Это было жаркое, жаркое лето
Шрифт:
Тоже было немало всякого… А тогда, попав в засаду, он не потерял выдержки и, выкинув из машины растерявшегося шофера, заняв его место, смог-таки оторваться от погони, благо те ребята оказались порядочными растяпами… А сейчас, думая всего лишь о какой-то молоденькой, пусть и прелестной, девчонке… Нет, от этого дурацкого волнения необходимо срочно избавляться…
Спохватившись, что пора идти на вокзал, он выбрался из машины, в которой безвылазно просидел все время после приезда, и не спеша направился к выходу на нужный перрон. Уже пройдя половину пути, он вдруг принялся лихорадочно шарить по карманам, вспоминая, захватил ли таблетки, и только обнаружив их в кармане
Уже стоя на перроне, под электронными часами, на которых указывалось время прибытия и отправления поездов — условленном месте их встречи — он размышлял, приедет ли девушка вообще. Было слишком сложно не оставляя ни малейших следов, все это урегулировать. Никаких телефонов и адресов, естественно, давать было нельзя. Пришлось просто назначить встречу на понедельник и упомянуть в приглашении, чтобы она захватила этот листочек с собой, якобы в качестве подтверждения, что она — именно она, вроде как встретить ее может и простой шофер, который и на снимках-то никогда ее не видел.
Ну, а если она не приедет в этот понедельник, он указал, что встреча переносится на следующий. А вот если и тогда она не появится… Трудно было что-либо утверждать наверняка — вся эта схема была до невероятности нелепа и громоздка, но ничего лучшего ему придумать не удалось. Хотя нет, одно он все-таки знал совершенно определенно, наверняка… То, что в любом случае, если она не приедет по приглашению вообще, он придумает что угодно, но рано или поздно эта девчонка будет ему принадлежать — только так и никак иначе! И без того произошло уже поистине невероятное — что столь совершенной красоты, наверняка неглупая женщина клюнула на всю эту ересь, прочитанную в газете. И теперь ему упустить подобный шанс, выпадающий, может, лишь раз в жизни? Да, даже такая клюнула.
Даже такая… До чего же все-таки все эти самовлюбленные дамочки наивны…
Приехала? Нет?.. Мышастый напряженно всматривался в толпу, высыпавшую на перрон. Смешались все — приезжающие, встречающие… Знать бы хоть номер вагона — но откуда, черт возьми? — подумал он уже в который раз… Вот! Она! Точно она; спутать такую невозможно. Идет, неуверенно озираясь по сторонам и выискивая взглядом часы. А может, нужно было купить цветов? — мелькнула в голове запоздалая мысль. Нет, у них же чисто деловые отношения — он работодатель, режиссер, а не глупый влюбленный; а она для него просто модель, натурщица — инструмент, с помощью которого он зарабатывает деньги. Или все-таки надо было?.. А, чего теперь думать, все равно уже поздно. Боже, но до чего же она хороша!..
Мышастый боялся, что она может приехать… ну, не в джинсах, конечно, это наверняка не ее стиль, но какой-нибудь элегантный брючный костюм одеть могла — это точно. Нет, молодец, легкое летнее платьице, совсем простенькое, из недорогой ткани, и босоножки на высоком каблуке, в руке небольшого размера чемоданчик… А платье чуть выше колен — то, на что он и рассчитывал, — отметил Мышастый и чуть не застонал от восхищения — но ноги-то, ноги!.. Длинные, точеные, тронутые легким загаром, они производили просто ошеломляющее впечатление. Нет, но бывают же такие… Внимательно разглядывая восхитительных очертаний икры, он с какой-то гордостью как бы уже за свою неотъемлемую собственность, находящуюся в его безраздельном пользовании, отметил, что
А, это скорее всего какой-нибудь сосед по купе, пытается выклянчить адресок или телефон, вон как по-собачьи просительно он заглядывает ей в глаза, держа в руке записную книжку. Как же, держи карман шире, — злорадно подумал Мышастый с легким уколом ревности, — она теперь принадлежит мне… А сзади тоже пристроился какой-то тощий мужик неопределенного возраста. Нет, молодой еще, похож на студента, и идет якобы по своим студенческим делам, а сам просто не отрываясь пялится на ее соблазнительные ножки. Не мудрено, такие способны свести с ума любого мужчину… Ага, вот она рассеянно отсылает подальше этого навязчивого ухажера, вот она останавливается, смотрит по сторонам… Тощий делает вид, что тоже остановился по какой-то своей, опять же студенческой причине, явно не хочет терять ее из виду… так, так… Пора! Мышастый решительно двинулся ей на встречу…
— Доброе утро! Вы Ольга Скрипка? — стараясь быть любезным и в то же время не переиграть, спросил он… Ты ее работодатель, будь с ней деловым, — еще раз напомнил он себе.
— Доброе утро. Да, это я. — Оля скромно улыбнулась и скользнула взглядом по грузной фигуре встретившего ее мужчины. Осмотром она осталась довольна: дорогой костюм, явно сшитый на заказ, туфли, часы — все престижных фирм; сам в годах, ничего особо отталкивающего во внешности нет, на афериста вроде не похож… — А вы и есть мой режиссер?
— Да, и позвольте вам представиться. Пантелеев Илья Матвеевич, режиссер, — с солидностью знающего себе цену человека произнес Мышастый и протянул руку к ее чемоданчику:
— Вы позволите?.. — Он автоматически отметил про себя ее слово «мой» и едва сдержал снисходительную улыбку — девочка ничуть не ошибается, хотя и совсем не то имела в виду. Он настоящий ее режиссер. Режиссер всей ее жизни, которая отныне находится всецело в его руках. И даже такую вещь, как — оборвать ли эту жизнь впоследствии, наигравшись ее телом досыта, тоже будет решать он и только он. Вот так-то…
— Вот, набрала всякого… — опять мило улыбнулась Ольга, охотно передавая ему чемодан. Кажется ее новый знакомый очень галантен — еще один несомненный его плюс. — Так мы сейчас куда?
— Ольга… Ведь вы позволите мне так вас называть? — осведомился Мышастый и, получив согласие девушки, продолжил:
— Ольга, если вы не будете возражать, мы сразу, не откладывая дело в долгий ящик, поедем на студию. Там у нас офис и все прочее. — Он и сам затруднился бы обозначить, что значит это самое «прочее», но сейчас это было неважно, с ней надо было просто побольше говорить, не давая опомниться. — Там мы и продолжим наш разговор. Вы согласны?
— Да, конечно, — согласилась Оля. — Куда нам сейчас идти? Я в вашем городе впервые, — призналась она.
«Я, кстати, тоже, — подумал про себя Мышастый. — Или нет, кажется был разок. Проездом.» А вслух ответил:
— О, наш город просто прекрасен, вы еще успеете в этом убедиться… Идемте вон туда, — он указал рукой, — там выход с перронов. — Они пошли в указанном им направлении.
Испытывая чувство невероятного подъема, размахивая на ходу Ольгиным чемоданчиком, оказавшимся совсем невесомым, Мышастый, оглянувшись, со злостью отметил, что худой, словно привязанный, следует сзади, не отрывая взгляда от ног его обворожительной попутчицы. «Козел! — удивляясь неожиданным для себя эмоциям, зло подумал он. — Вот я б тебе!».