Эвис: Повелитель Ненастья

Горъ Василий

Меньшица обиженно надулась, но не удержалась в этом образе и десяти ударов сердца:

— Не перестали! Но кроме всего этого я хочу мороженого! С вареньем!! Много!!!

— И в чем проблема? — насмешливо поинтересовалась Амси. — Перейди на остров и забери, сколько надо. Все равно будете мыться с дороги.

— Не сообразила… — призналась Дарующая.

— А я голодный… — буркнул я. — Поэтому хочу мяса. И ягодного взвара. А потом упасть на кровать, закрыть глаза и ни о чем не думать…

— Все будет… — пообещала Майра. И подняла кобылу в галоп…

…Было. И мясо, и взвар, и состояние,

в котором не думалось вообще — после сытного обеда мне начали делать массаж. В две, а моментами и в три пары рук. С начала и до конца меня мяла только Майра, а остальные дамы постоянно менялись, ибо, разрываясь между мной и мороженым, частенько выбирали лакомство. Умения хватало не всем, зато добросовестности и нежности хватало у каждой. Поэтому я млел и лениво прислушивался к своим женщинам.

Эмоции «боевой пятерки» напоминали пламя в горне. Эти красотки спокойно, уверенно и без каких-либо сомнений наслаждались всем, чем можно: возможностью бездумно валяться на кровати или разминать мое тело; есть мороженое из своей вазочки или «помогать» подругам; подшучивать над собою или окружающими или уютно молчать. Ирлана казалась костром в степи в ветреную ночь. Вспыхнула, попробовав новое лакомство, а когда доела последнюю ложечку, расстроено погасла; узнав о том, что мять меня можно всем, затрепетала, но испугалась прикоснуться даже к плечам. Увидев, что вторая лилия без тени сомнений забралась ко мне на поясницу и начала разминать плечи, сожгла саму себя ревностью и превратилась в пепел.

Забавнее всего ощущалась Стеша: пока меня мяли другие, она тлела, как угли в прогоревшем костре, запоминая все, что видела, и, кажется, прокручивая в мыслях будущие действия. Получив возможность воздать мне добром за добро, пусть даже и таким странным способом, эта девушка начала вкладывать душу в каждое движение, очень быстро освоилась и запылала так же сильно и жарко, как и мои супруги! А еще за время нашего отсутствия она явно с кем-то говорила о правилах поведения, так как постоянно держала душу открытой, сопровождала почти каждую фразу или прикосновение выплеском эмоций, ничего не боялась и старалась делать все, что можно, без оглядки на окружающих.

Когда с массажем было покончено, мелкая сбегала за дайрой и вручила ее старшей Дарующей. Та посоветовалась с Майрой, и эта парочка запела. Одними голосами, без слов. А Алька, выскользнув на центр комнаты, вдруг начала показывать нам отрывки чужих жизней. Кем она только ни была — голодным бродячим псом, сидящим у дверей постоялого двора в надежде получить хотя бы кость; ребенком, только-только научившимся ходить и поэтому познающим мир во всей его захватывающей новизне; трубадуром, разносчицей еды в придорожной таверне и даже нахохленным воробушком. Да, не все образы получались одинаково хорошо. Но те, которые удавались, вызывали улыбку, щемящую грусть или заставляли сопереживать. А похождения разносчицы в придорожном трактире, бойкой на язык и скорой на руку, мы посмотрели дважды. И оба раза покатывались от хохота, когда она, увернувшись от очередного щипка или поглаживания, как бы невзначай задевала воздыхателей подносом, роняла на них тарелки или случайно обливала вином.

Когда мелкая умаялась танцевать, Майра с Найтой запели балладу про невезучего

трубадура. Во всю силу своих голосов, которые, на мой взгляд, были куда мощнее и чище, чем у Ивицы. Припева со второго им начали подпевать. Сначала Алька и Вэйлька, затем все остальные. А к середине баллады припев подхватывали даже под окнами — там, судя по ощущениям, собрались Селия, Аника, Лиира и Оден.

Баллады после шестой или седьмой, когда ржать уже не получалось, так как болели животы, а желания веселиться было хоть отбавляй, Алька, конечно же, совершенно случайно, заехала подушкой в ухо Вэйльке, а отмашкой зацепила Майру, и спальня превратилась в поле битвы. Самое забавное, что в нее втянули всех без исключения. А так как дрались каждый за себя, и помещение было не таким уж и большим, выживать оказалось непросто. Ведь приходилось не только двигаться, но и беречь от слишком быстрых атак Ирлану со Стешей.

Увы, и защищать эту парочку, и противостоять боевой пятерке было нереально, поэтому стоило Вэйльке собрать остальных под своим Даром, как я был вынужден признать полное и безоговорочное поражение. Хотя, мне, погребенному под пятью веселящимися женщинами, сделать это было очень непросто. А когда я, наконец, выбрался наружу и чуть не рухнул с кровати, то наткнулся взглядом на раскрасневшуюся, растрепанную, но невероятно счастливую Ирлану: девушка лежала на ковре, раскинув руки, и не обращала внимания ни на задравшееся до пупа платьице, ни на чей-то тапок, невесть как оказавшийся под плечом.

Стеша тоже улыбалась. Но с легкой грустью во взгляде, и ощущением потери в эмоциях. Когда Вэйлька поинтересовалась причиной таких странных чувств, девушка вздохнула:

— Я чувствую себя человеком, который всю жизнь провел в тесном, холодном и грязном подвале, но, чудом выбравшись на поверхность, вдруг увидел ярко-синее небо, белые облака, золотой лик Ати, зелень травы в бескрайних полях. А когда ощутил еще и теплое дуновение ветерка, запах свежескошенного сена, жарящегося на огне мяса, то понял, что раньше не жил, а существовал!

— У меня такое же ощущение было прошлым летом… — понимающе кивнула Тина. — Когда мы с Майрой купались в струях проливного дождя в самой середине елового бора и в полной темноте!

— Ага! Здорово было, правда?! — заулыбалась старшая жена. — А мне больше всего запомнилось самое первое ночное купание в озере, когда мы ныряли вместе с Нейлом и плавились от удовольствия!

— Я тогда еще не плавилась! — призналась Найта. — Тряслась, как листва на ветру, и страшно хотела проснуться…

— Вы ныряли в озеро?! Да еще и ночью?! — ужаснулась Ирлана.

— Ага! Самый первый раз — в восьмидесяти с лишним шагах от берега! — гордо сказала Алька. — Хотя в то время еле-еле держались на воде!

— Но там же Преддверие Бездны! — жалобно пробормотала лилия.

— Ага. Оно самое! Только Эвисы ему не по зубам! — хихикнула мелкая.

— Да мы все лето плавали и ныряли! Там и загорели… — поддержала подругу Вэйлька. — Кстати, то же самое предстоит и вам…

Ирлана зябко поежилась и посмотрела на меня так, словно искала защиту от страшных и ужасных планов на ближайшее будущее. А Стеша задумчиво оглядела веселящуюся боевую пятерку и тряхнула волосами: