Это было в Ленинграде. У нас уже утро
Шрифт:
— По-моему, не очень, — сказал Астахов после паузы.
— Почему же?
— Человек хотел деятельностью, движением обогнать время, а его уговорили добиваться этого бездействием. По-моему, это не смешно.
— Ну, вы как-то слишком всерьёз все воспринимаете, — недовольно сказала Ольга, — ведь это обыкновенный юмористический рассказ.
— Не думаю, — сказал Астахов. Они помолчали.
— Когда я уезжала из Москвы, — переменила тему разговора Ольга, — мне казалось, что я буду совсем одна. Ну, понимаете, ведь все знакомые,
— Правда, если признаете, — сказал Астахов улыбаясь.
— То есть как это признаю?
— Ну, если не откажетесь от знакомства. Только навряд ли мы встретимся.
— Почему?
— Я уезжаю далеко. На Курилы.
— На Курилы? — повторила Ольга и замолчала, подавленная представившимся ей расстоянием. — Послушайте, — внезапно сказала она, пристально вглядываясь в глаза Астахова, — а вам не надоело вот так… — Она замолчала.
— Как?
— Ну, плавать, зимовать, бить китов… А теперь на Курилы…
— Не надоело, — твёрдо сказал Астахов. — Я ведь тоже… обгоняю время.
— Но всё-таки, — точно не слыша его последних слов, сказала Ольга, — неужели вам не хочется обосноваться, осесть?
— Подвесить себя к потолку? — усмехнулся Астахов. — Нет, пока не хочется.
Они замолчали.
— Ну, вот что, пойдём по домам, — сказал вдруг Астахов, поднимаясь.
— Вы думаете, ваш стол уже освободился? — спросила Ольга.
— Наверно. Не в бильярд же они на нём играют.
— Как же мне попасть в свою нишу? Я же заблудилась. — Идёмте, провожу.
Они молча дошли до двери.
— Ну, спокойной ночи, — сказал Астахов и добавил: — Вы там не мёрзнете? А то ватную куртку могу дать.
— Нет, спасибо, у меня есть одеяло, — ответила Ольга и сильным рывком отодвинула дверь.
Впервые за пятеро суток раздевшись, Ольга легла на влажную простыню («какой здесь сырой воздух!» — подумала она) и укрылась домашним шелковистым одеялом.
В нише было темно, только дракон тускло светился на ширме: где-то неподалёку горел свет.
Ольга думала об Астахове.
«Видимо, неплохой человек. Странно, что есть на свете люди, которые никогда не были в Москве. А вот встреться я с ним в Москве, мне было бы интересно с ним разговаривать? Он как-то не похож на тех людей, с которыми мне приходилось встречаться… Ему, наверное, скучно со мной. Он и старше меня, наверное, лет на десять, а то и больше… Что-то в нём есть такое, от чего становится легче, когда находишься с ним рядом. Жалко, что он не врач и нам не придётся работать вместе… Предложил ватную куртку… Наверное, ему неудобно лежать там, на бильярдном столе…»
В доме всё затихло. Ни один шорох не нарушал тишины.
«Завтра с утра пойду в обком разговаривать насчёт работы, — уже засыпая, думала Ольга. — А может
Внезапно налетел порыв ветра. В саду зашумели деревья, а в доме что-то загудело, запело, заныло…
«Ветер, ветер, откуда ты? С Тихого океана? С Курил? С материка? Какой ты? Наш, родной, побывавший в Москве? Или американский? Японский?…»
Дракон на ширме исчез: где-то погасили свет. Ольга заснула.
…Утром Ольга торопливо встала и поспешно умылась. Она обязательно хотела увидеть Астахова и боялась, как бы он не ушёл раньше её.
В маленькой столовой, организованной тут же, при доме, они вместе позавтракали очень солёной кетовой икрой и не менее солёной лососиной и вместе вышли из дома.
— Куда же вы теперь? — спросил Астахов.
— Вот… — неуверенно сказала Ольга, — я как раз и хотела посоветоваться с вами насчёт этого.
— Что же, давайте советоваться, — улыбнулся Астахов.
Они шли по длинной, вытянутой в прямую линию асфальтированной улице. Днём было видно, насколько она отличается от всех других. Здесь, очевидно, жили богатые люди. Дома были обнесены высокими деревянными заборами, хорошо покрашенными и прочными. Казалось, что это не улица, а бесконечный коридор с деревянными стенками.
— Как вы думаете, где мне надо работать? — все тем же неуверенным тоном спросила Ольга.
— То есть как это где? — переспросил Астахов. — На Сахалине, конечно. Ведь вы на Сахалин приехали?
— Но Сахалин-то большой, — нетерпеливо ответила Ольга. — Так как же: остаться мне здесь, в центре, или поехать куда-нибудь в другое место?
Ей показалось, что Астахов хотел что-то сказать, но сдержался.
— У вас есть какой-нибудь выбор? — после паузы спросил он.
— Нет, — ответила Ольга, — мне ещё никто ничего не предлагал, я только сейчас пойду разговаривать. Но ночью я думала… Словом, мне хотелось бы решить этот вопрос для себя.
— Не знаю, что вам посоветовать, — сказал Астахов. — Думаю, что нужно работать там, где вы нужнее и… где вам интереснее.
Ольге опять показалось, что Астахов сказал не то, что ему хотелось. Но это не обидело её. Она только почувствовала непреодолимое желание заставить его высказать ей то, что он действительно думает.
— Знаете, — вдруг сказала она, — мне очень жалко, что вы не имеете отношения к медицине.
— Это почему же?
— Я хотела бы работать вместе с вами.
Астахов растерянно взглянул на Ольгу. Эта девушка путала все его представления о людях. Он никак не мог определить, кто же она, в конце концов, где у неё кончается ребячливость и начинается серьёзность, кокетничает она или говорит искренне. Астахов очень хотел сказать ей: «Что же, это дело поправимое, поезжайте на Курилы, там тоже врачи нужны, и ещё как!» — но не решился и вообще ничего не сказал.