Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования
Шрифт:
…Мне и в голову не приходило сердиться на Федора Михайловича [1413] ; это для меня невозможно — как в прошедшем, так и в будущем.
От души благодарю вас за ваше посредничество. На днях зайду сам лично поблагодарить вас и Федора Михайловича и переговорить [1414] …
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.6.86.
231. А. Г. Достоевская — О. Ф. Миллеру
<С.-Петербург> 26 января <1881 г.>. 2 часа ночи
1413
См. предыдущее письмо.
1414
В "Биографии" сообщается по поводу этого эпизода:
"В воскресенье, 25 января, рассчитав, что "Дневник" уже должен быть дописан, О. Ф. Миллер отправился к Федору Михайловичу и застал у него А. Н. Майкова и Н. Н. Страхова <…> Федор Михайлович был в хорошем расположении духа. Но когда речь зашла о чтении, он вдруг настоятельно заявил, что желает прочесть на вечере некоторые любимые им небольшие стихотворения Пушкина. О. Ф. Миллер заметил ему, что он заранее указал на V отрывок из "Евгения Онегина", как уже и значится в афише вечера <…> Федор Михайлович несколько раздражился и сказал, что, кроме указываемых им теперь небольших стихотворений, он ничего другого читать не будет <…> Небольшая размолвка окончилась миролюбиво <…> Когда он уходил, хозяин, совершенно уже успокоенный, проводил до дверей О. Ф. Миллера, которому так и не пришлось уже более увидать живым Федора Михайловича" (С. 322-323).
…Считаю нужным вас уведомить, что Федор Михайлович не в состоянии читать на вечере 29 января. Вчера в шесть часов вечера Федор Михайлович опасно заболел: у него лопнула легочная артерия и сильно шла горлом кровь. Одно время он
1415
Дмитрий Иванович Кошлаков — профессор Медико-хирургической академии.
Я в страшном отчаянии; опасность еще не прошла: еще одно такое кровотечение, и Федора Михайловича не станет.
Пишу вам ночью, чтоб вы завтра же утром успели сделать распоряжение об исключении имени Федора Михайловича из афиши [1416] .
Автограф // ИРЛИ. — 30420. — С. CXIIIб9.
232. С. П. Хитрово [1417] — А. Г. Достоевской
<С.-Петербург. 27 (?) января 1881 г.>
1416
На пушкинском вечере 29 января выступил Миллер, сказавший:
"Сегодня у нас поминальный день. Мы думали поминать Пушкина вместе с Достоевским, то есть думали, что Достоевский будет сегодня с нами читать вам стихи Пушкина, читать "Пророка". Нам приходится теперь поминать вместе с Пушкиным самого Достоевского, поминать умершего Достоевского… Еще в воскресенье он говорил со мною о том, что именно выбрать ему для чтения. Сперва (за неделю) он совсем отказывался читать. Его впечатлительная душа находилась под влиянием свежих еще попреков что он любит овации… Потом он согласился во имя Пушкина, но долго отказывался именно от "Пророка"… Наконец, он взялся и за эти стихи, но с тем, чтобы прочесть вместе с ними "Из Корана", "Из Данта", "Странники"… Он собирался при том говорить о всеобъемлемости Пушкина — на тему "всечеловека". Мы надеялись, что, как всегда в начальной части вечера, он выступит перед нами своими тихими, неслышными шагами — и сразу опять раздастся тот гром приветствий нетерпеливо ожидающих слушателей, тот гром приветствий, который раздавался только для него…"
1417
Софья Петровна Хитрово — хозяйка петербургского литературного салона. В ней, по характеристике К. Н. Леонтьева, были "соединены изумительно лейб-гусарский юнкер и английская леди, мать и супруга, японское полудетское личико и царственная поступь, злость и самая милая грация, восхитительное косноязычие и ясный, твердый ум" (Лит. наследство. — Т. 22-24. — С. 435; ср. с. 476). Среди бумаг Достоевского сохранилось несколько писем к нему Хитрово с приглашением читать в ее салоне, прийти в гости и пр.
