Если свекровь - ведьма
Шрифт:
Вчера я эту белую скромную дверь и не заметила.
Я направилась туда. Зашла внутрь. Гул гостиной остался позади.
Никогда бы не подумала, что вот это помещение со стеклянными полками, заставленными фарфором, посудой и статуэтками, — библиотека! Хотя… Я повернула перстень.
Вдоль стен протянулись деревянные резные полки с книгами. Книги были старые и новые, маленькие карманные и размером с чемодан, сияющие золотом корешков и совершенно затертые, безымянные. Сколько же их тут!
У одного из стеллажей стояла лестница. Но разве рядом с посудным шкафом она была? Поворачиваю перстень — и вижу: там стоит белая изящная полуколонна, а на ней — глиняный горшок с зеленым вьюном.
Но где же все? Кажется, за стеклянным рядом стеллажей угадывается движение. Так и есть. На низком кресле, у столика, сидела соседка, Весловская — сухощавая дама с ярко-рыжими крашеными космами ниже плеч. Низко склонившись над столиком, она что-то писала на листе бумаги.
Я поздоровалась и спросила, где инспектор.
— Там, в кабинете, — ответила она, указывая на еще одну белую дверь.
Я кивнула и направилась туда.
— Он занят, — крикнула вслед Весловская. — Разговаривает с моим мужем.
Ага. Допрашивает, значит, их по очереди. Чтобы не сговорились. А это умно.
Ну, то, о чем Бондин разговаривает с ее мужем, в первую очередь меня касается. Это моего жениха зачаровали, между прочим.
— Я им не помешаю, — ответила я соседке и пошла себе дальше.
Та недовольно хмыкнула.
Когда я зашла в кабинет, то первое, что услышала, это басовитые всхлипывания. У большого ультрасовременного стола из стекла и металла сидели: с одной стороны, в кожаном рабочем кресле, инспектор, а напротив него, на стуле — господин Весловский. Рыдал, разумеется, он. Спрятав лицо в ладонях.
М-да. Кажется, я заявилась в неподходящий момент. Но инспектор, завидев меня, радостно встрепенулся:
— Вика! То есть Виктория мм-м… Запамятовал ваше отчество.
— Можно просто Вика. — Я ведь уже разрешила ему так меня звать. Чего он церемонии разводит?
Весловский зарыдал еще громче. Инспектор виновато посмотрел на меня:
— Я сообщил ему, что за укрывательство преступников грозит ссылка в Сибирь.
Рыдания усилились, напоминая теперь рев самолета при взлете.
Тоже в Сибирь! Сколько же там магов проживает?
— А он их укрывает? — осторожно поинтересовалась я. Поставила инспекторский саквояж на пол, а плащ положила на стул.
— Не-ет! — проревел папаша Весловский, отрывая ладони от небритого лица.
— Господин Весловский не хочет сообщать, где находится их новый загородный домик, — сказал мне Бондин, будто призывая помочь ему добиться ответа.
Да за кого он меня принимает! Я не собираюсь участвовать в допросах бедных рыдающих людей!
А может, они вообще уже поженились?
— А ЗАГС там поблизости имеется? — обеспокоенно спросила я Весловского.
Он удивленно посмотрел на меня:
— Зачем?
— Н-ну… — замялась я.
Рыжий встал, подошел ко мне, наклонился к самому уху и прошептал:
— Наши не женятся в ЗАГСах.
— А где они женятся?
— В самых разных… особенно таинственных местностях… Из тех, что люди называют заколдованными. Но важно не где, а кто их женит.
— И кто же их женит?
— Обычно кто-нибудь вроде шамана, — сказал инспектор.
А Миша ведь, когда говорил о нашей свадьбе, ни разу не упоминал слова «ЗАГС». Выходит, нас тоже должен женить какой-нибудь шаман в медвежьей шкуре и с бубном. Какая экзотика!
Пока я пыталась осознать, что за бракосочетание меня ожидает, инспектор продолжал:
— И его можно вызвать в любой уголок земли. У шаманов обычно есть собственные самолеты.
Круто. Прилетит, значит, вдруг волшебник на своем самолете…
— Так. Где ваш чертов загородный дом? — рявкнула я на Весловского.
— Ы, — испуганно округлил он глаза.
— Ваша дочура у меня жениха увела! — нависла я над ним. — И если вы мне не скажете, где Мелисса, я вас в… в… крокодила превращу!
И я угрожающе растопырила над ним руки. Ну, он же, бедолага, не знает, что я сегодня без магии осталась.
— Ы, — снова сказал он. Потом язык, видимо, стал его слушаться: — Я скажу, скажу. Вы только моей жене не говорите, что это я сказал… Ведь там у нас… некоторые вещицы… Мои доски… а у нее… Я ведь на доске катаюсь…
— На доске? — не поняла я. О чем это он?
— На серфе, — гордо выпятив нижнюю губу, заявил он.
Ха. Я представила себе на серфе этого пузатого дядьку в костюме. Хотя на серфе не катаются в костюмах. В гавайских шортах. Ой, да лучше и не представлять.
— Значит, на острове? — впился взглядом в Весловского инспектор.
— Да, — поник тот.
— На каком?
— Канары, — еще больше сник тот.
— Конкретнее.
— Ла Гомера, — еле слышно пролепетал Весловский.
А бабуля угадала насчет острова. Однако, ничего себе, какие эти соседи миллионеры. Домик у них на Канарах!
— Отлично, — сказал инспектор. — Говорите адрес.
Весловский произнес какую-то абракадабру, вроде плайа дэтэгульхуль, а потом более понятное «Вилла Белладонна». Но Бондин, похоже, понял все. Кивнул, записал в телефон.