Эвис: Повелитель Ненастья

Горъ Василий

— А чем помогала ты? — лукаво спросила мелкая.

— Как это «чем»? — возмутилась меньшица. — Конечно же, отвлекала рыжего своей невероятной красотой…

…До своего владения добрались без приключений. Въехав во двор, передали карету и лошадей конюхам, выслушали доклад Кэйлора, оставленного за старшего, и вошли в дом. Ждать, пока нагреется вода, было лениво, поэтому перебрались на остров и помылись там. Потом дамы унеслись обратно — ложиться спать — а меня задержала Амси. Сначала порадовала, сообщив, что только что остановила сердце Лограта ар Эжьена, а значит, одной проблемой в нашей жизни стало меньше. Потом вручила программатор, восемь «гвоздей» с приспособлением, позволяющим

их вколачивать, и две небольшие коробочки. И отправила «доводить до ума» бывшую псарню и обеденный зал. Заодно объясняя, где, что и как требуется закрепить.

Работы оказалось не так уж и много, но я, по своему обыкновению, старался разобраться во всем, что можно и нельзя. Поэтому в сторону спальни отправился существенно позже, чем рассчитывал. А по пути боролся зевотой и мечтал пусть о не таком уж и длинном, зато спокойном сне. Поднявшись по лестнице, лениво вслушался в сознания своих женщин, хотя понимал, что после такого длинного и насыщенного событиями дня все, кроме, разве что, Майры, должны спать. И, ощутив чувство одиночества с тихой грустью, замер, как вкопанный. Еще больше меня удивило то, что этими чувствами, в моей семье, казалось бы, давно забытыми, тянуло от Тины! Но, немного подумав, пришел к выводу, что ничего странного в этом нет, ведь с тех пор, как Найта перестала меня дичиться, пропала необходимость и в связующем звене между нею и всей семьей. А значит, Тина, которая помогала Дарующей чувствовать себя нужной, вдруг осталась не у дел! Мало того, она перестала себя чувствовать даже советницей, так как с появлением в нашей жизни искина все серьезные дела я планировал с ним, а не с ней. Ну, и до кучи, когда требовалась помощь женщин с клинками, я обращался к Майре и обеим Дарующим, домашние проблемы обсуждал с Майрой, да и единственной женщиной в семье, которая спала одна, была именно Тина!

«Когда ты последний раз уделял ей хоть толику внимания? — спросил я сам себя и вскоре нашел ответ: — Больше десятины тому назад, в тот день, когда показывал Доре разминку. И то случайно, так как остался с ней в зале один на один».

Расстроился — жуть, но чувствовал себя слишком вымотанным для более-менее серьезного разговора, поэтому прошел к ней в спальню и воспользовался некогда полученными клятвами:

— Сегодня ты ночуешь с нами…

Несколько мгновений женщина не шевелилась — видимо, пыталась сообразить, не послышалось ли ей это распоряжение. Но через пару ударов сердца ее эмоции плеснули безумной радостью, и советница, сдернув с изголовья «сбрую» с ножами, вскочила с постели.

Я мотнул головой в сторону двери, предлагая следовать за собой, и вышел в коридор. А когда переступил порог спальни и почувствовал одобрение в эмоциях бодрствующей Майры, то завалился на оставленное для меня место, аккуратно сдвинул в сторону дрыхнущую Вэйльку и похлопал ладонью по простыне, приглашая Тину устраиваться рядом.

Советница недоверчиво посмотрела мне в глаза, убедилась, что я не шучу, и скользнула на предложенное место. А я, дождавшись, пока она пристроит свои ножи так, чтобы до них можно было дотянуться, вдруг накинул на нее свою петельку своей воли и, уже проваливаясь в сон, захотел, чтобы эта женщина, наконец, почувствовала, насколько она мне дорога…

…Проснулся, как ни странно, сам. Привычно прислушался сначала окружающему миру, а затем и к своим женщинам, и… не поверил своим ощущениям: если Майру, обеих Дарующих и мелкую я слышал так же, как обычно, то Тину, сладко спящую лицом к Вэйльке, ощущал почти частью

себя! То есть, знал, что она улыбается во сне, чувствовал, что ей жарко, и что правая кисть, оказавшаяся под боком младшей Дарующей, слегка затекла. А когда убрал руку с ее талии, понял, что советнице стало не хватать моих прикосновений!

Стоило убрать петельку, как ощущение единства почти пропало. И пустота, появившаяся в чувствах после его исчезновения, мгновенно разбудила Тину.

— Что случилось?! — торопливо повернувшись ко мне лицом, встревожено прошептала она, и, приподнявшись на локте, потянулась левой рукой к изголовью, чтобы нащупать там оружие.

— Все нормально! — плеснув в ее душу спокойствием, еле слышно прошептал я. А когда она расслабилась и снова легла, пододвинулся к ее ушку и рассказал о своей петельке.

Толком не дослушав, женщина попросила дать ей возможность еще раз почувствовать результат. А когда я выполнил ее просьбу, ухнула в новые ощущения с головой.

Я перевернулся на спину, с наслаждением потянулся и мысленно улыбнулся тому счастью, которым звенели эмоции советницы. А через какое-то время, почувствовав, что этого счастья становится многовато, петельку снова убрал.

— Сумасшедшие ощущения… — выдохнула Тина, когда снова смогла нормально соображать. А потом плеснула в меня своей благодарностью, хотя оба Дара были погашены!

Пара десятков тихих вопросов — и я осторожно разбудил Майру. После чего попросил советницу сначала послушать старшую жену, а затем и «толкнуть» ее какой-нибудь эмоцией. Увы, с нею у Тины получилось в разы слабее, чем со мной. Равно как и с Вэйлькой, которая проснулась во время наших экспериментов. Тем не менее, что-то все-таки получалось, и это заставляло задуматься. Потом я сбегал в туалет и по дороге убедился в том, что советница, пусть и слабо, но может чувствовать меня аж через половину дома. Правда, при этом быстро устает.

Унять безумную радость Тины удалось только за два кольца перед построением на пробежку, когда я приказал дамам одеваться и с помощью Амси объяснил тонкости будущего ритуала. Правда, даже после этого осчастливленная женщина то и дело обжигала меня своими эмоциями. А еще ослепительно улыбалась и старалась держаться как можно ближе, словно побаиваясь того, что новое умение пропадет.

Собрались мы достаточно быстро. Затем спустились на первый этаж, и я, отправив семью в обеденный зал, вышел на крыльцо. Все шесть парней уже стояли перед лестницей, построенные в одну шеренгу. Увидев одного меня, порядком удивились, так как давно привыкли к тому, что мои женщины бегают в любую погоду. Но когда услышали приказ проходить в обеденный зал, подобрались, сообразив, что вот-вот сделают еще один шаг к моему среднему кругу.

Я зашел в зал самым последним, встал перед коротенькой линией, образованной боевой звездой рода Эвис, и начал говорить. Вернее, читать текст, который появлялся у меня перед глазами. Негромко, однообразно и без пауз. Чуть позже тем же самым занялась и Майра[1]. При этом я ее голоса не слышал. Точно так же, как и она моего. А обе Дарующие и Тина с Алькой лишь только изображали участие, так как с самого начала ритуала в общем канале играла музыка и забивала все «внешние» звуки. Когда глаза парней начали подергиваться легкой поволокой, неслышно включился гипномодулятор — очередное устройство Ушедших, по словам Амси, позволяющее внушить кому угодно что угодно — и вскоре ввел их в глубокий гипнотическийтранс. После чего выключился, а искин, убрав музыку из общего канала, сообщил, что можно начинать.