ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества

Бохэннон Кэт

Поскольку люди склонны фиксироваться на глазах, носе и рте – то есть на местах, где расположены наши отличительные черты (кто этот человек) и где мы передаем большую часть своих социальных сигналов (что этот человек чувствует, каковы могут быть его или ее намерения), – это означает, что наш мозг воспринимает эти черты как более заметные, чем они есть на реальном человеческом лице. Так что неподготовленный художник склонен рисовать лицо неандертальца: с низким, узким лбом, большими глазами, носом и ртом. И по мере того, как художник узнает, что лоб обычно занимает целую треть человеческого лица ниже линии роста волос, и начинает усваивать способы «корректировки» нормальных мозговых интерпретаций поля зрения, лицо на холсте начинает выглядеть более реалистичным.

Со временем студенты стали лучше рисовать не только мою грудь. Они также стали рисовать мне лоб, что обнадеживает, учитывая, что за ним расположена большая часть моей

лобной доли, которая является значительной частью того, что делает меня человеком. Честно говоря, я не могу сказать, изменил ли опыт рисования меня их взгляд на женские тела вне занятий. У каждого из нас есть социально специфичные способы существования и взаимодействия, и наборы навыков не всегда аккуратно переносятся из одного сценария в другой. Я не знаю, «нормализует» ли обнаженная натурщица тело или делает его более исключительным. Но я не могу не думать и о глазах студенток в той комнате не потому, что им удавалось немного лучше изобразить мою грудь, а потому, что их глаза – в частности, их сетчатка – могли сильно отличаться от глаз мальчиков.

Влияние мозга на восприятие можно увидеть в том, как культура естественным образом ограничивает девочек – способами, которые трудно даже заметить. Поскольку женщины обычно рождаются с двумя Х– хромосомами, некоторые из них являются тетрахроматами – они видят мир не в трех цветовых измерениях, а в четырех [119] . Подобно птицам, эти женщины могут рассмотреть гораздо более тонкие различия между красными, зелеными и желтыми длинами волн, потенциально имея способность видеть до 100 миллионов различных цветов: на целых 99 миллионов больше, чем средний мужчина [120] . Визуальный мир женщины-тетрахромата должен быть полон мелких, сияющих, безумных деталей: калейдоскоп цветов, мерцающий на каждой волне, отражающей свет, мерцающее трепетание пуха на членистом крыле малиновки.

119

Но не ультрафиолетовое излучение: из испытаний тетрахроматов видно, что четвертый тип колбочек сетчатки человека чувствителен к длинам волн в среднем диапазоне между красным и зеленым. У птиц четвертый тип специально предназначен для ультрафиолетовых волн.

120

Число неточное, учитывая, что мы говорим об очень тонких различиях между одинаковыми длинами волн света. Но будь то 10 миллионов или 100, зрение птиц еще более чувствительно, потому что каждая из колбочек их сетчатки также содержит каплю окрашенного масла, которое, кажется, помогает повысить способность птиц ощущать тонкие различия между разными типами цветов. У ящериц тоже есть эти капли масла, а у сов капель заметно меньше, чем у дневных птиц. Когда света мало, возможно, глазам лучше поглощать больше света с менее тонким различием между цветами – и это могло быть верно и для древних ночных плацентарных. Сетчатка сумчатых все еще сохраняет некоторые из этих капель масла в колбочках сетчатки.

Мог бы быть.

Вот только наш человеческий мир не предназначен для чего-то большего, чем трихромазия, и, к сожалению, женщины, имеющие генетическую предрасположенность видеть дополнительные цвета, обычно их не видят. Это потому, что не цветовые рецепторы определяют, какие цвета мы воспринимаем. Существует направленный поток информации между глазами, зрительным нервом и зрительными областями мозга. Некоторые из них зацикливаются – например, когда глаз выполняет свои автоматические саккады, мозг направляет его фокусироваться на том, а не на другом, смотреть так, а не иначе. Мозг определяет потребность, а глаз соответственно адаптируется. Если вам нужно увидеть определенный цвет, и особенно если вы имели привычку видеть его всю свою жизнь, вы, вероятно, увидите его, если у вас есть цветовые рецепторы в сетчатке. А если нет? Если нет нужды? Тогда, вероятно, не увидите. Мы правда не знаем почему.

До 12 % всех девочек могут родиться тетрахроматами. У них есть потенциал увидеть мир, который никогда не сможет увидеть ни один мужчина. Увидеть мир, который даже большинство женщин не видят. Но поскольку они растут в среде, которая никогда не вынудит их использовать этот потенциал, они никогда не узнают, что могут. И он просто не будет развиваться. Странные дополнительные колбочки в сетчатке будут бездействовать, или, может быть, зрительный нерв будет их игнорировать. Мы точно не знаем, что с ними происходит. Эти девушки как тайные супергерои. У них глаза как у птиц.

