Это было жаркое, жаркое лето
Шрифт:
Порывистым движением Бодров схватил сотовый телефон, лежавший на столе между бутылкой водки и емкостью, наполненной быстро таявшим льдом. Последние нервные деньки, связанной с нападением на его магазин, заставили Лысого обратиться к старому, испытанному методу снятия стресса.
— Алло! — нетерпеливо прорычал он в трубку. Компактный телефон в его корявой волосатой лапе казался игрушкой из «Детского мира», по ошибке попавшей к человеку, уже вышедшему из той возрастной категории, каковой он предназначался. —
— Распорядись насчет машины. Ментяра позвонил, хочет переговорить.
— Не может по телефону, да? — поинтересовался тот, слышавший разговор шефа.
— Да, — недовольно ответил Лысый и взглянул на часы. — Пора выезжать, он ждет на старом месте…
Майор милиции Кудряшов, багроволицый кряжистый мужчина, комплекцией и ростом настолько напоминающий самого Бодрова, что вполне мог бы выиграть первый приз на конкурсе его двойников, надумай вдруг последний таковой проводить, сидел в своей скромненькой «копейке» какого-то режущего глаз оранжевого цвета и, нещадно потея, без устали протирал платком свою бычью шею, от пота на которой воротничок его серой милицейской рубашки давно превратился в мокро-черный. Заметив подъехавшую на тихую улочку, где он припарковал свою развалюху, автомашину Лысого, он с натужным кряхтеньем оторвал от сиденья грузное тело и побрел в его сторону.
— Пусть они выйдут, — потребовал Кудряшов, имея в виду Крота и шофера Лысого.
— Выйдите, — коротко бросил тот и двое тут же удалились на некоторое расстояние от автомашины, на ходу вытаскивая из карманов сигареты. — Давай, давай, не тяни, — поздоровавшись с майором, подсевшим к нему на заднее сиденье «Вольво», нетерпеливо произнес Бодров. Несмотря на немалые габариты комфортабельного салона, две крупные фигуры, устроившиеся рядом, почти соприкасались. — Короче.
— Если короче, то имеется кой-какая информация… — неторопливо начал Кудряшов, одновременно обдумывая, сколько же ему запросить за то, что он хотел сейчас сообщить. По дороге майор так и не определился с суммой — каждая вновь придумываемая им цифра неизменно казалась слишком маленькой, несоразмерной с такими ценными сведениями, которые он собирался продать.
— Что? Узнал что-нибудь насчет магазина? Знаешь, чьих рук дело? — забросал его вопросами Бодров, нетерпеливо ерзая по сиденью и раздражаясь от медлительности майора.
— С этим — позже, — ответил тот и жестом призывая возмущенного таким ответом собеседника к спокойствию, продолжил:
— Есть информация о перевозке крупной суммы денег. Порядка двухсот-двухсот пятидесяти тысяч долларов.
— Сколько, сколько? — мгновенно позабыв о магазине, переспросил Бодров. — Майор повторил. —
— В том-то все и дело, — начал разжевывать ему Кудряшов, — что охраны практически нет. Эти идиоты-почтовики на мелочах экономят, на охрану тратиться не хотят, понимаешь?
Они уже давно так перевозят, больше года. Просто удивительно, как их до сих пор никто не грабанул… Возят шофер, кассир, да бухгалтер. Короче, мужик-непрофессионал, и две бабы.
Хотя им пушки вроде как и выданы, но скорее так, для понта.
Кого они там смогут подстрелить, сам подумай?
— А ты как об этом узнал? — поинтересовался Бодров. Ему уже начинало нравиться то, что сообщил майор. — Почему же только сейчас? Сам говоришь, давно уже возят?
Тут майор как-то подозрительно замялся.
— Понимаешь, — после небольшой паузы, неуверенно продолжил он, — в наше управление поступил запрос… В общем, — он с трудом подбирал слова, — они там впервые за все время чуть призадумались, да и то… Короче, запросили одного сопровождающего. От нас. Поэтому я и узнал. В общем, в этот раз с ними еще один сержант поедет, — уже нормально договорил майор, чувствуя облегчение, что самое трудное он уже произнес. — От нас.
Вот в чем дело, — понял Лысый. — Ах ты ж гнида ментовская — своих же подставляешь! Ну и дерьмо… — Он даже постарался незаметно для Кудряшова отодвинуться хоть чуточку подальше, чтобы совсем с тем не соприкасаться. — А с другой стороны, кто ж еще, кроме такого вот дерьма, согласился бы на меня работать? Ладно, в конце-то концов, что я, прокурор какой — приговоры ему стряпать?
Он даже с интересом, словно на какое-то экзотическое животное, искоса взглянул на майора, который вновь и вновь безостановочно протирал свою потную шею.
— Ну, а дальше? Маршрут следования, время? — спросил он, стараясь случайно не выдать свою брезгливость по отношению к собеседнику.
— Сначала давай договоримся о гонораре, — напомнил тот.
Ишь ты, о гонораре… Словно артист какой о выступлении договаривается… — весело подумал Бодров, а вслух поинтересовался:
— Ну, и сколько же ты хочешь?
— Тридцать процентов, — собравшись с духом, выпалил Кудряшов и в очередной раз подумал: «Черт, ведь наверняка продешевил. Больше надо было запросить, больше…»
— Сколько, сколько? — недоверчиво переспросил Лысый. — Тридцать? Ну, ты даешь!
— А что… — волнуясь, что тот откажется, заторопился майор, — дело-то выгодное — разве нет? Двести пятьдесят кусков зелени, да еще и бери их практически голыми руками — чем тебе плохо?
— Голыми? А сержант? — с ехидцей охладил его пыл пахан, решив про себя, что нечего щадить самолюбие жадного майора, коль тот сам давно поставил на нем крест. — Сержантик-то твой, небось, молоденький? И ведь жить ему, небось, хочется?