Если свекровь - ведьма
Шрифт:
— Да.
— В неизвестном направлении.
— Да, — грустно согласилась я.
— А значит…
— Мы их не найдем?
— Почему? Найдем. Нам нужна еще одна ступа. Но найти ее в наше время будет, пожалуй, проблематично. Даже ведьмы старшего поколения пользуются ими очень редко. А молодые даже управлять не умеют. Мелисса меня удивила, признаюсь.
Я вспомнила, как мать Орхидеи вчера говорила о молодежи то же самое.
— Кое-кто прилетел в гости на ступе, — сказала я.
— Правда? В таком случае нам очень
— Наверное, — сказала я. Зачем ему вторая ступа?
— А где эта ступа? — вдруг спросил он.
— Не знаю… Какая разница?
— Вряд ли ее заперли где-то, как была заперта ступа Маргариты Петровны. Разве Мелиссе не проще было взять ступу гостей?
Я вспомнила, что говорила старушка в лиловом — мать Орхидеи:
— А эта ступа под замком. Какое-то слово секретное нужно.
— Ах, вот как… Видимо, это слово держится в большем секрете, чем ключ к сараю… И кто же из гостей прилетел на ступе? — спросил он.
— Орхидея со своей мамой.
— О, — сказал инспектор немного смущенно. Похоже, ему было неудобно, что он вел себя за завтраком как дурак. Потом он вдруг воскликнул: — А вот и она!
Навстречу нам по дорожке шла Орхидея.
Бондин сразу заговорил с ней о ступе. Орхидея понимающе покивала и сказала:
— Надо у мамы разрешения спросить. Она ее хозяйка.
— Ясно, — сказал Бондин. — А где вы оставили ступу?
— Там, возле заборчика, — махнула она рукой. Потом сказала: — Да, инспектор, к вечеру вам надо отпустить меня или маму на ферму — у нас там скотинка, которую надо утихомирить, а то она дом спалит.
— Понял, — кивнул инспектор.
Что он понял? Что «дом спалит» — это она, разумеется, фигурально? Что за скотинка такая?
Но не успела я спросить об этом, как Бондин обратился к Орхидее:
— А вы Весловских, соседей, давно видели? В толпе, — он кивнул на озеро, — их не было.
Орхидея ответила:
— Астра, ну, это кузина моя, сказала; что они там, в доме, сидят и плачут, убиты горем.
Да, можно понять. Единственной дочери светит ссылка в тундру.
— А надолго? — спросила я инспектора. — В Сибирь за побег?
— На всю жизнь, — сказал рыжий.
Ох, ну ничего себе!
Но главное сейчас…
— Думаете, ее родители что-то знают? — спросила я Бондина.
— Надеюсь, — сказал он. — Возьмет ли ступа верный след, неизвестно, а Весловские наверняка что-то подскажут. Возможно, Мелисса Весловская всегда мечтала выйти замуж в каком-то определенном месте. Ну, знаете, у девушек всегда все заранее распланировано. Для них важнее как выходить замуж, чем за кого.
— Неправда, — оскорбленно сказала я. Ну и что, что я еще до знакомства с Мишей решила, что хочу рукава-фонарики на платье и тот нежный букетик невесты из белых роз, обвитый салатовыми лентами, из витрины одного цветочного! Это вовсе не значит, что Миша для меня не важен! Про жениха я тоже думала. Я планировала нарядить
— Что плохого в мечтах? — потупившись, скромно произнесла Орхидея.
— Может, и ничего, — пожал плечами Бондин, — тем более что сейчас эти мечты могут сослужить нам хорошую службу… Орхидея Семеновна, не сочтите за труд, колданите для нее, — он кивнул на меня, — пальтишко.
Не успела я сказать, что пальто мне ни к чему, слишком теплая одежда для такой погоды, и вообще, у меня кофта в домике осталась… как в руках Орхидеи появилось зеленое пальто, и она протянула его мне.
Я сняла пиджак и отдала инспектору, накинула пальто, пробормотав:
— И вовсе это лишнее…
Тот натянул пиджак и поспешил обратно к главному дому.
Орхидея тихо сказала мне:
— А почему сама-то себе пальто не сделала?
— Да что-то не получалось, — ответила я.
— А-а, — хитро подмигнула мне она, — понимаю. Чтобы он пиджаком укрыл. Умный ход… Без моего содействия мама ступу ему не отдаст, — и она побежала догонять инспектора.
Так я и не успела их спросить, для чего именно ступа понадобилась. Что там про какой-то след Бондин говорил?
Я зашла в сад. Прошла по дорожке и увидела Маргариту — она собирала базилик с грядки. Услышав мои шаги, она распрямилась, подняла стоявшую рядом на дорожке корзинку с пучками зелени и подошла ко мне:
— Я что хотела спросить. Как твоя магия? Ты так хорошо ее укротила? За все утро ни одного сюрприза!
— Не знаю. — И правда, почему-то предметы не бесятся вокруг меня сегодня.
Я вытянула ладонь и представила на ней апельсин. (По крайней мере, этот трюк я вчера почти что отработала.) Ничего не происходило. Будто я снова стала простушкой.
О нет! Только не это! Мне так понравилось быть колдуньей! И алмазов я ведь не наколдовала!
— Ноль, — сказала бабуля.
— Да.
Я стала представлять первое, что приходило в голову — велосипед, игрушечного мехового ежа, тарелку, сумку. Ничего!
Бабуля повернула свое простенькое, с белым камушком, кольцо и сказала:
— Ну-ка, просто щелкни пальцами.
Я щелкнула.
— Не искрит, — сказала она.
— А должно? — Я повернула свой перстень и щелкнула снова. В окутанном серебристой дымкой мире ничего искрящего из моей руки не появилось.
— Конечно, должно! — сказала старушка. — Магия, она ведь в кончиках пальцев!
— Я снова стала простушкой? — ужаснулась я.
Бабуля перевесила корзинку на локоть, взяла в руку мою ладонь и приблизила ее к глазам. Я тоже склонилась над своей ладонью.
На подушечках пальцев, едва видимые, поблескивали снежинки.
— Что это? — воскликнула я.
— Твою магию притушили.
— Чего сделали?
— Окно было открыто ночью?
— Не знаю…
Бабуля решительно прошла в дом. Я — за ней.