«Если», 2012 № 12
Шрифт:
— Андреа, сделка есть сделка. Не знаю, почему это так важно для них, но все уже решено.
— Плохая это сделка, Саймон. Гнильем так и разит. И нельзя вам в ней участвовать.
Казалось, он обдумывал услышанное. Вот сейчас отвернется, влекомый уютом новообретенного жилья, уйдет, подчиняясь душевному уродству, всегда его отличавшему и ныне от него ожидаемому. Любой на месте Андреа подумал бы, что Фарр решил скрыться с глаз. Но еще до того, как он напрягся, еще до того, как от него повеяло угрозой, еще до того, как страсть к убийству послала сигнал его членам, советник
И дело не в том, что он ненавидел Первую Дань или даже Андреа Корт.
И не в наслаждении, которое этот человек получал от жестокой расправы.
Просто такие, как он, не выносят слова «нельзя».
Он напал.
Иссиня-бледное лицо, все чувства спрятаны под маской маниакальной сосредоточенности.
Первый выпад получился неуклюжим — сказались многие годы отсидки. Но женщина была вынуждена отпрянуть, а потом и вовсе потеряла равновесие, когда клинок со свистом пронесся в обратном направлении. Фарр и в этот раз ее не задел, однако промахнулся лишь самую малость, и Андреа пришлось отшатнуться еще дальше; устояла она чудом.
Может, и удалось бы выпрямиться, не будь под ногами росной травы. Советник поскользнулась и упала на колено. Завалилась бы и вовсе, если бы не уперлась в землю ладонью.
Окажись на ее месте кто поглупее, он бы попробовал встать и угодил под следующий дуговой удар.
Андреа же припала к земле грудью, и лезвие рассекло пустоту там, где только что находилась ее голова.
Тогда Фарр пнул по ребрам. Задохнувшись, она перекатилась, неуклюже вскочила. Вот сейчас ее пронзит острейшая боль — мачете вопьется сзади в шею. Не дождавшись удара, она увидела, что Фарр больше не нападает, доказал самонадеянной дуре, что зря она изображала специалиста, и оставил в покое на время. Потом разделается с ней играючи, но сначала дело поважнее.
Убьет Первую Дань.
Совершенно беспомощная в своих цепях девочка под ударом мачете закричала, и это было нисколько не похоже на вопль человеческого ребенка. Фарр бил не в полную силу, лезвие попало по хватательной конечности, врезалось в кость. Пришлось пошевелить оружие, чтобы его высвободить. Наверное, боль и ужас были чудовищны — секунду-другую фотир визжала еще пронзительнее прежнего. Вошедший в раж Фарр упал рядом с ней на колени, снова замахнулся. Но в эту секунду Андреа опомнилась и устремилась в атаку.
На пинки она больше не реагировала. Мачете, смертельное оружие в правой руке, только его и надо беречься.
И за миг до того, как клинок должен был обрушиться ей на голову, она перехватила его запястье обеими руками и выкрутила, вложив в это движение всю свою тяжесть, изменив траекторию острия так, что оно вонзилось Фарру в ногу чуть выше колена.
Жалко, что не в живот, но в такой потасовке разве попадешь, куда надо?..
И все-таки получилось неплохо. Стук металла о кость прозвучал для Андреа сладкой музыкой.
Фарр заорал от боли, перекрывая крики Первой Дани. Осыпал Корт ругательствами, из которых «сука» было самым мягким. Советник в долгу не осталась — отпрянула на шаг и хорошенько врезала ногой в голову. У Фарра лопнуло
Она опять ударила пяткой, на этот раз в поясницу. А потом засадила в живот, да так, что едва не вышибла дух. Все, готово. Фарр еще дергается и воет, но он больше не боец. Андреа коленом прижала к земле его ногу, мощным рывком высвободила мачете; рана при этом увеличилась, обильно потекла кровь. До чего же хочется отплатить за унижение, отродясь не испытывала такого жгучего соблазна. Но Корт совладала с собой, она лишь плюнула на злодея, прежде чем встать.
— А ведь я говорила, — процедила она, задыхаясь от презрения, — что ты ничтожество.
Из его горла вырвались первые звуки угрозы, и тогда советник снова ударила, на сей раз по раненому колену.
— Андреа! — крикнула сзади Первая Дань, и Корт опомнилась.
Потрясла головой, вытерла о штаны окровавленные руки, размахнулась — и мачете, кувыркаясь, улетело в высокую траву. Советник подошла к маленькой фотир, опустилась на колени, но Фарра при этом держала в поле зрения.
— Да-да, я здесь. Не бойся, детка, все будет хорошо.
Первая Дань приподняла голову.
— Мне н-нужно знать.
— Что ты хочешь знать?
— Это и есть т-то, о чем мы вчера говорили? Это и есть бешенство?
Корт протерла подбитый глаз, и напрасно — запекло еще пуще, рука-то грязная.
— Не совсем. Тут, девочка, было кое-что еще.
— Что именно?
Советник была не прочь ответить, но просто не нашла подходящих слов. К тому же свое дело она уже сделала. Поэтому Андреа лишь погладила нечеловеческого ребенка по кожистому гребню над глазами и встала, высматривая движение в небе.
Фарр сыпал ругательствами. Веял ветерок, и был он добрее всего, что случилось на этом острове за последние минуты. Она прижимала длинную прядку к щеке, да та и сама держалась, угодив в пятно подсыхающей крови. Сколько еще ждать? Андреа была готова оставить надежду, но тут наконец из-за холма появились двое, их головы маячили подобно восходящим спутникам над округлостью планетарного горизонта.
В одном из зиннов Андреа узнала Кормильца Узников, другого она видела впервые. Оба остановились на порядочном расстоянии, как будто боялись попасть в пределы досягаемости Фарра и Корт.
Еще бы им не бояться. Фарр и Корт — самые опасные существа на этой планете.
— Ваша фотир получила травму, — сообщила Андреа. — Досталось и заключенному. Обоим нужна медицинская помощь.
— Я не слепой, — ответил Кормилец Узников. — Способен понять очевидное. А вы не сделали того, что пообещали сегодня утром, когда связались с нами. Вы не довели демонстрацию до конца.
— Я не позволила подонку расправиться с девочкой. Убивать его при этом не понадобилось.
— Вы всего лишь отсрочили неизбежное. Не забывайте, мы взяли на себя ответственность за благополучие Саймона Фарра. Его ждет ускоренное лечение, да и фотир сможет ходить уже к концу дня. Первую Дань снова привезут сюда и оставят в его полном распоряжении.