Европа-45. Европа-Запад

Загребельный Павел Архипович

— Не слишком ли вы торопитесь, доктор Вендинг?— прерывающимся от волнения голосом спросил Гйотль. — Не вызовет ли у кого-нибудь подозрения появление на международном рынке такого большого количества английских фунтов?

— Деньги никогда не вызывают подозрений, — спокойно ответил Швенд. — Успокойтесь, дорогой доктор, и присылайте мне новую партию фунтов для реализации.

Италия всегда была безопасным врагом и опасным союзником Германии. Лето сорок третьего года принесло новое подтверждение этого.

Одиннадцатого июня английские войска высадились в Сицилии. Итальянская армия не оказала никакого сопротивления.

Девятнадцатого июня состоялась встреча Гитлера

с Муссолини. Взволнованный фюрер сам приехал в Италию. Он бегал по просторному залу дворца Фельтре. В Рим Гитлер ехать побоялся, а дуче, в свою очередь, боялся выезжать из Италии, на австрийский перевал Бреннер, где они чаще всего встречались с фюрером. Боялся, так как не был уверен в добрых намерениях немцев относительно его персоны. Фюрер бегал и кричал что-то о тотальной войне, о жертвах, о новом оружии, перед которым капитулируют союзники. Муссолини сидел в кресле, тер свои бледные щеки, слушал крики Гитлера и думал о том, что, наверно, капитуляция произойдет раньше, чем будет применено обещанное фюрером новое оружие. Только кто первым капитулирует — вот вопрос! Его начальник генерального штаба генерал Амброзио настаивает, чтобы Италия вышла из войны. Солдаты отказываются воевать. Гарнизон острова Пантеллерия сдался без единого выстрела, хотя в подземных ангарах и убежищах можно было пересидеть какие угодно бомбардировки. Сдался и гарнизон острова Лампедуза. Бои идут на Сицилии. Южная Италия, Италия нищих и оборванцев, ждет не дождется минуты, когда будет кончено с фашистами. Даже в его собственном великом фашистском совете...

— Что вы скажете мне, мой дуче?!—заламывая руки, воскликнул фюрер и остановился против Муссолини.

Дуче молчал. Его лицо передернула гримаса боли.

— Кажется, у меня начинается приступ печени, — наконец выговорил он.

Двадцать шестого июля 1943 года в Италии произошел государственный переворот. Накануне в палаццо Венеция, где жил дуче, в большом зале, увешанном картинами старых мастеров, украшенном коврами и бронзой, собрался фашистский совет, которого Муссолини не созывал с 1939 года, и впервые за всю историю итальянского фашизма проголосовал против Муссолини. Против дуче голосовали даже его собственный зять, недавний министр иностранных дел Галеаццо Чиано и маршал де Боно.

Вечером Муссолини вызвали в королевский дворец Квиринал. Дуче попробовал изложить королю свои планы на будущее, но Виктор Эммануил перебил его, заявив, что премьером назначен маршал Пьетро Бадольо. Бронзовой статуи Муссолини, что стояла, раньше позади королевского трона, не было. Дуче понял, что пришел конец. Он попробовал угрожать королю, однако тот спокойно сказал, что аудиенция окончена. Когда Муссолини покидал дворец, к нему подошел молодой офицер карабинеров и тихо сказал:

— Бенито Муссолини, вы арестованы. Прошу идти за мной.

В Берлине началась паника. В главной квартире ночью состоялось совещание, на котором Гитлер приказал оккупировать Италию. Дальнейший проект, скрытый под криптонимом «операция Студент», предусматривал арест правительства маршала Бадольо и королевской семьи. На случай неудачи этого плана или капитуляции Бадольо перед союзниками вступала в силу «операция Ось», которая предусматривала разоружение и захват в плен всей итальянской армии. Гиммлер предлагал, кроме того, выкрасть и привезти в Германию римского папу.

Гитлер бросил на Рим парашютно-десантную дивизию. Из Южной Франции, Тироля и Каринтии в долину По была переведена группа армий «Б» фельдмаршала Роммеля. Гитлер ждал приезда в Берлин Муссолини как своего личного гостя.

Необходимо было немедленно разыскать дуче.