…Мы сейчас узнали, что Федор Михайлович нездоров. Скажите, пожалуйста, что с ним? Можно ли к вам приехать? Когда? Мы так беспокоимся! Пожалуйста, напишите два слова. Графиня [1418] и я, мы очень, очень беспокоимся и хотим знать, когда можно видеть вас, приехать к вам?..
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.9.104.
233. Е. Н. Гейден [1419] — А. Г. Достоевской
1418
Графиня — Софья Андреевна Толстая, вдова поэта А. К. Толстого. См. п. 248.
1419
Графиня Елизавета Николаевна Гейден (ур. гр. Зубова, 1833-1894) — петербургская знакомая Достоевского, великосветская дама-филантропка. По словам А. Г. Достоевской, писатель "любил беседовать" с Гейден (Воспоминания. — С. 258). Напыщенные, холодно-экстатические письма Гейден к Достоевскому дают некоторое представление о характере их взаимоотношений. Написаны они неправильным, не по-русски звучащим языком; эгоцентрические нотки то и дело прорываются сквозь густые волны фимиама, на который не скупится корреспондентка. Можно усомниться, что Достоевскому всегда приятны были встречи и беседы с Гейден.
Вот недатированная записка Гейден, свидетельствующая о том, что она не без назойливости напрашивалась на встречи с писателем, которых он пытался избежать:
"Добрейший Федор Михайлович, я положительно скучаю от запрещения вашего приехать к вам до будущей недели. Что мне устройство квартиры? Мне хочется вас видеть и послушать. Если позволите, то приеду сегодня в 3 часа, а если нельзя, то скажите, как лучше, в понедельник или во вторник" (ЦГАЛИ. — Ф. 212. — Он. 1. — Ед. хр. 66).
Обширное письмо Гейден, датированное 2 июля 1880 г., обращено к "сердечно-уважаемому учителю", у которого, по ее выражению, "мы обретаем течение живого слова и которого поэтому предполагаем у самого источника". "Вся Россия внимала вам на пушкинском празднике, — пишет Гейден, — и, принимая непосредственно из ваших уст ваше исповедание русских идеалов, она шла за вами, как один человек, в разоблаченную действительность, которую вы исходили трудами и слезами, и потому Россия признала за вами право оглашать ее и звать за собой в тихое пристанище любви, откуда вы взираете на нас с властью. В эту минуту вас все понимали, и глубоко заронилось ваше слово в юных сердцах, ищущих с чистым восторгом задач своей жизни. — Благословенны вы за это руководительство.
Я была в Петербурге и слышала обо всем торжестве, радовалась сердечной радостью, а здесь, в деревне, встретившись месяцем спустя с сыном-студентом, который был на этом празднике, он мне с умилением сказал: "Всю жизнь не забуду слова Достоевского".
— Если я сама была под сильным влиянием сочувствия и восторга — зачем же я раньше не писала вам? — спросите, может быть. Оттого, что вы принадлежали в это время истории, окружающим, корифеям слова. Я одного для себя жаждала, прочесть ваше слово в полном его подлиннике, что и теперь не получила, так как оно еще не явилось во всем своем объеме в печати. Но я предчувствую его во всей его силе…" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.2.73).
Письмо, датированное 18 августа того же года и посвященное разбору "Дневника писателя" и речи о Пушкине, написано в столь же восторженном тоне. См. "Вопросы литературы". — 1971. — № 11. — С. 218.
<С.-Петербург. 28 января 1881 г.>
…Сейчас поражена была прочитанным в газетах известием о тяжкой болезни Федора Михайловича! [1420] Страшно, я все о нем думала эти дни (сама заболела, лежала в постели), беспокоилась его заботой о "Дневнике", хотела вам писать, да своею немощью отвлеклась. Меня сегодня никак не выпускают, но душа моя рвется к вам обоим — я теперь чувствую, как вы мне дороги и как хотелось бы послужить вам. Дня через два вырвусь, но до тех пор скажите, бога ради, не нужно ли вам кого-нибудь, чего-нибудь? Хорошего врача, моего преданнейшего друга? Сестру для ухода? Или что или кого? Если у вас есть бюллетень, пришлите, иначе скажите два слова о нем моему посланному — я знаю, что вам некогда писать!.. [1421]
1420
На первой странице "Нового времени", № 1767, 28 января 1881 г., напечатана следующая заметка, озаглавленная "Пушкинский вечер":
"В сообщаемой сегодня программе пушкинского вечера читатели не найдут возвещенного прежде имени Ф. М. Достоевского. Он сильно занемог вечером 26 января и лежит в постели. Люди, еще так недавно попрекавшие его тем, что он слишком часто принимает овации на публичных чтениях, могут теперь успокоиться: публика услышит его не скоро. Лишь бы сохранилась для русского народа дорогая жизнь глубочайшего из его современных писателей, прямого преемника наших литературных гениев!"
