Есть такая работа — учить самолёты летать

Таирова Таша

— Ну-ну, всё. Не думай об этом. Ты же врач, ты понимаешь, что Тамара Ивановна сказала это не со зла, это говорила не она, а её болезнь. Слышишь?

— Да, — тихо прошелестела Лида. — Только легче от этого не становится.

Они помолчали, сидя на скамейке, прижавшись друг к другу.

— Ты сегодня ела? Или опять с дежурства голодная пришла?

— Не хочется что-то.

— Тогда я тебе чай сделал, выпей немного, согреешься. — Миша открутил крышку термоса и налил исходящий паром напиток. Лида вздёрнула голову и искренне улыбнулась,

обхватывая чашку двумя ладонями.

— А знаешь, я сегодня Димку видела у Лены. Кажется, у них всё налаживается.

— Вот и прекрасно, а то столько лет прошло, а они так и не встретились нормально.

— А ты знал, да?

— Да, Орлов рассказал мне всё тогда вечером, когда Катерина приезжала. Он ночевал у меня и вспоминал их знакомство в госпитале.

— Миш, а вы ведь не всё знаете.

— Догадываюсь, Лид, только это их правда. Если захотят — расскажут.

— Хорошо. — Лида прикрыла глаза и расслабилась, положив голову на мужское плечо.

Воронов быстро закрутил крышку термоса и уверенно заявил:

— Так, пошли. Ты уснёшь скоро, не хватало ещё, чтобы замёрзла и заболела. Пошли, я тебя домой отведу, спать уложу.

— И колыбельную споёшь, — тихо прошептала Лида.

— Я готов тебе колыбельную, Лида, каждый день петь, только бы ты слушала.

— А ты останешься со мной, Миш? А то я опять разревусь.

— Останусь, пошли.

Через час Лида сладко спала, свернувшись калачиком под одеялом и обнимая Мишину руку, что нежно обхватила женское тело. Воронов лежал рядом с девушкой, о которой мечтал вот уже несколько лет, улыбаясь и периодически сжимая руки, будто не верил в свершившееся. Пусть поспит, разбудить её он всегда успеет. Как спящую красавицу — нежным поцелуем. Он опять усилил объятия и уткнулся носом в девичью макушку. Это был лучший подарок к празднику.

Лида открыла глаза и вдруг ясно поняла, что выспалась. Дома было тихо, где-то далеко за окном раздавались голоса людей, смех. Как хорошо, а главное — завтра выходной, можно просто валятся на диване, смотреть телевизор, гонять по сети и ничего не делать. Нет, не так. Ни-че-го!

Лида вытянулась в струнку и тут почувствовала, как чья-то рука сильно перехватила её и подтянула назад, прижимая к мощному мужскому телу. Она резко развернулась и услышала недовольное бурчание:

— Ну чего тебе не спится? Ёрзаешь, ёрзаешь, будто и тут, дома, в постели бегаешь по своей реанимации.

— Мишка, ты что здесь делаешь?

— Колыбельную пою, забыла?

— Что-то я кроме твоего «бу-бу-бу» больше нот не слышу, — с улыбкой прошептала Лида, чувствуя, как Миша нежно касается носом её виска и щеки. — Воронов, ты что это удумал, а?

— Да вот прям взял и сказал. Сейчас, Грачёва, я тебя совращать буду.

— Что-о-о? — уже со смехом протянула Лида, поворачиваясь к своему «совратителю». Она смотрела в медовые глаза, проводя по короткому ёжику волос ладошкой и медленно притягивая Мишу к себе.

— Лид,

наконец-то ты рядом, — вдруг простонал Миша и впился губами в приоткрытый в изумлении ротик. Она будто растворилась в его нежности, силе и напоре. Его сильные и смелые руки сжали её тело до сладкой боли, в следующий момент Миша оказался сверху, а Лида поняла, что колыбельная откладывается на неопределённое время. Она чувствовала его желание в дрожащих руках, в поступательных движениях таза, поглаживании спины, его шёпоте, что вызывал непонятную ей самой истому и необъяснимую слабость, от которой хотелось только тихо стонать и ощутить себя слабой, нежной и немного зависимой. Чего никогда не было в жизни Лиды Грачёвой. Она почувствовала его горячую руку под лёгким свитерком, пальцы нетерпеливо сжали грудь, и в следующий момент жадные губы накрыли сосок. Лида застонала и тихо попросила:

— Миш, пожалуйста… Миша…

***

— Мне кажется, что это сон. Счастливый сон.

— Ты думаешь, что людям могут сниться одинаковые сны? Так не бывает.

— Почему? А вдруг эти люди так близки, что их мысли и сны совпадают?

— Я согласен, Лида, видеть одинаковые сны, но только с одним человеком. С тобой, моя малышка.

— Малышка?

— Да. Мое сердце принадлежит тебе и только тебе! Я счастливый человек. И если меня полюбит такая сильная, смелая женщина, я знаю, со мной не произойдёт ничего плохого.

— Правда?

— Да. Я обожаю твои губы, они так нежны… Когда я думаю о тебе, у меня вырастают крылья… Лида… Я люблю тебя и прошу согласия стать моей женой.

— Твоей женой? И ты готов стать моим мужем? Но у меня совершено невыносимый характер, я непослушная, независимая. Миш, я иногда ругаюсь… матом…

Воронов удивлённо поднял брови и вдруг громко захохотал.

— Лида, ты что-то с чем-то! Я должен тебе признаться, что я тоже иногда, а то и часто ругаюсь. Давай учиться друг у друга, как ругаясь побеждать и двигаться дальше.

— Но я такая обычная, немного грубовата, неутончённая, неидеальная.

— Идеальных людей, Лида, нет, есть любимые. А любимые — всегда самые лучшие.

— Правда?

— Правда. Так как, согласна ли Лидия Грачёва взять в мужья Михаила Воронова?

— Ну-у-у, если это неизбежно, то да.

Михаил улыбнулся и нежно прикоснулся к припухшим от его поцелуев женским губам:

— Ну, как ты себя чувствуешь, Лидия Воронова?

— Абсолютно счастливой! — прошептала Лида. — Только…

— Что? Говори всё без утайки, чтобы у нас не было секретов, тайн, недоговорённостей.

— Миш, я боюсь измены. Прости, что всё испортила, но Андрей…

— Тс-с-с. Не думай об этом. Любящий мужчина никогда не изменяет. У него нет времени искать новых женщин, потому что он занят поиском новых способов любить одну-единственную.

Лида закусила губу и медленно провела пальчиками по Мишиным губам.

— Если бы ты знал, Миш, как я давно люблю тебя.

— Любишь и молчишь?