Эвис: Повелитель Ненастья
Шрифт:
Увы, где-то через треть стражи, убедившись, что битва с самим собой практически проиграна, он подал условный знак церемониймейстеру и, не дожидаясь соответствующего объявления, встал с трона и царственно дошел до дверей, ведущей в королевское крыло. На большее выдержки не хватило — стоило створкам захлопнуться, как кулак венценосца в дребезги разнес вазу, стоявшую в ближайшей нише, а сапог втоптал в пол самый большой черепок. Увы, легче не стало и от этого. Тогда Шандор выхватил меч, поискал налившимися кровью глазами хоть какую-нибудь подходящую цель, не нашел и, развернувшись на месте, атаковал меня!
Я ушел к земле[11],
Между прочим, уровень подготовки короля, как мечника, был более чем хорош. На мой взгляд, он тянул на очень хорошего орла[14], а при должном усердии мог дорасти и до филина. Именно поэтому мой верховный сюзерен пользовался очень впечатляющим набором вбитых в ноги[15] связок и комбинаций, да еще и на очень высокой скорости. А вот с выносливостью было похуже — уже через четверть кольца Шандор вспотел, через половину — сбил дыхание, а через две трети начал уставать. Тем не менее, «сражался» до момента, пока пальцы удерживали рукоять меча. А когда они разжались, и вырвавшийся из ладони клинок с мелодичным звоном запрыгал по каменным плитам коридора, устало вытер мокрое лицо насквозь пропотевшим рукавом и криво усмехнулся:
— Старею…
Возражения Топора, наблюдавшего за схваткой, Зейн отмел гневным рыком чуть ли не с первого слова, поблагодарил меня за отличный бой, брезгливо оттянул пальцами штаны, прилипшие к бедрам, и вздохнул:
— Ладно, я в баню и спать. Все равно ни на что большее сейчас не сгожусь…
…К Бирюзовым покоям я подошел где-то за полторы стражи до рассвета, успев проводить Зейна до опочивальни и сдать дежурство Геммелу Кулаку. Несмотря на очень поздний час, стражник[16], выставленный у наших дверей Конгером, был бодр, собран и внимателен — поприветствовал меня ударом десницы по груди, ответил на приветствие улыбкой и продолжил нести службу, как ни в чем не бывало. Я на цыпочках вошел в большую гостиную, привычно прислушался к тишине и с удивлением почувствовал сначала отклик от сознания Найты, а затем и ее приближение.
То, что она чем-то страшно расстроена, сообразил чуть позже, когда стянул сапоги, выпрямился и сделал пару шагов в сторону бани. Поэтому дождался появления старшей Дарующей, жестом приказал ей идти следом и бесшумно двинулся туда, куда собирался.
Пока снимал с себя перевязь с оружием, раздевался и наполнял бочку чуть теплой водой, женщина молчала. А когда забрался внутрь, откинулся на стенку и расслабился, подошла поближе и виновато вздохнула:
— Прости, Нейл, но я опять создала тебе проблемы!
— А чуть подробнее можно? — спросил я, и прислушался к ее эмоциям. А когда понял, что Дарующую трясет из-за чувства вины, ласково плеснул навстречу волной тепла и нежности.
Увы, вместо ожидаемого облегчения или радости в ее взгляде появилась обреченность:
— Перед самым концом приема мы с Тиной отошли справить нужду. Вдвоем, так как в Уголок Вечной Стужи перед самым нашим уходом заглянул Лайвенский Пес, и Майра
— И?
Женщина сглотнула:
— А там почему-то оказался Гирлон ар Зейвен! Близко — буквально в шаге от меня. Игнорировать приветствие посла, да еще моей, вроде как, родины я сочла неправильным, поэтому присела в реверансе. А когда встала, он уже держал меня на запястье и говорил…
— Неужели комплименты настоящего торренца оказались настолько изысканны, что ты не смогла найти в себе силы стряхнуть захват и вернуться в дамскую комнату? — пошутил я, чтобы успокоить Дарующую хотя бы чуть-чуть.
— Это были не комплименты! — чуть не плача, выдохнула она. — Он потребовал, чтобы мы, соотечественницы, вспомнили о земле, которая нас вскормила, и помогли Торрену в некоторых мелочах.
— То есть, убеждал поработать на Ночной двор[17]? — понимающе усмехнулся я.
Найта опустила голову и потерянно кивнула:
— Именно! А потом сказал, что если мы не согласимся, то король Торрена очень обидится и пришлет в Лайвен кого-нибудь из своих верных вассалов. Точнее, посланца, который заставит нас почувствовать свое настоящее место.
— А потом отпустил твою руку и ушел? — на всякий случай уточнил я, хотя прекрасно понимал, что спрашивать не обязательно.
Дарующая кивнула снова.
— Что ж, суть тех проблем, которые «ты создала», понятна… — буркнул я и встал. — Поговорим о них чуть позже. А пока помоги-ка мне вымыться…
…Пока я мылился, ополаскивался и вытирался, Дарующая обреченно молчала. Когда вышел из бани и двинулся в сторону третьей, обычно пустующей, спальни — тоже. А когда прошел малую гостиную насквозь, остановился перед кроватью и негромко приказал женщине раздеваться и забираться в постель, покорно потянула вверх нижнюю рубашку.
Я забрался под одеяло первым и сразу же похлопал по простыне с левой стороны от себя. Дал женщине время улечься рядом и накрыть нас простыней, перевернулся на бок и успокаивающе провел ладонью по ее волосам:
— Закрой глаза и очень внимательно слушай то, что я буду говорить…
Она опустила ресницы и нервно сглотнула.
— Ты виновата всего в двух вещах. В том, что вышла в коридор одна…
— … и в том, что не ушла обратно сразу же, как только увидела посла!
— Нет. Ты не могла уйти, не поздоровавшись: он — представитель короля Торрена при дворе нашего верховного сюзерена, поэтому любой маллорец обязан вести себя по отношению к ар Зейвену куда более учтиво, чем к своим соотечественникам! — твердо сказал я. А через несколько ударов сердца продолжил: — Ты виновата в другом — в том, что не развиваешь свой Дар!
Женщина пошла красными пятнами, отползла ладони на полторы и даже прикрыла ладонью грудь! Потом открыла глаза и уставилась на меня взглядом, полным такого ужаса, что я не выдержал и тихо рассмеялся:
— Найта, ты — Дарующая! Прежде, чем паниковать, прислушайся!
Пробужденный Дар обжег меня дикой смесью тепла и холода, но Найте стало чуточку легче. А через десяток ударов сердца к ней вернулась и способность соображать:
— Но… как?!
— Что именно изменило Дар твоей дочери в последний раз, знаешь?