Этрусское зеркало

Солнцева Наталья

–  Что?
– спросила Гудкова.
– Вы что-то сказали?

–  Нет… не обращайте внимания.

Лидия Петровна с сочувствием посмотрела на Данилина. Он и в самом деле переживает - похудел, побледнел.

Алексей Степанович вспомнил, как Алиса заявила, что желает поступить на работу в модельное агентство. Он пришел в ужас.

–  У нас нет модельного бизнеса!
– кричал он, стоя перед ней в позе оскорбленной добродетели.
– У нас бордели, где, помимо обслуживания богатых и влиятельных клиентов, девушки демонстрируют модные наряды.

Ты готова по первому требованию ложиться в постель к посторонним мужчинам?

Алиса была не готова. Она заплакала и закрылась в своей комнате. Потом они неделю не разговаривали. Но речь о модельном агентстве больше не заходила, чему Данилин был несказанно рад.

Сестра наглухо закрылась от него, замкнулась в своем непонятном, взбалмошном мирке. Ну и пусть. Главное - она отказалась от глупой затеи.

Алексей Степанович посмотрел на календарь: уже восемь дней, как Алиса ушла из дома. В общем, времени прошло не так уж много…

Вчера за ужином мать сказала:

–  Мы слишком давим на нее… Алиса - ранимая, чувствительная девочка.

–  Мама!
– взорвался Данилин.
– У Алисы есть все, о чем может мечтать юная девица: отдельная комната, учеба в институте, материальное обеспечение, наше с тобой внимание. Она злоупотребляет благами, которые дает ей жизнь.

Александра Фадеевна ойкнула и схватилась за печень. Алексей Степанович побежал за лекарством. Вот так всегда! Стоит завести серьезный разговор, как матери становится плохо.

–  Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, - всхлипнула Александра Фадеевна.
– Вдруг она любит этого Глеба? Я боюсь, Лешенька… Она такая безрассудная, порывистая… начиталась книжек про любовь и возомнила бог знает что! Она может решиться на ужасный, отчаянный поступок… совершить непоправимое. Молодые не умеют ценить жизнь, они склонны к импульсивным, безумным поступкам…

–  Не думаешь же ты, что они с Глебом убьют себя?!
– возмутился Данилин.
– Они все-таки не психопаты, не наркоманы, а нормальные люди. С какой стати им умирать? Во имя чего? Не придумывай, умоляю тебя!

–  Они сделают это нам назло, - прошептала Александра Фадеевна, запивая лекарство.
– Чтобы отомстить нам, причинить боль. Ужасную, невыносимую боль… Они сделают нас виноватыми в своей смерти. И мы остаток жизни проведем в своем собственном аду. Надо позволить им пожениться, Леша. Это их право, в конце концов.

–  Право? Хорошо, что у них есть права! А у нас - одни только обязанности. Так? Сначала пусть получат образование, начнут зарабатывать деньги, а потом женятся, сколько им будет угодно - пять раз, десять!

Данилин вскочил, вышел из кухни, хлопнув дверью. Слова матери встревожили его сильнее, чем он мог предполагать. Алисе с ее романтическими бреднями вполне по духу идея повторить «подвиг» несчастных возлюбленных из Вероны [2]. А уговорить Глеба для нее - пара пустяков. Он так ее обожает, что готов на все, на любую вздорную выходку, которую она придумает.

Желание добраться до милой сестрички и всыпать ей как следует

с новой силой овладело Данилиным. Жаль, что сейчас нет монастырей, куда можно было бы отправлять зарвавшихся девиц, чтобы они в тишине кельи и молитвах обретали смирение.

–  Идемте обедать, Алексей, - предложила Гудкова, отвлекая его от невеселых мыслей.
– В столовой сегодня уха и карп под майонезом. Я ужасно проголодалась.

Они спустились в столовую, поели. Лидия Петровна с удовольствием, а Данилин без аппетита. Карп и правда был недурен, но, чтобы получать наслаждение от еды, нервы должны быть расслаблены. Алексей Степанович же находился в тревоге и напряжении. Он хотел позвонить Славке, но передумал. Зачем беспрерывно дергать человека? Он и так делает свою работу.

–  Ваш кофе остыл, - сказала Гудкова.
– Да не терзайтесь вы так. Сколько вашей сестре лет?

–  Двадцать…

–  Вот видите, она уже взрослая. А к большим девочкам няньку не приставишь.

–  Очень жаль, - пробормотал Данилин, допивая тепловатый кофе.
– Я бы приставил. Взросление не зависит от размеров тела, к сожалению. Большой дурак - все равно дурак.

–  Знаете что?
– улыбнулась Лидия Петровна.
– Сходите-ка вы к ясновидящей. Любая информация лучше, чем ее отсутствие.

–  За кого вы меня принимаете? Не хватало еще начать бегать по предсказательницам и колдунам!

–  А вы не возмущайтесь, Алексей, - не сдавалась Гудкова.
– Ходят же люди, обращаются. Им помогает.

–  Ну уж нет! Лучше в милицию. Отнесу фотографию, напишу заявление… пусть ищут!

Данилин не признался, что уже попросил своего друга, частного сыщика, заняться поисками сестры. Постыдился.

–  Милиция искать не станет, - сказала Лидия Петровна.
– У них других дел по горло. Сколько прошло дней, как Алиса ушла?

–  Какая разница?.. Ладно, есть у вас знакомая колдунья?
– уступил он ее натиску.
– Пожалуй, стоит попробовать. Боже! До чего я дошел!

После работы Гудкова повела Алексея Степановича в ближайшее почтовое отделение. Ясновидящая работала телеграфистом. Она оказалась ничем не примечательной женщиной лет пятидесяти, с обыкновенным лицом и обыкновенными, спокойными глазами. Звали ее Полиной Владимировной.

–  Полечка, - запросто обратилась к ней через окошко стеклянной перегородки Гудкова.
– Я тут к тебе своего коллегу привела. У него сестра пропала.

Данилин смутился. Ему стало неловко за себя - явился на почту с глупейшим намерением узнать о судьбе Алисы у совершенно посторонней женщины, какой-то телеграфистки. Бред!

–  Простите, я…

–  Подождите секундочку, - сказала ясновидящая.
– Я попрошу напарницу меня заменить и выйду.

–  Идемте!
– толкнула его в бок Лидия Петровна.
– Постоим у окна. Да не тряситесь вы так! Полина не кусается.

Через пару минут к ним подошла телеграфистка.

–  Как зовут вашу сестру?
– без всякой предварительной подготовки спросила она.