Иллюстрация 13

Хотя мужчины и женщины во многом живут в разных сенсорных мирах, у нас есть общий контекст: поскольку мы фундаментально и глубоко социальные приматы, социальный

контекст воспринимаемых нами миров влияет на то, как мы интерпретируем сигналы, поступающие к нам через наш сенсорный массив. Измените контекст, и вы, скорее всего, измените восприятие. Поэтому девушки с птичьими глазами воспринимают мир примерно так же, как и мы, несмотря на свою сверхспособность, а дальтоники живут со своим небольшим недостатком. Женщины обоняют вещи более тонко и точно, чем мужчины, но в основном мы замечаем это только во время овуляции или беременности (или когда мужчина говорит нам, что ничем тут не пахнет). Общий социальный контекст сегодняшней сцены знакомств в значительной степени перевешивает любую пользу, которую женщины могли извлечь из своей внутренней реакции на мужские запахи в глубоком прошлом. И до тех пор, пока мы помним, что женщины часто могут слышать то, чего не могут мужчины, мы будем лучше проектировать слуховую среду, более инклюзивную для любого уха.

Глава 4

Ноги

Пусть наш путь не будет долог, но мы должны идти вперед, исполненные духа вечного приключения, готовые к тому, чтобы никогда не возвращаться. Тогда после нашей смерти безутешные родственники получили бы в качестве реликвии наши забальзамированные сердца. Если вы готовы оставить отца и мать, брата и сестру, жену, детей, друзей и никогда их больше не видеть, если вы заплатили долги и сделали завещание, привели в порядок дела и стали свободны – тогда вы готовы для прогулки.

Генри Торо [121]

121

Перевод Э. Ф. Осиновой по первому полному изданию дневников в кн.: The Writings of Henry David Thoreau. Ed. by B. Torry. Vols. 7–10, 12, 14–15, 18 (Walden edition). Boston and N. Y., 1906.

(что значит для женщины выйти из дома)

Зилпа Уайт [122] , скорее всего

Далонега, штат Джорджия, 2015 год

Солдаты клонились к горе. Легкие горели. Мышцы горели. Глаза. Все горело, кроме пальцев на руках и ногах, посиневших от холода, пока они поднимались на высоту. Кровь отходила от конечностей и скапливалась в туловище в последней отчаянной попытке спасти жизненно важные органы. Команда двигалась день и ночь вверх по склону, едва останавливаясь, чтобы поспать, поесть, поговорить. Это было больше, чем тело могло вынести. Но в том-то и дело, что война не останавливается, чтобы спросить, как ты себя чувствуешь.

122

Чернокожая женщина, которая более 40 лет жила одна в маленькой однокомнатной хижине в Уолден-Вудсе, обеспечивая себя прядением ниток и выращиванием овощей. Порабощенные в детстве, она и ее брат Питер были освобождены во время Войны за независимость, когда их поработитель бежал из Массачусетса. Зилпа переехала в Уолден-Вудс примерно в 1775 г. Некоторые горожане, в том числе Генри Торо, жертвовали Зилпе мясо и рыбу, чтобы помочь ей выжить. Но в 1813 г. ее дом с животными внутри сгорел, и никто не пытался потушить пожар. Торо описывает этот случай в своей книге «Уолден, или Жизнь в лесу».

Капитан Грист остановилась и разорвала коричневый пакет, содержащий скудный паек – то, что считалось едой, – впервые за тридцать часов. Сапоги промокли в горах. Мозг тоже каким-то образом промок – вот что чувствуешь после того, как тело сделало больше, чем может, а впереди еще многое. Солдаты говорят: «Прими отстой».

Выживание становится вопросом мелочей, глупых мелочей, которые делаешь, чтобы заставить мышцы двигаться. Вскрыть пакет. Сменить носки на сухие. Этому солдаты научились в окопах Первой мировой войны. Раны заживут, но если потерять ноги – тебе конец.

Гора была частью испытаний Школы рейнджеров армии США: тщательно спланированного шквала тестов, предназначенных для отбора и подготовки элитных солдат. Очень немногие имеют право на участие; еще меньше оканчивают курс. В течение шестидесяти двух ужасных дней солдаты страдают от переохлаждения, теплового удара, смертельного голода и бреда из-за недосыпания. 60 % бросают в первую же неделю. Они даже не добираются до горы. Тем, кто добрался и сумел спуститься, дальше придется пережить смоделированный авианалет и мучительный проход через болото, полное ядовитых змей. Некоторых солдат вынуждают останавливаться медики-наблюдатели – испытания действительно опасны. При недостатке сна в мозге накапливаются токсичные отходы. К концу курса нередки галлюцинации.