В Италию прилетел на самолете посланный Кальтенбруннером знаменитый авантюрист, мастер грязнейших дел, руководитель специальной диверсионной группы СС гауптштурмфюрерОтто Скорцени, двухметровый громадина с лицом

дегенерата и равнодушной усмешкой палача. Скорцени пугал своим видом даже тех, кому приходилось с ним работать. Он прославился как непревзойденный специалист «международных конфликтов». Это под его командой группа головорезов спровоцировала в тридцать девятом году нападение фашистских войск на Польшу. Это он организовал воображаемое покушение на Гитлера в мюнхенском погребке Бюргербраукеллер с целью ареста сотрудников английского посольства в Голландии. Это его «отряд» без единого выстрела захватил столицу Дании Копенгаген. Скорцени видели в Париже и в Норвегии, в Австрии и Чехословакии. Он с одинаковым рвением выполнял приказы Гейдриха и Кальтенбруннера. Для него не было невозможного. Неразборчивость в способах соединялась в нем с отвагой, изобретательность с упорством, отчаяние с жестокостью.

Скорцени спекулировал своей фамилией. Если попадал в славянские страны, перелицовывался в славянина и говорил, что фамилия его Скорченный. В Германии выдавал себя за потомка прибалтийских баронов и доказывал, что Скорцени — это искаженное Скорцен. В Италии он сразу же стал итальянцем, прибавив в своей фамилии еще одно «н»: Скорценни. Однако никто из итальянцев не клюнул на эту удочку. О Муссолини в Италии просто не хотели говорить.

Скорцени вынужден был телеграфировать Кальтенбруннеру о невозможности выполнить приказ.

Вот тогда-то один из швейцарских агентов Швенда привез ему привет от «старого знакомого» и приглашение на «прогулку». Швенд немедленно послал шифровку к Гйотлю, предлагая свои услуги. Он извещал Берлин, что итальянцы, ожидая высадки союзных войск, стремятся за любую цену менять свои лиры на американские доллары или английские фунты. Берлин почему-то не отвечал, и Швенд уже начал беспокоиться. Он приехал на свою римскую квартиру, чтобы быть поближе к немцам. Берлин молчал три дня. На четвертый, ночью, Швенда позвали на виа Тассо, где жил уполномоченный гестапо в Италии Каплер. Тот известил Швенда, или доктора Вендинга, как он теперь назывался, что ему поручается одно из серьезнейших дел великой войны — установить местопребывание Муссолини.

Швенд, одетый во фрак и белую манишку, молча раскланялся и вышел.

За тысячу фальшивых фунтов лейтенант карабинеров информировал Швенда, что слышал о том, будто дуче где-то спрятали флотские офицеры.

Швенд бросился в Геную. Три дня он сыпал направо и налево фунтами стерлингов, но так и не смог ничего установить. Ему лишь намекнули, что искать надо, вероятно, в Неаполе.

И Швенд поехал туда.

Неаполь стал к этому времени местом паломничества. Сюда стекались со всей Италии колонны беглецов. Бежали все, кто не хотел больше видеть немцев, кто жаждал поскорее встретить армию союзников. Убегали от войны, голода, эпидемий, террора, смерти, руин. Поезд Рим — Неаполь, в который сел Швенд, был переполнен. Офицеры, солдаты, священники, полицейские, женщины с детьми, старики, девушки. Солдаты сидели на крышах вагонов, висели на подножках, толпились в тамбурах, на площадках, пели, смеялись, болтали, радуясь концу Муссолини.

Жара была страшная. Швенда мучила жажда, духота теснила грудь, перед глазами мелькали черные горластые рты, фиолетовые лица, растрепанные головы. Говор, давка, теснота...

Мраморное здание почтамта в Неаполе было разбито бомбежкой, и Швенд не смог телеграфировать в Рим о своем прибытии. Он не мог разыскать ни такси, ни извозчика. Поехал, как говорят итальянцы, на коне святого Франциска: пошел пешком.

В порту что-то горело. Черный косматый дым поднимался к небу и смешивался с дымом Везувия. Швенд запутался в темных, грязных улочках Палонетти и долго выбирался из них, обходя груды битого камня, разломанной мебели, спотыкаясь о трупы убитых во время бомбардировки людей... И везде натыкался на детей.