Эстер Уотерс
Шрифт:
Джекки был так поглощен своим корабликом, что не заметил помрачневшего лица матери. Миссис Льюис хотела отвлечь его мысли на другое, но не успела ничего придумать, как он уже схватил со стола кораблик и стал совать его матери.
— Это одномачтовая яхта — видишь, у нее три паруса и только одна матча. Это папа мне так объяснил. Он скоро приедет, через полчаса, и мы с ним пойдем в Рэй, будем пускать кораблик на пруду, и если наш кораблик переплывает на другую сторону, папа возьмет меня в другой парк, где очень большой пруд, во много раз больше, чем в Рэе. Как ты думаешь, мамочка, я сумею так пустить кораблик, чтобы он переплыл такой
— Почем я знаю. Не приставай ко мне со своим корабликом.
— Мамочка, почему ты на меня сердишься, почему не смотришь на мой кораблик? Разве ты не пойдешь со мной и с папой в Рэй поглядеть, как я буду запускать его?
— Нет, не пойду. Я же тебе больше не нужна. Я ведь не могу покупать тебе кораблики… Ступай, не надоедай мне с твоими игрушками, — сказала Эстер, отталкивая Джекки, и в припадке раздражения она выхватила у него кораблик и отшвырнула его от себя. Кораблик ударился о стену, мачта сломалась, паруса и снасти жалобно обвисли. Джекки бросился к своему кораблику, поднял его с пола, на лице его было написано отчаяние.
— Я же не смогу его теперь пустить! Он не поплывет! Мачта, паруса — все поломалось… Мамочка, зачем ты сломала мой кораблик? — Джекки разрыдался, и в эту минуту в дверях появился Уильям.
— Почему ребенок плачет? — осведомился Уильям, останавливаясь на пороге.
Эстер уловила хозяйскую нотку в его голосе, и это распалило ее еще больше.
— А тебе какое дело, почему он плачет? — сказала она, оборачиваясь к нему. — Какое ты имеешь отношение к этому ребенку, чтобы приходить сюда да еще распоряжаться! Подличать у меня за спиной — это на тебя похоже! Выпрашивал, вымаливал, чтобы я дала тебе повидаться с ребенком, а когда я позволила, так ты украдкой приходишь сюда и стараешься подкупить ребенка костюмчиками да игрушками и украсть у меня его любовь…
— Эстер, Эстер, да у меня и в мыслях не было отвращать ребенка от тебя. Я же ничего плохого не хотел. Миссис Льюис сказала, что он как будто заскучал, и мы решили, что не худо бы ему малость развеяться. Ну и…
— Ах, вот как! Это, значит, миссис Льюис попросила тебя повезти его в Лондон? Чудно, что творят с людьми деньги, пусть даже небольшие! Не успел ты тут появиться, как она уже начала делать тебе реверансы, стулья подавать. Мне это сразу не очень-то понравилось, но только я не думала, что она этак обернет все против меня. — И, обратившись к своей старой приятельнице, Эстер сказала: — Кто это позволил вам отпускать с ним ребенка?.. Кто платит за его воспитание, я или он? Отвечайте-ка. С чем это он к вам подъехал — подарил новое платье?
— Ну и ну, Эстер, дивлюсь я на тебя. Вот уж никогда не думала, что ты вообразишь такое — будто меня можно подкупить. И это после всех-то лет! — Миссис Льюис смахнула слезу краем передника, а Джекки украдкой боязливо шагнул к отцу.
— Это не я сломал кораблик, это мама, она очень сердится. Я не знаю, почему она его сломала. Я ничего плохого не сделал.
Уильям посадил мальчика к себе на колено.
— Мама не хотела его сломать, она нечаянно. Ну-ка, будь умником, перестать плакать.
Джекки поднял глаза на отца.
— А ты купишь, мне другой кораблик? Сегодня магазины закрыты. — Он сполз с отцовского колена, подобрал с полу игрушку, снова подошел к отцу и сказал: — А может, мы его как-нибудь починим? Как ты думаешь?
—
— Нет, не надо, пусть остается здесь, — сказала Эстер. — Я не хочу с ним больше разговаривать, теперь у него есть отец, может разговаривать с ним. — Эстер резко повернулась и шагнула к двери. Но Джекки с горестным криком, выронив из рук игрушку, бросился к матери и в отчаянии уцепился за ее юбку.
— Нет, мамочка, дорогая, не уходи. Мне не нужен кораблик! Я люблю тебя больше, чем кораблик… Не нужен он мне!
— Эстер, Эстер, ведь это же глупо. Ну послушай…
— Нет, не стану я тебя слушать. А вот ты послушай меня. Когда мы ехали сюда на прошлой неделе, ты в поезде спросил меня, что я делала все эти годы Я тебе тогда не ответила, а теперь отвечу. Я была в работном доме.
— Как в работном доме?
— Ну да. А что, тебя это удивляет?
И Эстер принялась рассказывать историю своей жизни за последние восемь лет. Слова, тяжелые, словно камни, срывались с ее языка, и казалось, что она швыряет ими в Уильяма… Больница Королевы Шарлотты, миссис Риверс, миссис Спайрс, ночь на набережной, работный дом…
— А когда я вышла из работного дома, так обошла пешком весь Лондон — искала работу хотя бы на шестнадцать фунтов в год, чтобы не умереть с голоду, и не могла найти и питалась одним черствым хлебом. Вот она может рассказать тебе — она все это видела. Я уж молчу про стыд, про то, каково мне было терпеть все насмешки и измывательства — тебе этого не понять… А со скольких мест меня прогоняли, стоило им только узнать, что у меня есть ребенок. Потому что никто не хочет держать у себя в доме гулящую. Да, вот как обзывали меня! А пока я тут мучилась, ты жил припеваючи в чужих краях со своей богачкой, а теперь, когда она тебя знать не хочет и вышвырнула за дверь, ты притащился сюда и тебе, видите ли, понадобился ребенок! Захотелось получить и свою долю! Да какая тут твоя доля, хотелось бы мне знать?
— Эстер!
— Ты исподтишка, на свой подлый манер явился сюда, чтобы украсть у меня любовь ребенка.
Силы внезапно оставили ее, и она умолкла, задохнувшись под наплывом ярости, и эта внезапно воцарившаяся в комнате тишина была, казалось, страшнее всех ее неистовых слов. Уильям стоял потрясенный, весь дрожа, готовый провалиться сквозь землю. Миссис Льюис с тревогой смотрела на побледневшее лицо Эстер, боясь, что она лишится чувств. Серые глаза Джекки стали совсем круглыми от испуга, он машинально сжимал в руке сломанный кораблик. Смысл происходящего был неясен его детскому уму, но с перепугу он внезапно разразился слезами, и его рыдания несколько разрядили атмосферу… Миссис Льюис прижала его к груди и принялась утешать. Уильям хотел что-то сказать, но только беззвучно пошевелил губами.
Миссис Льюис шепнула:
— Ее сейчас не вразумить, видите, она не в себе. Лучше уходите пока. Она сама не знает, что несет.
— Если один из нас должен уйти, — сказал Уильям покорно, — тут выбирать не приходится.
В дверях, прежде чем надеть шляпу, он остановился. Эстер стояла, повернувшись к нему спиной. Помолчав, он сказал:
— Прощай, Джекки. Ты, наверно, не захочешь больше меня видеть?
Вместо ответа Джекки отбросил в сторону свой кораблик и прижался к миссис Льюис, как бы ища защиты. Ни от кого не укрылось, как больно задело Уильяма поведение Джекки.