Если только ты
Шрифт:
— Я ничего не пил. Но всё равно спасибо.
Рен хмурится.
— Ты не пил?
— Уже несколько недель не пью.
Его брови приподнимаются.
— Я придурок. Я не заметил, что ты не пьёшь, Себ. Мне не следовало подавать здесь алкоголь, если ты стараешься его избегать.
— Не заморачивайся по этому поводу. Всё в полном порядке, — я киваю подбородком в сторону коридора. — А теперь уложи свою жену в постель и поспи немного.
Он кивает, улыбаясь.
— Хорошо. Спокойной ночи.
— Будет сделано.
Всего через минуту после того, как Рен исчезает в коридоре, Зигги заходит в главную комнату, потирая ушные раковины, которые покраснели и кажутся раздражёнными. Она поднимает взгляд и внимательно смотрит на меня, улыбаясь.
— Привет.
Я смотрю на неё, окружённую бардаком по-настоящему замечательной вечеринки — первой в моей жизни, на которой я был счастлив, не говоря уже о том, чтобы оставаться трезвым. У меня в памяти хранятся тысячи фотографических воспоминаний сегодняшнего вечера, и я чертовски благодарен Зигги за то, что она сыграла главную роль в большинстве из них.
Я так чертовски благодарен ей.
Я чувствую себя более чем благодарным…… Чёрт, я не должен давать своим чувствам такое название. Я не позволяю себе даже думать об этом слове. Я не могу. Ещё нет. Не сейчас, когда я так далек от того, чего хочу быть, от того, чего она заслуживает.
— Как ты? — спрашивает Зигги бросая свои снятые эльфийские ушки на кухонный стол. Она облокачивается на столешницу своими длинными гибкими руками, и её прекрасные глаза кажутся усталыми.
— Вымотался, — отвечаю я ей. — Ты?
Зигги кивает, громко зевая.
— Измождена.
— Готова отправляться домой?
Она наклоняет голову, глядя на меня снизу вверх.
— Да. Готова. Ты отвезешь меня?
— Конечно.
Вздохнув, Зигги отталкивается от стола, собирает свои эльфийские ушки, а затем берёт спортивную сумку и стоит у двери, ожидая, пока я соберу остатки своей безглютеновой выпечки.
Её улыбка усталая, но счастливая, когда я открываю входную дверь и кладу руку ей на спину, пока она выходит на улицу. Я закрываю за нами дверь, затем отправляю Рену сообщение, что мы уходим, чтобы он мог включить сигнализацию.
Мы медленно подходим к машине, и Зигги плюхается на своё сиденье.
А потом я везу нас в тишине, потому что мне нравится тишина с Зигги, когда мы можем просто побыть в ней вдвоём. Это кажется знакомым и комфортным. Безопасным.
Подъезжая к её дому, я бросаю взгляд в сторону Зигги и чувствую, как сжимается моё сердце. Она спит, прислонившись головой к оконному стеклу. Я осторожно убираю прядь волос с её виска.
— Сигрид.
— Хм.
Я улыбаюсь, когда она поворачивает голову в мою сторону, не открывая
— Домой.
Она вздыхает.
— Не домой.
— Если бы ты открыла свои большие зелёные глазки, то увидела бы, что ты у своего дома.
Зигги качает головой.
— Не могу.
Тихий смешок покидает меня.
— Ну, я уже таскал тебя на своём плече. Могу повторить.
— Ммм-кей.
Я открываю свою дверцу, затем обхожу машину, прежде чем открыть её дверцу и помочь ей выбраться. Зигги плюхается на моё плечо, пока я вешаю её спортивную сумку на другое. Я захлопываю за собой дверцу машины, затем нажимаю кнопку блокировки на брелке.
— Я вверх тормашками, — бормочет она, и в её голосе слышится лёгкий восторг от этого осознания.
Я улыбаюсь и сжимаю её бедро.
— Нет, не ты. Это мир вверх тормашками.
Я чувствую, как Зигги слегка приподнимает голову, словно осматриваясь. Она опускает её, а затем шлёпает меня по заднице.
— Обманщик.
— Нужно же оставаться в образе.
Она вздыхает.
— Ты нарядился лордом Ансгаром.
— Он по-настоящему крутой. Я не мог не нарядиться Райнером, лордом Ансгаром.
Я роюсь в её спортивной сумке и нахожу ключи, затем впускаю нас в её дом. Месяц упорных тренировок и хоккея уже помогли моему телу нарастить мышцы, которые я потерял этим летом — я уверенно поднимаюсь по лестнице, держа её на плече, и открываю дверь квартиры её ключами.
Закрыв дверь, я задвигаю засов локтем, затем подхожу к её кровати и опускаю Зигги на неё.
Зигги вздыхает и откидывается на спину, подняв руки над головой, рыжие волосы рассыпались по кровати.
— Я так устала, — бормочет она.
Я осторожно стаскиваю с неё сапоги, затем развязываю шнурки на животе, выполненные в корсетном стиле, до самых округлостей грудей, останавливаясь и не давая себе дотронуться до них. Она втягивает глубокий удовлетворённый вдох.
— Спасибо, Себастьян, — вздыхает она.
Это кажется таким интимным, таким… правильным — снимать с неё туфли, расстёгивать платье. В этот момент я понимаю, что если бы я мог делать это каждую ночь до конца своей жизни, если бы я был достоин этого, я бы этим и занимался.
У меня перехватывает горло. Моё сердце бешено колотится в груди.
— Спи крепко, Сигрид.
Она облизывает губы, затем сонно поворачивает голову в мою сторону. Её глаза превращаются в сонные щёлочки, когда она смотрит на меня.
— Я скучаю по тебе.
Я с трудом сглатываю.
— Я тоже по тебе скучаю.
Вздохнув, Зигги закрывает глаза.
— И я буду скучать по тебе всё больше и больше.
Я сжимаю её руку, нежно прослеживаю её пальцы, длинные и красивые, мягкий изгиб ногтей.