Есть ли сердца у призраков
Шрифт:
– Без пятнадцати десять.
Господи. Пятнадцать минут.
Это было таким нелепым и абсурдным, что ей казалось, будто ещё чуть-чуть, и она проснётся.
– Как ты думаешь, это больно?
– Нет, - слегка улыбнулся он.
– Умирать совсем не больно. Ты просто будешь видеть жуткую толпу, много огней, Питера, семью, меня. Тебе будет страшно, но всё случается в одно мгновение. Ты не успеешь ничего почувствовать.
– Я боюсь испугаться, - прошептала она.
– Я тоже, - вдруг посмотрел на неё Ричард.
– Но
– Верно, - согласилась она.
– Я постараюсь.
– Я горжусь, что люблю тебя.
Когда дверь скрипнула, Ариана вздрогнула. Паника, загнанная в угол, накатила с новой силой, и она испуганно посмотрела на Ричарда.
– Всё хорошо, ладно?
– успел сказать он, прежде чем стражник, грубо схватив Ариану, вытащил её за дверь.
Полные боли ледяные глаза: наверное, такими они и останутся в её памяти.
– Ладно, - шепнула она в темноту, вытирая слезу.
Последнюю слезу.
Она ни за что не станет плакать.
Чем дальше тащил её стражник, тем больше людей становилось в коридоре. Почти все - в форме, с гербами Гарднеров, но попадались и смуглые, одетые в другие одежды - листнийцы, наверное. Все они поворачивали головы на неё, о чём-то переговариваясь. Она не хотела, чтобы все эти люди запомнили её такой, поэтому вырвалась, произнеся: «Я сама пойду».
Она и шла. Стражники сзади поменялись — теперь её сопровождали двое мужчин. Это было до безумия нелепо, но она чувствовала себя королевой, ведь за ней шёл конвой, а перед ней все расступались, глядя как-то уважительно. Ну что же, побыть перед смертью королевой неплохо.
Они поднялись по лестнице. Резные двери распахнулись, и Ариана оказалась внутри собора. Сколько раз, стоя на этом мраморном полу, она молилась за благополучие родных. Сейчас ей не мешало бы помолиться за себя.
Собор был полон чужих людей. Кто-то опирался на иконы, кто-то сидел у алтаря, и Ариану коробило от подобной наглости. Когда они остановились перед дверями, ведущими на площадь, она поняла: всё. Толпа снаружи гудела так громко, как не гудела на свадьбе Карианы.
Пару шагов, Ариана, несколько минут.
Двери распахнулись, и шум стал оглушающим. Она зажмурилась от яркого света факелов, попробовала закрыть уши, но её руки тут же одёрнули. Ариана стояла на белых мраморных ступенях, не смея открыть глаза - так шумно было вокруг. Её грубо толкнули вперёд.
– Слава королеве!
– Да здравствует наследная принцесса!
– Долгой жизни благословенной принцессе! Принц Эдмунд!
Когда она всё же открыла глаза, то была поражена: Ариана никогда не думала, что в Этелиарсе живёт столько людей. Вся огромная площадь, на сколько хватало глаз, была забита ими. Они кричали, и на их лицах была ярость. Они махали руками куда-то влево, и туда полетело даже несколько предметов.
Повернув голову, она увидела Питера. Он был одет в расшитые золотом одежды.
– Всех, кто выкажет хоть какое-то непослушание, ожидает такая же участь!
– крикнул он, и его голос исказился от бешенства.
Кровь из груди старика хлынула ярко-алая, и Ариана подняла глаза в небо, чувствуя тошноту.
С неба падали мелкие снежинки, и где-то высоко сияли светлые звёзды. Они смотрели в бесконечность. Она - тоже.
Толпа почти замолчала, но взорвалась снова, когда позади неё скрипнули двери. Ариана обернулась: один за другим из собора выходили её родные.
Мама, сопровождаемая почти бешеными криками людей, шла уверенно и спокойно - как всегда. Она улыбнулась Ариане, одними губами сказав что-то. Ариана не услышала, но поняла: «Будь сильной». Кариана, Эмилия, бледные, но так же спокойные, одарили её тёплыми взглядами. Их всех увели правее. Вскоре появились и мужчины. Эдмунд, увидев сестру, рванулся было к ней, но его, конечно, не пустили. Рейнар и Рональд, мужья Карианы и Эмили, улыбнулись Ариане. Ричарда вывели позже всех. И поставили рядом.
Восемь человек.
Ариана подумала, что, должно быть, выглядят они сейчас очень здорово - восемь членов монаршей семьи, Ричарда она тоже считала за своего - с высоко поднятыми головами на высоких белых ступенях.
Её плеча коснулась чья-то рука, и, обернувшись, она увидела мужчину с мечом в руке. Палач?.. Какое дурацкое слово.
Такие же, высокие, широкоплечие и с мечами, подошли ко всем её родным.
Толпа ревела, не переставая, но Питер перестал обращать на неё внимание. Он подошёл к Ариане.
– Я обещал не спрашивать, и всё-таки спрашиваю снова и снова. У тебя есть шанс, - тихо сказал он.
– Нет, - прошептала она, неожиданно для себя улыбаясь и снова поднимая глаза в небо.
– Ни одного.
На душе было светло и тихо - как на этом небе. Господи, да ведь сегодня ночь на первое марта.
– Я не хочу, чтобы ты умирала, - процедил он сквозь зубы, и ей показалось - только показалось, конечно - что в его глазах блеснули слёзы.
– У меня есть последнее желание, - вдруг сказала она.
– Позволь мне умереть вместе со всеми. Я стараюсь быть сильной, но вынести их смерть раньше моей… вряд ли получится.
– Прощай, Ариана Лэриэн Лейтс Осториан, - выдохнул он.
– Прощай, Питер. Да простит тебя Господь.
Он отошёл, а её поставили на колени. Мрамор был холодным.
– Вы не могли бы убрать волосы вперёд?
– тихо спросил мужчина за её спиной. Её палач.
– Конечно, - отозвалась она, убирая слегка отросшие пряди на грудь.
– Простите меня за то, что я должен сделать, - сказал он мягко. Довольно непривычный тон для палача. А впрочем, она никогда не встречалась с ними.