Есть такая работа — учить самолёты летать
Шрифт:
Часть 9
Они сидели молча, каждая уставившись в свою тарелку. Пережитое Леной, недавняя смерть Андрея, болезнь Тамары Ивановны, что вылилась в незаслуженное обвинение окружающих, — всё это заставило девушек замолчать, думая о своём.
— Лен, что тебе вчера сказал Дима? Прости, я видела твою реакцию на сообщение об аварии в небе. Вечером это вылилось в приступ, но чтобы вызвать такое у взрослого здорового человека, надо пережить сильнейший стресс.
Лена усмехнулась и отпила глоток чая.
—
— Ты мне зубы не заговаривай. Что он тебе сказал?
— Правду. Он сказал правду. Просто я… перенервничала и не смогла контролировать свои эмоции.
— В чём его правда, Лен? — тихо спросила молчавшая почти весь вечер Алёна.
— В том, Алёна, что я сама тогда пришла ночью к нему, сама отдалась ему, не спрашивая и не интересуясь его семьёй, женой, детьми. Я осталась с ним, как женщина с мужчиной, как вдруг влюбившаяся дурочка, отдав всё, что у меня было. И душу, и… тело. И теперь обижаться… Короче, я надеюсь, что больше такие приступы у меня не повторятся.
— А ребёнок, Лен?
— Ребёнок погиб. И это только моя боль.
— Как скажешь, конечно, но он вправе знать об этом.
— Возможно. А ты как, Алёнка?
— Я, девочки… Лида, наверное, я плохой человек. И предала память об Андрее, но Сергей… он… Он не стал меня жалеть, уговаривать или обвинять. Он тоже сказал правду. Он не говорил мне громких слов о своих чувствах, но вчера позвонил вечером и просто спросил, что я ела, не замёрзла ли и ношу ли шапку, — Захарова грустно усмехнулась.
— Не надо себя ни в чём винить, Алёнка. Так случилось, мой брат погиб. И давай говорить честно. Я очень любила Андрюшу, но он поступил с тобой не очень красиво. А ты вела себя достойно. А после того, что я узнала от Люды…
— Что? Что случилось, Лида? — Алёна распахнула глаза и с силой сжала кулаки.
— Марина эта его никогда не была беременной, она солгала, Алён.
Сидящие за столом девушки удивлённо уставились на Лиду.
— Зачем? — прошептала Лена.
— Кто её знает? Я не собираюсь выяснять это с ней. Тут свои бы проблемы решить.
— Ты о чём, Лид?
— Я о соседе своём. Сколько лет мы друг друга знаем, а я всё так же просто знакомая, подруга, сестра друга.
— Так, если гора не идёт по известному маршруту, то надо что-то изменить в дороге. И он обязательно тебя полюбит!
— Меня? Полюбит? Да для этого нужны офигеть какие нервы, — после чего они дружно рассмеялись. — Так, полуночницы, пора спать. Алён, сегодня остаёшься у нас.
— Нет, Лида, я домой пойду, — тихо проговорила Лена, — мне подумать надо и побыть одной. Ладно? А завтра я жду вас у себя на завтрак. Обещаю кофе и круассаны. А теперь — спокойной ночи.
Лида проводила Лену до двери и тихо прошептала на прощание:
— Возможно, Митька и наговорил лишнего, Лен, но я видела, как он испугался за тебя. Он готов на всё, только бы ты была, только бы дышала. Подумай об этом, — она легко прикоснулась губами к щеке подруги и внезапно подмигнула ей. Лена кивнула и быстрыми шагами спустилась вниз к себе.
***
Саша вставил ключ в замок и остановился, прикрыв глаза. Вот уже почти месяц Наташа
Каждый вечер его встречали горячим ужином, детским радостным визгом, маленькими ручками вокруг шеи и немного испуганным, застенчивым женским взглядом. И каждый раз, когда Наташа отворачивалась к плите, наклонялась к сыну, да просто стояла и смотрела на него, пришедшего с работы, Александра накрывала такая волна нежности и желания, которого он не испытывал ни с кем и никогда. Но он дал слово.
…Ястребов привез их с Денисом к себе в новую квартиру, занёс вещи в одну из комнат и громко сказал:
— Так, Дениска, это твоя комната. Обустраивайся, маме всё покажешь. Если появятся вопросы — я всегда рядом.
Мальчик вошёл в комнату и с интересом оглянулся вокруг. Возле стены стояла большая двухъярусная кровать с лесенкой, рядом детский стол с двумя стульчиками, под окном расположился сундук с игрушками, а напротив диванчик.
Наташа с улыбкой слушала восторженный визг сына, когда он увидел спортивный уголок со шведской стенкой и висящим канатом.
— Вы пока тут устраивайтесь, Наталь, — тихо сказал Ястребов. — Я буду рядом. Пока один. Я подожду, Наташ. Столько, сколько тебе надо будет. Правда, сколько нужно, я подожду.
Наташа благодарно улыбнулась и опустила свой рюкзачок на диванчик. И вот уже месяц они с Денисом играют в пиратов, летают по квартире, при этом Саша изображает самолёт, а маленький лётчик отдает приказы — направо, налево, вверх и вниз. И всё это сопровождает тихий смех Наташи, что смотрит на своих мужчин, свернувшись калачиком на диване в гостиной. И каждый вечер он говорит «спокойной ночи» и уходит в спальню, чтобы слушать тихий голосок женщины, что рассказывает сыну сказки…
Ястребов толкнул дверь и тут же услыхал детский топот. В коридор выскочил Денис, подпрыгивая на одной ножке и размахивая руками. Затем оглянулся назад и потянулся к Саше:
— А мама пакала, — тихо прошептал он, помолчал и добавил: — Ты не говои ей, лано?
— Ладно, — согласно кивнул Ястребов, повесил куртку и наклонился вниз. — А ты знаешь, почему она плакала? Кто её расстроил? Ты говори, я ей ничего не скажу! Честно! Это будет наш с тобой секрет, хорошо?
Малыш переступил с ножки на ножку и обнял Сашу за шею, касаясь тёплыми губами его уха:
— Баба Ила звониа, — быстро зашептал он, — а потом мама пакала.
Ястребов вздохнул и натянуто улыбнулся — родители Натальи в штыки восприняли переезд дочери с внуком в другой город. Саша понимал, что его шаткое семейное положение не может их не волновать, но он не собирался воспользоваться женщиной в своих интересах, он ждал того момента, когда сможет назвать её своей женой. И скорее всего это может произойти в ближайшие дни.