Есть ли сердца у призраков
Шрифт:
— Здравствуй, моя дорогая, — улыбнулась с порога покоев королева, — не вставай, я ненадолго.
Анамария была уже готова к балу. Ну ещё бы — всё, как всегда.
Великолепно расшитое платье глубокого фиолетового цвета как нельзя лучше шло к её черным, как смоль, волосам, убранным в изысканную причёску. На голове королевы сияла большая королевская корона, усыпанная драгоценными камнями. В общем, как и обычно, – великолепие, элегантность, величественность.
— Доброе утро, мама, - устало протянула принцесса. — Посмотрите, мне скоро там волосы докрутят?
— Скоро-скоро, —
— Если бы я могла забыть это, — вздохнула Ариана.
— Замечательно. Еще кое-что. С лордом Эддардом ты сегодня не танцуешь.
— Почему? — удивлённо подняла брови принцесса. — Нет, я не горю желанием танцевать с ним, как, впрочем, и со всеми остальными. Просто интересно.
— Девочка моя, тебе нужно лучше знать наши традиции, — покачала головой королева. — Хорошо, я напомню. Традиционно жениха принцессе выбирают именно двадцатого ноября — это старейшая оримнейская традиция. А сегодня только первое. И никто не должен догадаться о том, что Эйдриана выбрали еще два месяца назад. Ясно?
— Ладно, договорились, — закатила глаза Ариана.
— Очень хорошо. И да, только что приехали Питер и Джетта Гарднеры, — подавляя вздох, произнесла королева.
— Джетта?! О нет, только не она, — скривилась принцесса. — Я вообще надеялась, что Гарднеры полным составом проигнорируют бал.
— Как видишь, этого не случилось, поэтому будь с ними вежлива, ладно? — наклонила голову королева.
— А почему нет Мейсона, Соррель и Хенритте? Когда такое было, чтобы старшие Гарднеры не приезжали на балы? — искренне удивилась Ариана.
— Я и сама, признаться, не знаю, — пожала плечами королева. — Но нам с Дареллом это показалось подозрительным, и мы уже отправили своих людей к ним в Лилиэн. Только шш, — приложила она палец к губам, улыбнувшись. — Детка, сними медальон. Сегодня стоит надеть что-нибудь повеселей.
На шее у принцессы на тонкой золотой цепочке действительно висел медальон. Его ей подарила при рождении покойная уже королева Мириам, мать Анамарии. За золотой крышечкой, инкрустированной драгоценными камнями, находилась удивительно изящная и красивая миниатюра Божьей Матери. Ариана очень дорожила медальоном и никогда не снимала его.
— Нет, мама, простите. Мне с ним спокойнее будет.
***
Огромный бальный зал светился тысячами огней; подле стен стояли столы с угощениями, на балконе играл оркестр. Некоторые пары кружились в вальсе. Вон его идиотка-сестра Джетта стоит и во всю кокетничает с каким-то офицером, совершенно не обращая внимания на своего мужа. Отец, если б здесь был, всыпал бы ей как следует.
Королева, король и их старшие дети с мужьями и жёнами уже были здесь и любезно разговаривали с гостями, младшей же не было. Но вот по залу прошёл восхищённый шёпот, и Питер обернулся.
Она была идеальна. Великолепна. Божественна.
Она
Когда благословенная принцесса (боже, его тошнило от этих слов) появилась на верхней ступеньке лестницы, у мужчины перехватило дыхание. Он не видел ее с лета, и с тех пор она расцвела еще больше, еще полнее.
Все склонили головы, а он не мог перестать смотреть, как Ариана изящно и просто спускается, легонько касаясь пальчиками перил, как улыбается направо и налево, как, наконец, исчезает в толпе, заговорив с кем-то. Она была одета в бледно-голубое пышное платье, расшитое тончайшими кружевами. И у этого платья, о боже, не было рукавов. Волосы её мягкими локонами спускались почти до пояса. Господи, как ему хотелось схватить ее за них. Небольшая корона и какие-то бусины украшали ее голову, на шее висела золотая цепочка, а на тонком запястье был браслет.
Вокруг было много красивых девушек. С любой из них Питер Редерик Гарднер мог бы легко закрутить роман, при своей-то внешности и деньгах, мог бы жениться. Но он не мог смотреть больше ни на кого.
Нет. Нет. Не делай этого.
Отец убьёт тебя.
Уничтожит.
Ты будешь жалеть.
Не делай.
***
Сегодня днём Ариана прямо, без предисловий и вступлений, заявила ей, что все понимает и была бы счастлива, если б Жюли и Эдмунд поженились. Блант даже не удивилась: принцессу она знала давно и уже успела изучить ее непосредственную натуру. И все же… Это было неожиданно. Она не знала, что и думать.
С Эдом в последнее время они много гуляли и разговаривали, а вечерами просто сидели вместе, не говоря ни слова. И это молчание не обременяло. О себе Жюли давно поняла: она влюбилась в принца окончательно и бесповоротно. Но вот Эдмунд о своих чувствах, если таковые и были, говорить не спешил.
— Могу ли я пригласить Вас на танец, миледи?
Тонкие плечи девушки вздрогнули, и Жюли обернулась.
Эдмунд несколько секунд зачарованно смотрел на нее, а потом сказал, улыбнувшись краешком губ:
— Вы ослепляете своей красотой.
Жюли знала. Это для него она сидела над причёской все утро, убирая непослушные пряди, для него вплетала в локоны цветы. Для него надела великолепное зеленое платье, украшенное бисером и вышивкой, лучшее, что у нее было.
И он заметил.
— Разумеется, — ответила она тихо и вложила свою ладошку в его. Мурашки – кажется, они были везде.
— Я хочу сказать Вам, Жюли, — так же тихо произнёс он, обнимая её за талию и вводя в общий круг, — Это очень важно. В последнее время мы много виделись. Я не встречал девушки прекрасней Вас. Я…
— Постойте. Подумайте над своими словами, Эдмунд. Прежде чем Вы их скажете, я хочу, чтобы Вы знали, — взволнованно зашептала она, судорожно вздыхая и смотря в пол, — я хочу сказать, что бедна. У меня за душой почти нет приданого. Мне будет нечего предложить своему будущему мужу, кроме самой себя, а этого иногда бывает мало. У Блантов нет сейчас ни оружия, ни хороших земель, ни зерна, совершенно ничего, — быстро-быстро лепетала она, пытаясь произнести все на одном дыхании, — и я не могу обещ…