1421
Среди бумаг А. Г. Достоевской сохранился написанный ее рукою текст письма к Гейден, представляющего собой ответ на публикуемое письмо. См. С. 188 настоящ. тома.
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.2.74.
234. А. Н. Майков — Н. Н. Страхову
<С.-Петербург> 28 января 1881 г.
Любезнейший Николай Николаевич! Я сообщаю вам ужасную новость: Федор Михайлович скончался! [1422] Анна Григорьевна и Софья Сергеевна [1423] просят вас, если вы дома, приехать к ним, т. е. к Достоевским. Передаю поручение. Еще огонь угас — и какой светлый — тьма растет вокруг нас [1424] …
1422
Достоевский умер 28 января в 8 часов 38 минут вечера. См. историю его предсмертной болезни в письме А. Г. Достоевской к Н. Н. Страхову (21 октября 1883 г.) — Жизнь и труды Достоевского. — С. 352, в ее "Воспоминаниях". — С. 370-390 и в "Биографии…". — С. 315-329.
1423
С. С. Кашпирева.
1424
"28 января до 12 часов все шло благополучно, но затем опять полила кровь, и Федор Михайлович очень ослабел. В это время к нему заехал А. Н. Майков и провел у него все предобеденное время, наблюдая и ухаживая за ним вместе с домашними. Разговоров не было, потому что больному было строго запрещено говорить.
Около двух часов ему было, по-видимому, лучше. Часу в пятом А. Н. Майков уехал домой обедать <…> После обеда А. Н. Майков вернулся к больному уже не один, а с женою, и при них, в 6 1/2 часов вечера случилось последнее кровотечение, за которым следовало беспамятство и агония <…> Федор Михайлович скончался в 8 часов 38 минут вечера" (Биография… — С. 323-324).
Автограф // ГПБ. — Ф. 747. — Ед. хр. 21.
235. И. С. Аксаков — О. Ф. Миллеру
<Москва> Ночь на 29 января <1881 г.>
Я уже знал о смерти Достоевского, когда получил вашу телеграмму, многоуважаемый Орест Федорович [1425] . Известие получено было ночью Катковым и помещено в "Московских ведомостях" [1426] . Горе, горе! Это незаменимая потеря! Теперь из художников-писателей и хоронить уже некого. Угасла сила положительная, незаменимая. Он один держал знамя высших нравственных начал. Дело художественного творчества было для него делом души. Не прошло и десяти дней, даже меньше, как я ему писал! [1427] Я написал о нем несколько слов в номере "Руси", который завтра печатается [1428] . Это казнь божья, которой, впрочем, мы стоим. В обществе и литературе у нас царит только одна богема, как выражаются французы. Я вовсе сиротею. Становится жутко…
1425
Телеграмма Миллера к Аксакову неизвестна.
1426
Привожу текст заметки, появившейся в "Московских ведомостях". — 30 января. — № 30:
"Как гром, поразило нас вчера ночью известие о кончине Федора Михайловича Достоевского. Еще накануне, 27 января, получили мы от него собственноручное письмо, написанное твердым почерком и не возбуждавшее никаких опасений. Было, однако в этом письме зловещее слово, которое тогда скользнуло для нас незаметно. Прося нас об одном деле, он прибавил: "Это, быть может, моя последняя просьба". Только теперь стал нам понятен скорбный смысл этого слова последняя. В нем сказалось предчувствие смерти еще прежде, чем совершилось роковое кровоизлияние, которое так быстро погасило дорогую жизнь нашего друга. Но предчувствие смерти не нарушило мира и ясности его души. Тон этих предсмертных строк его совершенно спокоен. Он входит в некоторые деловые подробности и шлет поклон друзьям…
Прости, добрый делатель на русской ниве! Мы еще многого ждали от тебя, но довольно и сделанного, чтоб имя твое сохранилось навеки в русской народной памяти. Земля возьмет свое, тленное предастся тлению, но духовное наследие твое останется навсегда дорогим достоянием твоего отечества…"
Упоминаемое в этом сообщении письмо Достоевского (с датой 26 января) было адресовано Н. А. Любимову.
