«Если», 1998 № 09
Шрифт:
— Ну да, все это прекрасно, но мы вас призвали, чтобы вы выполнили для нас одно дело, — сказал Уилкокс.
— Дела — назначенье богов вроде Меркурия, Атласа и им подобных. Я только по части поэзии.
— Но идет война; наши враги воззвали к своему богу!
— И что мне в том?
— Мы надеялись выставить вас против него.
Браги внезапно заинтересовался этой перспективой и спросил:
— А он силен в пятистопном ямбе?
— Не знаю, — честно ответил сержант.
— Это одна из моих сильных сторон, — сообщил Браги с откровенной гордостью. — Хотя сонеты я умею декламировать еще лучше. Удается
— Одну вещь он делает замечательно — заставляет дезертировать солдат, — проворчал Уилкокс.
— Что? Он даже не умеет удержать при себе слушателей?! — возопил Браги и захохотал. — Веди меня к нему!
— По-моему, вы меня не поняли.
— О, конечно, понял. Вы учиняете состязание между мной и этим обманщиком.
— И да, и нет, — сказал сержант.
— Объяснись, пожалуйста.
— Нам бы очень, очень хотелось устроить состязание, но не такое, какое вы предлагаете.
— Сгодится любое. Я уничтожу этого бездельника. «В Долину смерти поскакали шесть сотен»…
— Что-то в этом роде мы и имели в виду. — Уилкокс улыбнулся.
— Теннисона? — спросил Браги. — О, это один из моих любимцев!
— Нет, чтобы уничтожить бездельника.
— Не сомневайтесь, я ваших людей наполню духом таким, что станут они сильны и непобедимы.
— Действительно станут?
— Практически, — сказал Браги.
— Что в данном случае означает «практически»?
— Они будут отменно хороши по крайней мере пять минут после того, как я закончу декламацию.
Уилкокс покачал головой.
— Боюсь, этого недостаточно.
— Но постаравшись, я могу столь их воодушевить, что глянут они смерти в глаза и в смятенье ее приведут, — пообещал Браги. — Здесь пригодится «Тело Джона Брауна». [14]
— И что хорошего в том, что приведут? Они, наверное, сами будут как мертвые, так?
— Но умирать они будут со счастьем! И некоторые сумеют воодушевленно повторить слова отваги, которые услышали из моих бессмертных уст.
— Бесполезно все это, — ответил Уилкокс. Посмотрел на воина, который молча слушал их беседу, и приказал: — Олепесаи, отошли его обратно.
14
Джон Браун (1800–1859) — знаменитый борец за освобождение рабов в Америке. Здесь имеется в виду известная баллада американского поэта С. В. Беннета (1898–1943).
— Но я только что прибыл сюда!
— Ты понял, Олепесаи? Отошли его обратно, и мы призовем другого бога.
— Я протестую! — воскликнул скандинав.
— Протестуй сколько хочешь, — отрезал Уилкокс. — Мы напрасно теряем время.
— Обождите! — возопил Браги так отчаянно, что англичанин и масаи вздрогнули. — Нет, о нет, вы не можете меня отослать! Там, наверху, боги давно меня не слушают. — На глазах его выступили слезы. — Они уже слышали все мои стихи. Они начинают хихикать, едва я приступаю к декламации, и уходят, прежде чем я заканчиваю. Хуже всех — Локи, но и сам Один покидает зал, стоит лишь мне войти. О, позвольте мне попробовать уничтожить того бога! И тогда я сочиню великолепную новую
Уилкоксу показалось сомнительным, чтобы любое существо, будь оно человеком или богом, согласилось три часа слушать оду, сочиненную Браги в свою честь. Но и его положение было достаточно отчаянным, и он решил позволить плачущему богу попытать счастья.
— Хорошо. Поскольку вы все равно здесь, попробуем это использовать. — Он подумал. — Думаю, что прежде всего нужно найти того, другого бога.
— Да хоть сейчас!
Уилкокс так и вскинулся:
— Где он?
— В пещере, что наверху в горах.
— У вас поразительно хорошее зрение.
— Боги способны видеть тех, кто им близок по крови.
— Правда?
— Нас не слишком много в мире, — объяснил Браги, — и мы воистину ощущаем свое родство и взаимную приязнь. Скажу вам со всем уважением, что вы оба мне отчаянно наскучили.
— Тогда пошли наверх, в горы, — предложил Уилкокс, который испытывал примерно те же чувства к норвежскому богу поэзии.
Но тот возразил:
— Известен мне путь много более легкий, смертный.
— Двадцать семь! — взвизгнул Питер Ньоро. — Вокруг нас десятки тысяч британских солдат, а тебе удалось подбить на дезертирство только двадцать семь!
— Время года неудачное, — оправдывался Гермес. — В Эспене еще мало снега, а в Майами идут дожди. — Он пригорюнился. — И еще «Канард» поставил «Куин Мэри» на переоборудование в сухой док… [15]
— Двадцать семь! — повторил Питер.
— Но есть еще одна блестящая возможность, — объявил Гермес.
15
Эспен — курортный городок на севере США; «Канард» — англо-американская корабельная компания; «Куин Мэри» — знаменитый некогда океанский лайнер.
— Ну?
— Есть. Начиная со следующей недели, «Пан-Ам» предлагает тридцатипроцентную скидку на кругосветные полеты.
Питер в сердцах повернулся к Матениве.
— Говоришь, две тысячи коров и быков?
Старый мундумугу покивал в ответ.
— Я делаю все, что могу! — захныкал Гермес.
— И твое «все» — меньше, чем ничего! — гулко ответил кто-то из глубины пещеры.
Питер выхватил пистолет и навел его на высокого белокурого человека в мехах, возникшего неизвестно откуда.
— Кто ты такой? — спросил Гермес.
— Я тот, пред кем вы должны упасть на колени. Слушайте и рыдайте!
Много разных тайн знает дальний край, Где старатель долбит гранит, У предела земли вы услышать могли б То, что в жилах кровь леденит. Этот мерзлый гранит тьму историй хранит Под покровом ночной пурги. Но никто не видал, как у диких скал Я прикончил Сэма Макги.