«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть
Шрифт:
«Ты прав. С ними разговаривать не стоит. А вот со мной можно. Так о чем ты хотел поговорить?»
«Я хотел посоветоваться с вами насчет одного человека, которого знают Маня и Исраэль».
«Из-за этого ты и приехал сюда из Константинополя? Кто же тебя так интересует?»
«Исраэль отказался принять его в „Ха-шомер“, несмотря на то что он хороший сторож, отлично ездит верхом и вообще безупречен. Его зовут Иосиф Лишанский».
«Разве мнение Исраэля и Мани имеет для тебя какое-нибудь значение? Насколько я тебя знаю, если уж вы решили его принять, вас никто не остановит».
«И все-таки даже мы не можем доверять важную информацию ненадежному человеку.
«Но ты же знаешь, что надежность человека зависит от его убеждений. Тот, кто верит в какую-то идею, не предаст и не изменит, если его не обижать по-настоящему. В этом случае даже такой человек может предать из мести. Доверие и верность — понятия очень относительные, связанные с личной заинтересованностью людей. Я тебе одно скажу: если какие-то сведения могут тебе повредить, став известными, — не делись ими с Лишанским, а если они повредят твоим врагам, то, конечно, делись».
«Все же я не понимаю, почему Лишанского не приняли в „Ха-шомер“. Я обязан это знать. Некоторое время он жил недалеко от дяди Шимшона в Ришон ле-Ционе. Я думал, что, может, ты его знаешь. Он — друг Наамана».
«Авша, миленький, доверься лучше своей интуиции. Если сердце говорит тебе, что Лишанский подходит для твоих целей, — значит, так оно и есть. Слушай только свое сердце. Сердце никогда не обманывает».
Иегошуа и Исраэль вернулись только к вечеру. Весь день бродили они по рынку, заходили в разные конторы. Ноги Исраэля были обмотаны тряпками, заменявшими ему ботинки, Иегошуа же по-прежнему носил истрепанные, но еще целые сапоги с высокими голенищами. При виде Авшалома, сына Лолика, его ввалившиеся глаза засияли, и он горячо обнял молодого человека. «Авша, Авша, гость дорогой! — воскликнул он. — А когда ты решил отрастить бороду? Ты думаешь, как, впрочем, и я в свое время, что она взрослит? Ошибаешься! Она делает тебя похожим на русского анархиста».
«Не надо сравнений с русскими анархистами. Настоящая анархия царит сейчас в Палестине».
И Авшалом начал рассказывать об отступлении турецкой армии, эпидемии тифа, голоде и лагере в Кфар Сабе, который предназначался для людей, изгнанных из своих домов. Четверо ссыльных слушали затаив дыхание, хотя некоторые факты были им известны. Авшалом так и не спросил о Лишанском ни своего дядю, ни Исраэля Шохата. Мнение Ольги полностью удовлетворило его.
Глава тридцать третья
Господь заставил меня страдать…
Дочь, родившуюся у Шохатов в Бурсе, назвали Анной — по имени любимой Маниной сестры, скончавшейся в Петербурге в молодом возрасте. Роды принимала Ольга. Всю свою любовь, озабоченность, весь свой многолетний опыт вложила она в помощь Мане. Как пишет сама Маня в воспоминаниях, «у Ольги были белые, мягкие, чудесные руки».
Что касается Авшалома, то он и дальше собирал информацию для англичан. По возвращении в Палестину он часто разъезжал по стране, выполняя задания Ааронсона. В декабре 1916 года Авшалом с Иосифом Лишанским вернулись в Египет, в Эль-Ариш, где находился Ааронсон, прибывший туда несколькими месяцами раньше.
Добирались они туда через пустыню. Лишанский где-то раздобыл верблюдов и проводника-бедуина, да и сами они переоделись бедуинами.
Почему молодые искатели приключений отправились на встречу с англичанами через пустыню, а не выбрали дорогу вдоль морского побережья? Может быть, Авшаломом двигала любовь к риску? Он ведь понимал, что путь их проходит через расположение воюющих армий,
Через несколько месяцев после этого путешествия Аарон Ааронсон в письме к своей сестре Ривке отзывался об авантюризме Авшалома с нескрываемым гневом:
«Ты ведь знаешь, что подобным образом он собирался поступить уже в прошлом году. Преодолел многочисленные препятствия, но все-таки попался. Однако тогда его схватили турецкие чиновники и благодаря невероятной дерзости и хладнокровию он избежал виселицы. Теперь же он попал к коварным бедуинам».
Авшалом и Лишанский передвигались под покровом ночи, а днем прятались. Однако, пересекая ничейную полосу между турецкими и английскими позициями к северо-востоку от Эль-Ариша, они сбились с пути. Всю ночь молодые люди блуждали по песчаным дюнам, а наутро в субботу 20 января их обнаружили бедуины. Внезапно Авшалом и Иосиф оказались под градом пуль.
«Один из них получил три ранения, но сумел скрыться, — продолжает Ааронсон, — а любимый наш герой погиб… Пуля попала в него со спины и разорвала ему внутренности… Этот богатырь, презиравший бедуинов, этот исполин пал посреди пустыни, истекая кровью» [20] .
Авшалом скончался на месте. Лишь через пятьдесят лет, уже после Шестидневной войны, Шломо Бен-Элькана обнаружил место его убийства. Старик бедуин из племени, напавшего в свое время на Авшалома, показал ему пальму, выросшую из косточки финика, лежавшей в кармане убитого в момент его падения.
20
Шломо Бен-Элькана. Авшалом, герой пустыни. Изд-во «Решафим». С. 46.
Раненый Иосиф Лишанский двинулся на север и рассказал Аарону о случившемся. Ааарон понимал, что весть о гибели Авшалома приведет членов НИЛИ в отчаяние. Поэтому он велел Лишанскому хранить тайну и говорить всем, что Авшалом находится в Египте. Лишанский так и поступил, но ему доверяли все меньше и меньше. Руководство организацией НИЛИ находилось теперь в руках у Аарона Ааронсона и его сестры Сары.
В феврале 1917 года связь с англичанами была восстановлена. Шпионский корабль «Маганем» курсировал между египетским берегом и Атлитом. Корабль доставлял деньги, собранные американскими евреями в помощь ишуву, и забирал разведывательную информацию. В то время организация НИЛИ не только занималась разведкой, но и заботилась о материальной помощи евреям Палестины.
Однажды Сара Ааронсон послала из Атлита в Египет почтового голубя, привязав к ноге его записку. Птица не прошла достаточной дрессировки и опустилась на землю во дворе турецкого коменданта Кейсарии, который сам был заядлым голубятником. Выйдя покормить любимых птиц, комендант обнаружил среди них незнакомого голубя, у которого под крыльями лежал бумажный рулон, исписанный симпатическими чернилами, а к ноге была привязана записка. Эти документы он переслал в Яффу, где их удалось прочесть, призвав на помощь немецких специалистов. Документы содержали разведывательную информацию, а также имена некоторых членов НИЛИ. Немедленно начались обыски, пытки и аресты в Зихрон Яакове, Атлите и Хадере.