Европейская поэзия XIX века

Коллектив авторов

СКЛОННОСТЬ К СОВЕРШЕНСТВУ

Перевод А. Парина

Безмолвье избранное, грянь, Ударь в мое витое ухо, Введи на пастбища и стань Насущной музыкой для слуха. Закройся, зев, будь тверд и нем: Лишь звон колоколов оттуда, Где отреченье правит всем, Являет красноречья чудо. Глаза, в броне из тьмы двойной Ищите свет несотворенный: Житейский опыт пеленой Морочит взор незащищенный. О нёбо, будь к соблазнам глухо, Отринь отрадный вкус во рту: Да будут кружка и краюха Причастны божьему посту. О ноздри, служите гордыне, Свой нюх растрачивая зря: Несет вам негу благостыни Кадильный

дым из алтаря. Ладони с первоцветом чистым, Ступни, что мох ворсистый мнут, Пойдут по улицам звездистым, Врата господни отомкнут. Невестой, Нищета, явись И жениха на пир избранных Введи в шелках лилейных риз, Без пряжи и труда сотканных.

ВИЛЬЯМ ЭРНЕСТ ХЕНЛИ

Вильям Эрнест Хенли (1849–1903). — Поэт, критик, редактор. В детстве болел костным туберкулезом. Болезнь и больничные впечатления занимают немалое место в поэзии Хенли. Первая его книга стихов вышла в свет в 1880 году. Всего он опубликовал четыре сборника стихов, три пьесы (в соавторстве с P.-Л. Стивенсоном) и много критических работ; был одним из соредакторов словаря сленга (просторечного языка).

INVICTUS [51]

Перевод В. Рогова

В глухой ночи без берегов, Когда последний свет потух, Благодарю любых богов За мой непобедимый дух. Судьбою заключен в тиски, Я не кричал, не сдался в плен, Лишенья были велики, И я в крови — но не согбен. Да, за юдолью слез и бед Лишь ужас кроется в тенях. И все ж угрозы этих лет Вовеки не внушат мне страх. Пусть страшны тяготы борьбы, Пусть муки ждут меня в тиши — Я властелин моей судьбы, Я капитан моей души.

51

Непобедимый (лат.).

РОБЕРТ ЛУИС СТИВЕНСОН

Роберт Луис Стивенсон (1850–1894). — Родился в семье инженера. В Эдинбургском университете изучал право. Основоположник и теоретик неоромантизма, литературного направления последней трети XIX века. Его произведения исполнены мужественного оптимизма, жизнелюбивого мироощущения здоровой юности. Стивенсон в первую очередь известен как автор приключенческих романов, и самый знаменитый из них — «Остров сокровищ» (1881–1882); был также одним из зачинателей современной психологической прозы («Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», 1886). Опубликовал пять сборников стихов («Детский цветник стихов», 1885, «Подлесок», 1887, и др.). Поэзия Стивенсона — в основном детские стихи и баллады в стиле народной поэзии ясного и чистого звучания. Последние годы жизни Р.-Л. Стивенсон провел на островах Тихого океана, умер на острове Самоа.

ПУТЕВАЯ ПЕСНЯ

Перевод А. Сергеева

Веселый сборщик податей Дудел на дудочке своей Мотивчик песни путевой: «Ах, за рекою, за горой». Когда с дорожным рюкзаком Я покидаю милый дом, Я слышу дудку давних лет И музыканта вижу след. Помедли, друг, нам по пути, Мне путевую подуди — Ты знаешь сам, на целый свет В дороге лучшей песни нет. И лишь угрюмый дурачок Без песни ступит за порог — Ведь ни за тридевять земель Пути не оправдает цель. Налево путь, направо путь, Но, право же, не в этом суть, Раз люди, судя но всему, В конце приходят ни к чему. Пойдем куда глаза глядят, Куда влечет огнем закат, Куда приятели зовут, И долг велит, и гонит труд. Я верю, каждый будет там, Куда всю жизнь стремится сам При свете дня, во тьме ночной,— «Ах, за рекою, за горой».

* * *

«Бесконечного неба сиянье…»

Перевод В. Рогова

Бесконечного неба сиянье Ширилось, и в ночи Увидел я: ангелы-звезды Мне лили скорбь и лучи. Они далеки, словно небо… Свет праздных звезд в вышине, Сверкающих, мертвых, безмолвных, Был хлеба дороже мне. За ночью ночь мое горе Отражала морская мгла, Но в сумерки я вгляделся, И ко мне звезда низошла.

