Это Фоме и мне

Нестерина Елена Вячеславовна

Лариска снова углубилась в журнал. Вскоре раздалось шарканье ног, смех и приглушённые матершинные ругательства. Потоптавшись у столика библиотекаря, в зал ввалилась кучка юных ПэТэУшников, с грохотом опустилась на несколько столов соседнего с Викиным и Ларискиным ряда, но больше нарушать порядок не стала - перед каждым лежала книжка, и самые рьяные уже начали перечерчивать оттуда какие-то схемы в свои тетради.

– Ишь ты, примерные какие пришли, учатся...
– заметила Лариска.
– У них что, сессия ещё не кончилась?

– Нет, конечно,

у них позже, чем в институтах, а может, это отстающие какие пришли, - ответила ей Вика и, внимательно осмотрев одну из вшей, поковыряла её ручкой.
– слушай, Ларис, помирают наши воши, и с воздухом, и без воздуха... Эх, вот опоздали, теперь навряд ли они до Фомы дотянут, времени-то ещё сколько..

– Ничего, выживут... Посмотри лучше, какой костюмчик, - и Лариска пододвинула к Вике журнал, - мне очень пойдёт, у меня как раз шея длинная, и ноги длинные, так что будет классно... Только вот цвета не красного, красный лучше тебе...

– Ага... Стоп: придумала.
– обрадовалась тут Вика.
– Хороший у тебя журнал.

– В смысле?

– В смысле вошки чем питаются? Кровью они питаются. Значит, как их жизнь продлить? Дать им крови напиться. Крови...
– Вика сделала свирепое лицо и выпустила когти навстречу Лариске.

– Чьей это крови?
– Лариска не любила таких шуток, тем более что один пэтэушник даже оглянулся на них.

– Ну, ты у нас, кажется, корью и свинкой в детстве болела, а я нет, значит, моя кровь лучше. Отцепляй значок.

– Что?

– Значок, вон, на рюкзаке.

Лариска отстегнула от своего маленького рюкзачка круглый значок с оригинальной надписью "Не подходи - убьёт!" и положила его перед Викой.

– Так, немного дезинфекции, - Вика поплевала на острие металлической застёжки, потёрла его, два раза подула.
– Ну, внимание...

Она принялась разминать себе подушечку пальца так, как это обычно делают в больнице, когда анализы берут, и затем ткнула туда значком. С большим трудом ей удалось выдавить прямо на спину самой крайней вше несколько капель крови.

– Ну, пей, кровопийца!
– скомандовала вше Лариска. Ей сразу стало интересно.

Но вша не подавала никаких признаков жизни. Замерло её тщедушненькое тельце, и уже совсем не гребло ни одной лапкой, не поворачивалось ни в одну сторону.

– Да она захлебнулась!
– сразу сообразила Лариска.

– Что-то она быстро... Эй, вставай...
– напрасно Вика подпихивала вошь то в правый бок, то в левый.
– Да. Утопила я её.

– Конечно, утопила. Ты бы у меня сначала спросила, и я бы тебе сразу сказала, что насекомые тонут в воде, то есть в жидкости.
– Лариска умела всё знать в пустой след.

– Ох... Ладно, у нас ещё три остались, уж их-то я не утоплю. Пусть лежат, воздухом дышат.
– Вика подгребла оставшихся в живых вшей к лужице крови.
– Пусть, может, эти сами попить подползут. Они же чуют кровь, да, Ларис?

– Да.
– Лариска посмотрела на часы - прошло всего двадцать минут...

Пэтэушники изредка

гоготали и торопливо рисовали, им хотелось поскорее расправиться с этим делом. Но один, совсем маленький, худенький, так и не снявший кепочку с черепашками-ниндзя, всё вертелся, крутился, заглядывал в тетради ко всем своим соседям, маялся и всё приставал к сидящему около него короткостриженному парнишке:

– Ушан, пойдём отсюда.. Ну пойдём, ладно, дома нарисуешь...

– Отстань, Поня, не хочешь - катись, а мне надо...

Бедный тот, которого Ушан назвал Поней, продолжал маяться, вертеться во все стороны, затем вытащил откуда-то из кармана булку с изюмом и глазурью, причмокнул и сказал:

– Ушан, давай похаваем?

– Я не хочу сейчас...

– Ну доставай, ты там "Сникерс" заныкал, я знаю...

– Отстань.

Поня решительно отодвинул от себя тетрадь, ручку и книжку, обнюхал булку и вновь предложил:

– Ушан, ну давай похаваем.

Ушан ничего не сказал, только повернулся к нему спиной. Вика, наблюдавшая искоса за ним, хихикнула. Тогда Поня положил булку на ладони, поднёс к самым глазам, посмотрел на неё и нежно сказал:

– Тогда я съем булочку.

И съел. Облизал руки, незаметно вытер их об штаны и заглянул в чертежи сидящего сзади.

– Работай, работай, солнце ещё высоко.

На него зашикали, кто-то звонко шлёпнул ему по макушке.

В это время на тонких каблучках в зал вошла девушка с пышными-пышными распущенными волосами. Покосившись на подозрительную возню подростков, она подошла к столу, что стоял впереди того, за которым сидели Лариска и Вика, сгрузила на него стопу английских книг и словарей, отодвинула стул и уселась. Вика едва успела от её взгляда ладонью вошек загородить. Девушка сразу погрузилась в работу.

А мальчик Поня не унимался. Он громко захлопнул книжку, затем снова её открыл, перевернул вверх ногами, внимательно осмотрел. Потом порылся в кармане, ткнул соседа в бок:

– Ушан, а давай в книге деньги искать?

– Чего?

– Деньги, говорю, давай в книге искать.

– Ты что, дурак, что ли?
– спросил у него сосед. Ему, видимо, оставалось дочертить совсем чуть-чуть, и он спешил.

– Ты чё, у меня один друг всегда так делает. Приходит в библиотеку и начинает в книгах деньги искать...

Вика и Лариска скосили глаза в сторону Ушана и его неугомонного соседа.

– И что, находит?
– вяло спросил Ушан.

– А то. Он между страниц денег наложит, а потом находит. Смотри.
– и Поня положил несколько бумажных денег среди страниц своей книги.
– Вот. А потом сидит так, книжку листает, а тут раз!
– деньга! И он тут же кричит: "Ой, я в книге деньги нашёл! Ой, а вот ещё! "И все оборачиваются.

Тут и правда на его возглас несколько человек с интересом обернулись, Поня сделал сразу удивленно-обрадованное лицо, Вика и Лариска засмеялись, сдерживаясь, - и сдули всех лежащих на бумажке вшей прямо на впереди сидящие волосы.