Евроняня
Шрифт:
На ЕВРа, Нику и тетю Валю слова Вовчика произвели одинаковое впечатление – сильное. Чай был допит, пирожные съедены.
– Увы, мне пора! – поднялась тетя Валя.
– Вас отвезут! – предупредительно встал ЕВР. – Я распоряжусь.
– Ну вот, все разбежались, – обнял Нику Вовчик. – Пойдем, сестренка, покажи, как живешь.
Ника довела его до комнаты, открыла дверь.
– Заходи, пойду с теткой попрощаюсь да детей на ночь чмокну.
Вовчик вошел, оглядел скромное Никино жилище. Увидел распластанный на стене розовый пеньюар: вот тетеха
Кроваво-мрачную, навевающую первобытный ужас абстракцию вспарывал праздничный и яркий солнечный луч. От него брызгами разлеталась ясная солнечная пыль, явно символизируя безоговорочную победу света над силами тьмы. Иначе говоря, торжества добра над злом. Желтые блики, отражаясь от поверженного пейзажа, скакнули солнечными зайчиками прямо на массивную синюю раму, придав и ей, угрюмой, совершенно иной, обнадеживающий колорит.
– Вот это да! – восхищенно выдохнул Вовчик. – Красота…
Пожелав спокойной ночи Петру, няня присела на кровать к Марфе, поцеловала милую мордашку.
– Ника, – обвила ее горячими ручонками девочка, – хочешь, открою тебе тайну?
– Давай! – улыбнулась девушка.
– Я влюбилась!! И я выйду за него замуж!
«Вот и первая любовь к моей малышке пришла, – умилилась Вероника, – счастье-то какое!»
– Конечно, раз любишь, значит, и замуж выйдешь. – Она погладила девочку по голове. Даже ребенок понимает, чем должны оканчиваться настоящие чувства. Интересно, в кого ЕВР такой недалекий?
– Ника, а как ты думаешь, папа мне разрешит?
– Уговорим, не волнуйся! – уверила няня, успев, однако, с сомнением подумать, что Ропшин, пожалуй, вряд ли способен с ходу понять смятения юной души. – Ну, расскажи, какой он…
– Ты что, сама не знаешь? – возмутилась Марфа. – Самый лучший, самый сильный! Мужественный, добрый, смелый! Высокий, красивый!
– Завидую. Настоящий мужчина! А внешне какой? Блондин? Брюнет? – продолжала допытываться Ника.
Марфа обиделась:
– Смеешься, да? Забыла, как твой брат выглядит?
– Так ты что… – Ника поперхнулась, закашлялась, Марфа услужливо постучала кулачком ей по спине. – Ты в Вовчика влюбилась?
– В кого же еще? – пожала плечиками девочка. – Принцессы всегда влюбляются в своих спасителей – прекрасных принцев.
– Погоди! – Немного оправившись от потрясения, няня поняла, что должна принять экстренные меры. – За Вовчика замуж нельзя!
– Почему? – капризно и обиженно прогундосила Марфа.
– Да потому что он… – Ника чуть не ляпнула «бандит», но вовремя прикусила язык. – Он – мой брат! А я – твоя няня, значит, мы – родственники, а родственникам жениться нельзя!
Девочка загрустила, вздохнула тяжело, как взрослая, и обреченно сказала:
– Ладно. Тогда он будет моим другом. Когда вы с папой поженитесь и родите детей, я буду жить с Вовчиком.
– Девочка моя любимая, – расчувствовалась
– Правда? – сонно переспросила успокоившаяся Марфа. – Тогда уже женитесь скорее…
Отправив тетю Валю и никого не обнаружив в столовой, Ропшин пустился на поиски.
Дверь в комнату няни была приоткрыта, у косяка, сложив руки на груди, как в молитве, пребывал в состоянии культурного шока Вовчик.
– Слышь, Викторыч, – обратился он к остановившемуся в коридоре хозяину, – ты где это чудо отхватил? Продай, а? Как по голове бахнули, наглядеться не могу…
– Это… – ЕВР набрал в легкие воздуха и бросился головой в омут. – Это – моя работа!
– Да ну! – не поверил Вовчик. – Ты же банкир! А тут чувствуется рука гениального мастера. Я кой-чего в этом секу, не раз в «Сотбис» участвовал. Как покупатель, конечно. Круто. Отвечаю!
ЕВР молча смотрел себе под ноги. Такого скоропостижного прибытия славы он не ожидал, а потому не мог сразу сориентироваться, как себя вести.
– Вот эти солнечные лучи – просто находка! – продолжал Вовчик. – Как ты додумался? И эти блики прямо на раме… Викторыч, ты – гений!
– Желтое? – отчего-то переспросил ЕВР, решившись наконец войти в нянину светелку.
Немую сцену созерцания шедевра прервало неожиданное появление Ники. Она впорхнула в комнату и мгновенно все поняла.
– Ох! – громко вырвалось у нее. – Евгений Викторович, простите, я… случайно… все сотру… исправлю…
– Сестренка! – Вовчик, по-прежнему увлеченный картиной, совершенно не обратил внимания на странный, несвязный ее лепет. – Веруня, уговори босса продать мне этот шедевр. Плачу, не торгуясь.
Не понимая, о чем толкует Вовчик, Ника страшилась взглянуть на хозяина. Наконец собралась с духом, подняла глаза, покорные, больные, полные слез… И встретила такой сияющий, такой счастливый взгляд ЕВРа…
– Вероника Владиславовна, – торжественно произнес банкир, – если вы не против, я подарю это полотно вашему брату!
– Викторыч! – прочувствованно произнес Вовчик. – Ты – человек!
Мужчины обнялись, а Ника, наблюдая такую прекрасную сцену братания, вдруг почувствовала, как из уголков глаз тихонько выкатились горячие, как близкое счастье, слезинки и заскользили, светлые, тихие, вниз, к губам. Девушка слизнула их языком и совершенно четко поняла: скоро, очень скоро в ее жизни все переменится.
Трепетно замирая, она наблюдала в окно, как ЕВР проводил к машине осчастливленного шедевром Вовчика, потом жадно ждала появления звука его шагов. Вот он вошел, приятно чмокнула входная дверь. Вот он уже в гостиной, ближе, ближе…
– Вероника… – Она почувствовала на своих плечах горячие нетерпеливые руки. – Ника… – Он зарылся лицом в ее волосы, отстранился, требовательно развернул к себе. – Ника… – Его губы нежно скользнули по ее лбу, нашли прикрытые глаза. – Ника, Ника… – как заклинание повторял он.