день рождения Андрея, его мама была в заграничной командировке, и поэтому стол накрывали сами. Все было хорошо, но при чужих Андрей вел себя сдержанно. Будто и не было тех признаний на скамейке. Но один момент Елена помнит очень хорошо. Они с Андреем оказались одни в темной кухне: он молча привлек ее к себе и нежно поцеловал, а потом... а потом он сказал, что просит прощения у нее за свою несдержанность, что хочет быть ей нежным и преданным другом, но никогда не сможет перейти дорогу Александру. А в глазах стояла жуткая черная тоска, и светились слезы в свете уличного фонаря, бившего, как прожектор, прямо в окно кухни. И на вопрос Елены: почему? ведь у них все кончено. Он ответил, что Саша прислал ему письмо, в котором пишет, что хочет начать все с начала, что любит ее. Да, она тоже получила такое письмо, но не поверила Саше, уж очень хорошо она его изучила: просто ему там тоскливо, другим ребятам кто-то пишет, вот и он должен быть не хуже других. Но в тот момент она поняла, что объяснять это Андрею сейчас бесполезно, и ее захлестнула такая волна обиды и беспомощности что-либо изменить, что она чуть не разревелась прямо там. Но нервы ее тогда были покрепче, она сдержалась и, молча, ушла, совсем: она не могла перед другими делать вид, будто ничего не случилось. Больше они не виделись. Правда Марина рассказывала, что после ее ухода, Андрей, обычно не пьющий водку, да и вином не балующийся, напился водки до беспамятства буквально за двадцать минут. А когда ребята волокли его в спальню, все повторял: "Какой же я дурак...ну, почему я такой дурак..." Но к ней он не приходил, а случайных встреч как-то не получилось.

Все

это, как кадры киноленты, промелькнуло в ее голове. Невольно стали наворачиваться слезы ("Ох, и сентиментальная же я стала с годами!"), но, вспомнив, что она не одна, спохватилась:

"Танюшка очень внимательная девушка, заметит, вопросами замучает. Оставить ее без ответа - неудобно, вроде у нас вечер откровений, а что-либо сочинять не могу, не хочу".

– Ну, вот. Насытились живоглотики, теперь, и за работу пора, - прервала Елена молчание.

Татьяна сразу засобиралась, чтоб не мешать ей, да и время было уже позднее, а завтра на работу.

Следующие три недели прошли без особых происшествий. Андрей больше не встречался, к Татьяне не приходил, на работе ни застоев, ни авралов не было. В конце третьей недели в пятницу был "сороковой день". Елену отпустили на целый день с работы, а накануне выдали зарплату, и она с утра бегала по магазинам, на рынок, потом готовила к двенадцати часам обед для бывших сотрудников матери. Пришли четверо: две женщины, Людмила Георгиевна и начальник отдела Николай Петрович, - вспомнили мать, пожурили Елену, что слишком рано начала наводить свои порядки в квартире, поучили ее жизни, надавали кучу советов и ушли.

"Хорошо, что они приходили в свой обеденный перерыв, и, хотя просидели на час больше, но все равно ушли. А если бы это был выходной?!" - подумала она с притворным ужасом.

Ее девчата из отдела, Ирина Васильевна с Татьяной, Нина из отдела кадров и Сонечка пришли вечером после работы. Слишком много не хихикали, но посидели спокойно, без напускной скорби, но тоже не долго. Заходили и соседи, те, кто помогал на похоронах, и те, кто не помогал тоже. Приходили в течение дня, и все были накормлены. Она так устала в этот день, что легла спать сразу, как управилась с делами, и уснула моментально.

В выходные Елена решила отдохнуть. Правда продукты, которые она накупила накануне, ушли все. Конечно же, на поминки готовили три соседки, и продукты закупались два дня. А в этот раз она "провернула" все сама, помощь ей никто не предложил, а просить ей не хотелось. Поэтому в субботу она опять отправилась на рынок.

Все-таки южные базары ни с чем не сравнить! На дворе декабрь, а здесь: и любые свежие овощи, и дыни, и даже арбузы ("Как они их сохраняют? Непонятно!"), и фрукты, и орехи, и зелень. Мясо - любое на выбор, птица - от цыплят с кулачок до огромных индюков и гусей, кролики, нутрии, молочные поросята, живые и забитые. И хотя сами мусульмане свинину не едят, но некоторые из них на продажу разводят. Этот базар не шел ни в какое сравнение с рынками средней полосы России: скудными и бедными, особенно зимой, - но очень напоминал Елене рынки ее прошлой жизни последних лет. Она уже к ним привыкла, но в юные годы она очень боялась своего неумения ориентироваться в рыночных товарах и ценах под гвалт крикливых восточных продавцов, они ее отпугивали, а не зазывали, потому в те годы поход на рынок был для нее "каторгой". Но сейчас привычнее было забежать на базар, чем стоять в очередях в магазине. Но, конечно, цены на рынках кусаются, и без магазинов обойтись нельзя. Например: молочные продукты она на рынке не брала, не доверяла чистоплотности продавцов-изготовителей, по той же причине не брала базарные сладости, рыбу тоже предпочитала брать промысловую океанскую в магазине. Ну, какая в Средней Азии рыба?!

