Эти сумасшедшие Ломасни
Шрифт:
В общем-то, Юстин всегда добивался своего. Он был намного старше Риты, высокий, плотный, широколицый, с выпуклым лбом, внушительным не только от ума, но и от лысины, и отличался медлительной, осторожной, иронической повадкой. Как многие адвокаты, Юстин имел обыкновение разговаривать с собеседником так, будто перед ним свидетель противной стороны, которого надо изобличить в клятвопреступлении или слабоумии.
Когда Юстин пускался в рассуждения, Фэгги сразу зажимал уши и уходил на лестницу.
– Неужели никто не может
– Представьте на минуту, что я папа римский, - объявлял он низким раскатистым голосом, которому свойственно было звучать напыщенно.
– Нет ничего проще, Юстин, - заверила его однажды Китти.
Он глотал виски, как воду, и чем больше пил, тем более ревностным католиком становился, тем основательней и логичней рассуждал.
Но, несмотря на свой грозный вид, он был на редкость добрым, терпеливым и внимательным человеком и ему не нравилось, как сестры шпыняют Риту.
– Скажи, пожалуйста, Нелли, - как всегда, лениво и дружелюбно спросил он однажды вечером, - тебе просто нравится говорить с Ритой в таком тоне или ты полагаешь это своим долгом?
– Ишь добренький нашелся!
– воскликнула Нелли.
– Попробовал бы изо дня в день быть с ней рядом, как мы!
– Возможно, как раз об этом я и мечтаю, - сказал Юстин.
– Это что, предложение?
– насторожилась Китти.
– Вряд ли, Китти, - сказал Юстин.
– Я не причислил бы тебя к наблюдательным присяжным.
– Поосторожней, Юстин, а то она заявится и к твоей матери, - злорадно заметила Китти.
– Надеюсь, у моей матери достанет здравого смысла, чтобы посчитать это за честь, - строго ответил Юстиш.
Когда он собрался домой, Рита вышла с ним в переднюю.
– Спасибо за поддержку, Юстин, - сказала она тихонько и накинула на плечи пальто, решив проводить его до калитки. Когда он открыл дверь, оба остановились и загляделись на открывшийся перед ними вид. Вечер был лунный; сад, то чернея, то серебрясь, спускался к тихой загородной дороге, освещенной тусклым зеленым светом газовых фонарей. А по другую сторону дороги, за воротами, темневшими в тени деревьев, угадывались ступени; рли крутые тропинки, ведущие к залитым лунным светом домам, стоявшим у самой реки.
– Господи, вот красотища!
– сказала Рита.
– Кстати, Рита, это было именно предложение, - заметил Юстин, беря ее под руку.
– Ну и ну! Посыпались градом!
– воскликнула Рита и прижала его руку локтем.
– Что посыпалось?
– Предложения! Никогда не думала, что у меня будет такой успех!
– Вот как! Значит, я не первый?
– Во всяком случае, второй.
– А что же с
– Нет, - ответила Рита неуверенно, - не совсем.
По крайней мере я считаю, что не приняла.
– Тогда, может быть, подумаете о моем?
– спросил Юстин с необычным смирением.
– Вы, конечно, знаете, что я был неравнодушен к Нелли? Одно время она мне очень нравилась. Надеюсь, для вас это не имеет значения? С этим все кончено, и обе стороны не в обиде.
– О чем говорить, Юстин, конечно, мне все равно.
Если бы я собралась за вас замуж, я об этой истории и не вспомнила бы. Но ведь и я была серьезно влюблена, в Тони. И вот с этим еще не кончено.
– Я все понимаю, Рита, - ласково сказал Юстин, - я прекрасно представляю ваше состояние. Все мы через это прошли, - тут бы ему и остановиться, но, будучи адвокатом, Юстин любил досконально излагать суть дела.
– Такое не может длиться вечно. Через месяц-другой вы успокоитесь и будете сами удивляться, что вы нашли в этом парне.
– Не думаю, Юстин, - криво усмехнулась Рита, готовясь с некоторым даже удовольствием приоткрыть завесу над безысходностью своего положения. По-моему, у меня это так скоро не пройдет.
– Ну хорошо, пусть это займет у вас полгода, - продолжал Юстин, соглашаясь пойти на некоторую уступку противной стороне, - я прошу только об одном:
когда через месяц или через полгода вы перестанете грустить об этом... об этом очаровательном юноше (на минуту в его голосе появились привычные иронические нотки), вспомните обо мне. Я уже не так молод и не Склонен больше совершать ошибки. Я знаю, что люблю вас, и уверен, что смогу сделать все от меня зависящее, Чтобы наш брак был счастливым.
– То есть вы хотите сказать, что я вовсе и не была влюблена в Тони? спросила Рита, едва сдерживая гнев.
– Так, что ли?
– Ну, не совсем, - рассудительно ответил Юстин.
Если бы в этот момент в залитом луной саду, где он стоял с любимой девушкой, раздалась еще и серенада, он и тогда не удержался бы от соблазна исправить неверный, по его мнению, вывод.
– Я не сомневаюсь, что вы были очень увлечены этим церковным Адонисом, как там его звали, или, во всяком случае, вам казалось, что вы увлечены, в конце концов это одно и то же. Но я знаю, что подобные состояния, пусть даже мучительные, не длятся долго.
– Вы судите по себе, Юстин, - сказала Рита язвительно. К этому времени в ней все уже клокотало от ярости.
– По себе и по кому угодно, - ответил Юстин.
– Дело в том, что любовь, или, вернее, то, что единственно можно назвать любовью, приходит только с жизненным опытом. Вы, пожалуй, еще слишком молоды и не понимаете, что такое настоящая любовь.
Рите, которая совсем недавно сама внушала Неду, что он еще не знает, что такое настоящая любовь, переварить слова Юстина было крайне трудно.