«Если», 1998 № 09
Шрифт:
Закончив чтение, человек в мехах воскликнул:
— Ну вот! Что вы об этом скажете?
Ответом ему было ошеломленное молчание. Наконец Гермес промолвил:
— Если серьезно, то мне это понравилось.
— Понравилось? — взволнованно переспросил Браги.
— Несомненно, — ответствовал Гермес. — Ненавижу я все эти новомодные штуки. Не понимаю, почему некоторые называют их поэзией — там даже рифмы нет.
— Точнейше те же чувства, что и у меня! — отозвался Браги.
— Между прочим, у вас на голове изумительный шлем. Не пожелаете ли поменять этот шлем на мой
— Пожалуй, нет, — сказал Браги после некоторого раздумья.
— Даю в придачу свой зонт. Здесь, в горах, дождь может начаться в любую секунду.
— Решено! — воскликнул Браги и снял шлем. Получив взамен зонтик и шляпу греческого бога, сказал благожелательно: — Вижу, ты парень совсем неплохой.
— Но и ты неплох, — ответил Гермес. — А стихи, если они настоящие, я могу хоть всю ночь слушать.
— Только не в моей пещере, — с неудовольствием сказал Матенива. — Здесь нельзя.
— Мы можем вернуться назад и заняться стихами за линией английских окопов, — продекламировал Браги, которому явно не терпелось выступить перед восприимчивой аудиторией.
— Нелепая затея, — откликнулся Гермес. — Для нас открыт весь мир!
— Неужели?
Гермес расстегнул свой портфель.
— Не далее, чем сегодня, я видел… Где же это?.. А, вот оно! — Он вынул проспектик. — Чего ради нам торчать в этих холодных и сырых горах, если мы можем отправиться в пятинедельный круиз на Таити, а оттуда перебраться в роскошный охотничий домик на Бора-Бора? [16] Круглосуточное обслуживание прямо в номере, собственная ванна, электрический потолочный вентилятор и шесть километров чистейших бело-песчаных пляжей!
16
Таити, Бора-Бора — острова в Полинезии.
— О, сколь восхитительная перспектива! — сказал Браги. — Но поведай мне и о судне.
— Ну, мы поплывем в первом классе, разумеется. Там будет бассейн, танцевальный зал… — Гермес взял Браги под локоть и повел вниз с горы по тропе, извивающейся вдоль ручья. — Два ночных клуба, библиотека, игра в шафлборд…
— Ночные клубы? Там, возможно, пожелают услышать мою декламацию!
— Весьма вероятно… Ежеутренне — шведский стол с восьми часов до…
Больше их не было слышно.
— И это — боги! — с горечью сказал Питер.
— Наверное, мы ждали от них слишком многого, — предположил Матенива. — Но может быть, и нет.
— Я не понял тебя.
— Если бы наши боги войны сошлись в битве с их богами, дело, наверное, кончилось бы вничью — как у этих двоих, — объяснил старик.
— Но сейчас, по крайней мере, горы остались на месте, и это хорошо, ибо мы захотим жить в них, когда наша война прекратится.
Через три месяца после этих событий Дидан Кимаси был убит, и на этом неофициально закончился режим чрезвычайного положения.
Питер Ньоро, некоторое время пробыв вольным охотником, затем принял христианство и остаток жизни служил священником в Найроби.
Майкл Уилкокс вернулся в Англию и тоже сменил
Что же касается Гермеса и Браги, то они первыми открыли агентство путешествий в Папеэте, что на Таити. Прибыль от этого предприятия позволила им основать «ГиБ театр», где Браги и поныне каждый вечер выступает перед верной ему аудиторией из полинезийцев, не приученных высоко ценить свободное стихосложение.
Перевел с английского Александр МИРЕР
Публицистика
Владимир Корочанцев
Тени обиженных предков
Темный африканский колдун из рассказа М. Резника оказывается мудрее и осторожнее «цивилизованных» европейцев. Ситуация отнюдь не фантастическая. Мы привыкли свысока взирать на «варварские» обряды «дикарей», не удосуживаясь задуматься над тем, что за каждым ритуалом — история и мудрость народа.
Об этом размышляет журналист-международник, не понаслышке знакомый с культурой и бытом народов Африки.
Перед моими глазами догонская скульптура — зажмурившийся человек, отчаянно зажимающий уши руками. Она как бы выражает стремление маленького народа отгородиться от пугающей его, самовлюбленной, эгоистической современной цивилизации, жить так, как заповедали предки. Наверное, догоны правы: они, защищенные своими богами, предками и обычаями, чувствуют себя в большей личной безопасности, чем мы. Африканцы не предают своих богов, завещанных дедами и седым, всеведущим временем, не отказываясь, впрочем, на всякий случай и от некоторых новых, привозных, европейских, когда они вписываются в их представления. Те же, кто меняет свои представления на чужие, обречены на неминуемые беды. Это я осознал, наблюдая подвижнический быт племени, взобравшегося на крутые скалы Бандиагары.
На востоке Мали, южнее излучины реки Нигер вздымаются причудливо изрезанное кристаллическое плато Бандиагара и самая высокая гора страны Хамбори (тысяча метров). Массивной отвесной стеной нависает уступ плато над выжженной саванной в долине Нигера. Среди скал, отсеченных друг от друга глубокими впадинами, в течение веков находят убежище догоны.
Что толкнуло целый народ поселиться на вершинах голых скал, добровольно пойти на лишения и трудности? Беспощадность завоевателей? Или желание уединиться?
Однажды в Бамако я прочитал в газете «Эссор» объявление о предстоящем ритуальном празднике Сиги в селении Юго-Догору. Праздник это необычный: он ежегодно перемещается из деревни в деревню, но так, что очередь каждой деревни наступает раз в 60 лет. И мне захотелось побывать на празднике, который бывает единожды в пределах человеческой жизни.
В Сиги ярко проявляются быт, обычаи и мировоззрение догонов. Сиги — одна из самых старинных традиций. Ее смысл — искупление каждым новым поколением вины перед некогда обиженным прародителем, испрошение у него спокойствия и благ для деревни.