На этот раз она решила сделать праздник для своего желудка. Вчера она так устала, что ей совсем не хотелось есть, да и не осталось ничего. Последний плов и салат она отдала соседке, у которой дочь была пьянчужка и шлюха, известная на весь район. Но Елене было жаль не мать, тянувшую свою непутевую дочь, а ее внука, пятилетнего худого бледного мальчика, с всегда испуганными глазами, тихого и неразговорчивого, напоминавшего больше старичка, чем ребенка, которого жалели и подкармливали все в подъезде.

Елена приготовила себе фаршированные перцы, форшмак из сельди, салат из фасоли, картофеля, яиц, сладкого красного перца, помидоров, зеленого лука и домашнего майонеза. В магазинах майонез был еще дефицитом, но она делала его сама. На сладкое она испекла яблочный пирог - шарлотку. Но когда расставила все перед собой, ей стало скучно есть это одной и даже не вкусно.

Она вышла на лоджию, закурила и стала смотреть на горы, которые в хорошую погоду, казалось, начинались за последними домами города. Так как Самарканд находился в сейсмичной зоне, в городе дома строились, в основном, не выше пятого этажа, и обзор из ее окна не закрывали никакие здания. Но сейчас погода стояла пасмурная, и горы плохо просматривались. Она опустила глаза на дорогу между домами и увидела такую картину. Со стороны своего дома еще очень далеко шла Татьяна, наперерез ей от дома Александра шли Саша с Ириной, а навстречу им он, Андрей. Все они почти одновременно встретились на перекрестке, постояли, побеседовали и затем направились в сторону ее дома. У нее заколотилось сердце, и перехватило дыхание. Как бы устыдившись, что они заметят ее в окне и подумают, что она подглядывает, Елена поспешно убежала в кухню, из окна которой тоже была видна дорога, но за тюлью она сама была не заметна с улицы. Все четверо приблизились к ее дому, остановились, о чем-то поговорили, а затем девушки направились в подъезд, а ребята ушли за угол. Она разочаровано вздохнула:

"Ну, вот. Опять мимо. Ну почему? Почему он не захотел зайти?"

А несколькими минутами раньше Андрей, в очередной раз, пройдя по двору ее дома, с надеждой заглядывал в окна, пытаясь, если уж не встретить ее, то хотя бы увидеть. Как назло, из-за соревнований по фехтованию, он не был в увольнении уже три недели. И вот сегодня, наконец, вырвавшись на сутки, он уже в четвертый раз проходил этим маршрутом. Но все безуспешно. Его "королевы" не было. Чувствуя, что внутри начинает расти раздражение, он решил сходить к Саньку, отвлечься, и может быть с ним, как бы случайно, пройти здесь еще раз. По дороге он встретил и Санька с Ириной, и Татьяну: Саша с Ирой шли куда-нибудь прогуляться, а Татьяна в гости к подруге, с которой она работала и которую ребята уже знали. На предложение Тани пойти с ней, парочка откликнулась с готовностью, погода не очень располагала к прогулкам, уже начинал накрапывать мелкий дождь, а Андрей сначала высказался, что неловко идти к незнакомому человеку без предупреждения и с пустыми руками, но потом согласился при условии: купить что-то в магазине. Но когда подошли к дому, дождь усилился, и девчата отказались идти в магазин, заявив, что мужчины и сами справятся. Таня назвала номер нужной квартиры и, подхватив Иру, юркнула в подъезд. Еще по дороге к дому Андрей почувствовал, что его натренированное и всегда спокойное сердце начало чаще биться, а когда Таня указала на подъезд, оно уже было готово выпрыгнуть наружу.

"Не может быть. Это просто совпадение. Мне не может так повезти", - думал он, направляясь к магазину. Он постарался успокоиться, воспользовался особой системой дыхания, которая очень хорошо помогала ему на соревнованиях. Помогло. Во всяком случае, стук сердца уже не заглушал остальные звуки, он обрел внешнее спокойствие и уверенность.
– "Чего заранее волноваться, может быть не она. А если даже она, никто, тем более друзья, не должны этого заметить".