РОМАНС

Перевод А. Сендыка

Я

кольца, и брошки, и радость твою Из песен и лунных лучей откую. Для нас я воздвигну волшебный покой Из зелени леса и сини морской. Я дом уберу, приготовлю еду, А ты над рекою в прекрасном саду Постелешь постель и ногою босой Коснешься травинок, умытых росой. И будет нам петь голубая вода, Как, может, не пела еще никогда… И станет нам наша обитель родней Зовущих уйти придорожных огней.

РОЖДЕСТВО В МОРЕ

Перевод А. Сергеева

Снасти обледенели, на палубах сущий каток, Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног — С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал В залив, где кипят буруны между клыками скал. Бешеный рев прибоя донесся до нас из тьмы, Но только с рассветом мы поняли, в какой передряге мы. «Свистать всех наверх!» По палубе мотало нас взад-вперед, Но мы поставили топсель и стали искать проход. Весь день мы тянули шкоты и шли на Северный мыс, Весь день мы меняли галсы и к Южному вспять неслись. Весь день мы зазря ладони рвали о мерзлую снасть, Чтоб не угробить судно да и самим не пропасть. Мы избегали Южного, где волны ревут меж скал, И с каждым маневром Северный рывком перед нами вставал. Мы видели камни, и домики, и взвившийся ввысь прибой, И пограничного стражника на крыльце с подзорной трубой. Белей океанской пены крыши мороз белил, Жарко сияли окна, дым из печей валил, Доброе красное пламя трещало по всем очагам, Мы слышали запах обеда, или это казалось нам. На колокольне радостно гудели колокола — В церковке нашей служба рождественская была. Я должен открыть вам, что беды напали на нас с рождеством И что дом за жилищем стражника был мой отеческий дом. Я видел знакомую комнату, где тихий шел разговор, Блики огня золотили старый знакомый фарфор; Я видел старенькой мамы серебряные очки И такие же точно серебряные отца седые виски. Я знаю, о чем толкуют родители по вечерам,— О тени семьи, о сыне, скитающемся по морям. Какими простыми и верными казались мне их слова, Мне, выбиравшему шкоты в светлый день рождества! Вспыхнул маяк на мысе, пронзив вечерний туман. «Отдать все рифы на брамселе!» — скомандовал капитан. Первый помощник воскликнул: «Но корабль не выдержит, нет!» «Возможно. А может, и выдержит», — был спокойный ответ. И вот корабль накренился, и, словно все оценив, Он точно пошел по ветру в узкий бурный пролив. День штормовой кончался на склонах зимней земли; Мы вырвались из залива и под маяком прошли. И когда на открытое море нацелился нос корабля, Все облегченно вздохнули, все, — но только не я. Я думал в черном порыве раскаянья и тоски, Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.

ГАДАЛКА

Перевод А. Сергеева

Я говорю гадалке: «Что-то никак не пойму, Отчего я люблю все вкусное, а невкусного в рот не возьму? Отчего у мота веселый, а у жмота печальный вид?» «Легко загадки загадывать», — гадалка мне говорит. Я говорю гадалке: «Что-то никак не пойму, Всем не везет на свете или только мне одному? То уплывет рыбешка, то пташечка улетит…» «Легко загадки загадывать», — гадалка мне говорит. Я говорю гадалке: «Что-то никак не пойму, Отчего ребята заводят с девушками кутерьму? И было бы что хорошее, а то — так сплошной стыд!» «Легко загадки загадывать», — гадалка мне говорит. Я говорю гадалке: «Что-то никак не пойму, Раз всем помирать придется и вообще пропадать всему — Зачем этот мир прекрасен и как праздничный стол накрыт». «Легко загадки загадывать», — гадалка мне говорит. Я говорю гадалке: «Что-то никак не пойму, Где же причина причин, „потому“ на все „почему“? От этих самых загадок в глазу аж слеза горит». «Легко загадки загадывать», — гадалка мне говорит.

АЛЬФРЕД ЭДВАРД ХАУСМАН

Перевод Б. Слуцкого

Альфред Эдвард Хаусман (1859–1936). — Ученый и поэт. Автор трех книг стихов, из которых наибольший успех поэту принесла книга «Шропширский парень» (1896). Простая по форме, лирика Хаусмана всегда с оттенком элегической грусти. Его герои — простые люди, его темы — быстротечность юности, тщета человеческих желаний, непостоянство дружбы.