Этот мир не выдержит меня. Том 5

Майнер Максим

Йоганн вёл своих подопечных в строгом соответствии с требованиями суровой воинской науки. И это означало, что его людям очень повезло с командиром…

— Зря ты пообещал им столько серебра, — сообщил Фольки, проводив уходящую колонну взглядом. — Чем богаче воин, тем меньше он хочет драться…

Северянин тоже не терял времени даром. Пока вокруг царила суета, он успел собрать свои скромные пожитки в узелок, который прицепил к кончику висевшего на плече копья.

— Буду иметь в виду, — усмехнулся я. — Когда настанет время платить жалование тебе.

— Люди

севера всегда дерутся хорошо, — поторопился внести коррективы в свою позицию Фольки. — Сколько бы богатств ни перепало им на жизненном пути…

— Да? — я посмотрел в жадные глаза северянина. — Но если нет разницы, то зачем платить больше?

Фольки сделал вид, что не услышал вопроса. Он отвернулся от меня и принялся раздавать указания семерым бойцам, которым выпало остаться в лагере.

Потрёпанные лесной жизнью мужички слушали сыплющиеся как из рога изобилия приказы с растерянными лицами. Ничего удивительного. Буквально за полчаса их налаженный быт рухнул в тартарары, а такие перемены способны выбить из колеи любого, даже самого опытного человека.

— Хватит, — я прервал не на шутку разошедшегося северянина. — Пора идти.

Фольки запнулся на полуслове. Бойцы, которым и так уже предстояло выполнить пятилетку за два дня, мгновенно «растворились» в пространстве. Причём растворились безо всяких магических артефактов.

Всё правильно — от начальства нужно валить подальше при первой же удобной возможности. Об этом знает любой солдат.

— И нужник новый выройте! — крикнул напоследок Фольки, а затем повернулся ко мне.

— Идём, — я подхватил с земли большую, закрытую крышкой корзину, в которой в лагерь доставляли припасы, и кивком предложил северянину взять ещё одну такую же.

— Ты хочешь заявиться в город на этой паскудине? — с сомнением в голосе спросил Фольки, выполнив распоряжение.

Он выразительно посмотрел на лежавшего неподалёку Усача, который всё это время терпеливо ждал, пока пассажиры поднимутся «на борт».

— Именно так, — спокойно ответил я.

Раньше у меня были несколько другие планы, но теперь, после рассказа Фольки, всё изменилось.

Северянин скривил губы. Его скепсис был вполне объясним. Появление Усача неизбежно привлечёт внимание, а за лишним вниманием всегда следуют лишние проблемы. Это было понятно бывшему разбойнику, это было понятно и мне.

Кроме того, сама логика происходящего велела действовать незаметно, без большой помпы. Раз человек без лица проявлял к моей скромной персоне столь пристальный интерес, то не стоило заявлять о своём возвращении в город во всеуслышание. Чем меньше оппонент знает, тем лучше — это практически аксиома оперативной работы.

Всё так, однако имелся нюанс. Именно этого от меня ждали. Ждали и готовились.

Пусть крепостной стены вокруг города не было и незаметно пробраться внутрь не составляло никаких проблем, это нисколько не облегчало мою задачу. Человеку без лица не нужно брать под контроль все улочки и входы, достаточно малоприметных наблюдателей в «узких» местах — на площадях и перекрёстках. В общем, там, где я точно не смогу не пройти.

Фотографий

здесь, конечно, пока не было, но и без них опознать человека совсем несложно. Слишком уж мало людей в этом мегаполисе, чтобы надёжно затеряться в толпе.

Плюс, после недавних событий, народу здесь наверняка стало ещё меньше, а вот желающих «проверить документики» — наоборот, только больше. За беспорядками всегда следует реакция. По-другому просто не бывает.

Все — от самого захудалого постового до начальника стражи — начинают нести службу с удвоенным рвением, чтобы выслужиться перед вышестоящим руководством. На улицах появляются усиленные патрули, а в городе и его окрестностях объявляется план «Перехват», который по традиции не даёт никаких результатов, но портит много крови. Причём всем — и правым, и виноватым, и даже тем, кто в нём непосредственно участвует.

Вся эта возня, призванная имитировать бурную деятельность, очень похожа на размахивание кулаками, после драки, которая давно закончилась. Однако при всей своей кажущейся неэффективности, подобные мероприятия здорово осложняют жизнь тем, кто хочет спрятаться от чужих глаз.

Когда в лицо бьёт прожектор — пусть даже метафорический — трудно оставаться в тени…

Нет, можно, конечно, предпринять кое-какие шаги, но это лишь отсрочит неизбежное. Человек без лица в любом случае узнает о моём возвращении в город и узнает очень быстро. А значит, вариант только один: не можешь победить — возглавь.

Если сохранить тайну нельзя, то нужно сделать так, чтобы даже последняя крыса услышала о моём визите. На свету иногда можно спрятаться не хуже, чем в темноте — главное, чтобы этот свет был достаточно ярким…

— Твоя жизнь — это твой путь, — сообщил Фольки, не дождавшись от меня никаких объяснений. — Но я на эту паскудину лезть не хочу.

— Говоришь так, как будто у тебя есть выбор, — хмыкнул я.

— Выбор есть всегда, — глубокомысленно сообщил северянин, радостно улыбнувшись.

Он был так доволен собой, словно только что открыл последнюю тайну мироздания, а не поделился очередной пошлейшей банальностью.

— Согласен, — не стал спорить я. — И в данном случае — это выбор между полновесным золотым дукатом и пустым кошельком.

— Ты жаден, волхв, — с тяжёлым вздохом произнёс Фольки, быстро осознавший, что от поездки на Усаче ему никак не отвертеться. — А жадность не красит воина.

— Трусость тоже.

— А я не боюсь! — возмутился северянин. — Просто не хочу закончить свой путь во чреве этой паскудины…

— Не воулнуйся, воулоусатый челоувечек, — из пустоты неожиданно раздался обиженный голос Дру-уга, — Усач не захоучет тебя есть…

Похоже, морфану не очень понравилось то, как Фольки называл его защитника.

Несмотря на весьма обнадёживающие слова, северянин почему-то отреагировал на сказанное крайне нервно. Как только раздались первые звуки, он бросил корзину на землю, а сам отскочил в сторону метра на два, явив прекрасный уровень физической подготовки.

— Кто это?? — прошипел Фольки, выхватив из-за спины нож.