Это моя правда
Шрифт:
Как же она научилась в последние годы видеть и наблюдать эту красоту! Так, как ее видят в последний раз… Подмечать мельчайшие детали, вбирать их в себя – про запас. Вдруг там пригодится? Вдруг и впрямь никакой смерти на самом деле и нет, а душа вечно живой остается? Надо ведь и душе какими-то ощущениями жить – там…
Поначалу, когда ей поставили этот страшный диагноз, ни о чем таком и не думалось. Казалось, душа в ступор вошла или вовсе исчезла – какое там «про запас»?
А началось все с малого – просто
Но все закончилось в одночасье. Когда врач в районной поликлинике проговорил тихо, выписывая ей направление в онкоцентр:
– Вот, вам туда надо… Там диагноз уже более точно поставят.
– А… Какой у меня диагноз? Все очень плохо, да?
– Я могу только предварительный диагноз вам сообщить… По моему мнению, у вас развивается рак гортани. Где-то вторая стадия примерно…
Умный оказался врач. В онкоцентре после обследования ей так и сказали – рак гортани, вторая стадия. Но уже близко к следующей, если ничего не предпринять. А предпринимать, в общем, и ничего нельзя, по большому счету, потому что это неоперабельный случай, связанный с особенностями ее шеи. Как объяснил другой врач, сама по себе гортань уже неудобно расположена для хирургического вмешательства, а у нее она еще и окружена множеством жизненно важных сосудов, переплетение их там какое-то нестандартное. Не как у всех. Заденешь такой сосуд – и все пойдет не так… Никто за это не возьмется, в общем. Неоперабельный случай, и все тут.
– И что мне теперь делать? – спросила она, глупо моргнув. – Ждать, когда умру?
– Ну зачем же ждать… Будем что-то предпринимать потихоньку. Время идет, медицина вперед движется. Вот в Израиле, например, хорошую методику по вашему случаю выработали… У них аппаратная терапия очень хорошая, у нас такой нет.
– Значит, вы советуете мне ехать в Израиль?
– А почему нет? Если средства позволяют… Я со своей стороны могу к ним в клинику позвонить, договориться насчет вас…
– Хорошо. Я подумаю. Спасибо. А сейчас… Можно я домой пойду? Что-то мне как-то… Не по себе… Мне как-то привыкнуть надо, принять…
– Да. Сейчас можете идти. А через неделю мы вас еще раз обследуем, договорились? Подумаем, посмотрим, выберем курс лечения…
– Курс лечения? Но ведь вы только что сказали: ничего нельзя сделать!
– Я говорил, что случай неоперабельный… Но, кроме операции, есть другие методы лечения…
– Которые мне не помогут, да?
– Ну… Я бы не стал утверждать столь категорично… Всякие бывают случаи…
– Спасибо, я поняла. Я пойду… Мне на воздух очень хочется, извините…
Не пошла она больше в ту больницу. Ни через неделю, ни через месяц. И не сказала никому ничего… И Диме тоже. Хоть он и приставал к ней с каждодневными расспросами:
– Да что с тобой происходит, Тань? На диете сидишь, что ли? Не ешь почти ничего, похудела… Не надо тебе никакой диеты, слышишь?
– Слышу, Дим… Слышу…
– А почему тогда отворачиваешься? Даже плакать вон собралась… Ну что я тебе обидного сказал, что? Ну да, худоба тебе не идет… Разве это неправда?
Да ты хоть в зеркало на себя глянь, на кого стала похожа, ужас! А лицо? Круги такие под глазами образовались, и взгляд такой, что меня иногда оторопь берет! Что с тобой, Тань?
– Да ничего, все со мной в порядке, отстань…
– Ну да, отстань… А что с твоим голосом, ты сама себя слышишь? Ты же хрипеть стала, как пьяный боцман… То хрипишь, то сипишь… Горло болит, что ли?
– Да. Горло болит.
– Ну так сходи к врачу…
Она поежилась, вздохнула, помаялась… И решилась. Проговорила тихо и очень тоскливо:
– Была я уже у врача, Дим… Рак у меня, понимаешь? Неоперабельный рак гортани…
– Как это – рак? Ты что? Откуда?
– Да если б знать, откуда он берется, Дим…
– Так… Погоди, Тань, погоди… Я что-то никак не врубаюсь. Надо ведь делать что-то срочно, а, Тань? Что можно сделать, ты у них узнавала?
– Врач говорит, в Израиль надо ехать. Они там якобы хорошо с этой проблемой работают…
– Ну так поезжай, чего ждешь-то?
– Дорого, Дим…
– Еще чего! И не думай даже об этом! Найду я денег, что ты! Если надо, из бизнеса вытащу или у отца попрошу! Давай завтра же иди к врачу, узнавай все, что надо! Куда лететь, к кому… На какой счет деньги перечислять…
Господи, как же она тогда ему была благодарна за такую реакцию! Так смотрела на него в этот момент, как на спасителя-избавителя… Вот он каков, ее муж! Взял и развел беду руками! Не чужая ведь беда-то… С женой беда… А она думала, он прижимистый и ни за что не станет деньги из оборота изымать! Ведь только-только бизнес в гору пошел!
С тех пор она и начала ездить регулярно в ту самую израильскую клинику. Хорошая клиника, ничего не скажешь. И врачи хорошие. Хотя операцию и они делать не стали, лечили другими методами. Как объяснил ей Давид, русскоговорящий израильский врач, надо подождать еще немного… Вот-вот должны появиться новые лекарственные способы, которыми ее случай из неоперабельного можно перевести в операбельный… А пока просто придерживать процесс надо, чтобы дальше не развивался. И ждать…
Вот она и ездила. И придерживала. И ждала. Оказалось, это не так и дорого – просто придерживать… Сама по себе операция дорогая была, а «придерживание» она одна вытягивала, своими средствами. Копила эти средства весь год и ехала…
А Дима ее бросил в первый же год болезни. Вот так просто взял и бросил. Зря она тогда им восхищалась, зря поверила, что он ее беду руками разведет. Чужая беда для него оказалась. А чужую, ее же как бы шутейно разводят, не всерьез…
– Понимаешь, Тань… Я должен быть честным с тобой. Не хочу ходить вокруг да около, скажу все как есть. Ты ведь умная, ты поймешь. Ты умная и очень сильная, я знаю. Давай с тобой серьезно поговорим, а? Как два разумных человека, которые уважают друг друга.