1427
Письмо Аксакова к Достоевскому, датированное 21 января 1881 г.:
"Уже сколько завалялось у меня начатых и недоконченных к вам писем, глубокоуважаемый Федор Михайлович! Благодарил я в свое время и за "Братьев Карамазовых" и за письма ваши, которыми так дорожу, и вся эта написанная благодарность теперь уже запоздала! Примите же ее от меня теперь свежую. С нетерпением ожидаю вашего "Дневника" <…> Ваше слово захватывает еще больший круг и, главное, проникает туда, куда едва ли досягает мое, — в среду молодежи, и проникает сквозь затворенные двери силою художественного очарования <…> С нетерпением жду вашего "Дневника", берегите свое здоровье, а пока вас крепко обнимаю…" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.1.20).
1428
Аксаков писал анонимно в "Руси". — 31 января (№ 12):
"Достоевский умер! Потеря незаменимая!.. В нашей современной литературе это была чуть ли не единственная положительная сила, не растлевающая, не разрушающая, а укрепляющая и зиждительная. Это был мощный талант и замечательный мыслитель. Никто из наших писателей не был равен ему по глубине и бесстрашию психического анализа, по важности и широте нравственных задач, к разрешению которых он так страстно стремился в своих сочинениях, которые были для него личным делом, делом души, всей жизни, всего его существа. Его романы, с точки зрения исключительно эстетической, может быть, именно и грешат тем, что слишком запечатлены характером субъективности, — но это-то и придает им власть и обаяние искренности. Все они писались плотью и кровью, — на каждой странице изводилась жизнь самого автора: болезненный процесс творчества, преждевременно унесший его в могилу! Преждевременно, потому что талант его не слабел, но, казалось, только теперь достиг настоящего блеска и зрелости. Еще многого вправе мы были ожидать от него… Старые силы, старые дарования сходят со сцены… Кто же является им на смену?.. Нет ответа!.."
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.1.23.
236. А. А. Достоевский — А. М. Достоевскому
Телеграмма
С.-Петербург. 29 января 1881 г.
Вчера вечером дядя Федор Михайлович скончался.
Достоевский
Подлинник // ИРЛИ. — Ф. 56. — Ед. хр. 31.
237. А. М. Достоевский — А. А. Достоевскому
Телеграмма
Ярославль. 29 января 1881 г.
Будь на похоронах за меня [1429] .
1429
Ответ на предыдущую телеграмму.
6 февраля А. М. Достоевский писал Анне Григорьевне:
"Прискорбное известие о кончине брата я получил в четверг 29 генваря уже поздно вечером в телеграммах от Саши. Оно меня оглушило своею неожиданностью, — я был один дома (Доменика была еще в Шацке, а сын Андрей где-то в гостях), и в первое время не знал, что делать! Хотел было сейчас же ехать в Петербург, но не знал, как оставить дом. К тому же, по расчетам моим, похороны должны были совершиться в субботу, а к этому дню я же не мог поспеть. Жалею очень, что заранее не знал, что хоронить будут в воскресенье, а то бы наверное приехал и успел бы поклониться праху брата! Я предчувствовал, что хоронить брата будут как общественного деятеля, но не воображал, чтоб сочувствие, оказанное обществом, было так громадно, так торжественно! Да будет это вам хоть малейшим утешением!" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.11.4.19).
4 июня 1881 г. В. М. Карепина писала А. М. Достоевскому:
"Сколько бед в это время случилось! Не стало дорогого брата Федора Михайловича. Я думаю, ты очень горевал и теперь горюешь по нем. Только бы ему жить, только бы ему красоваться и наслаждаться заслуженною славою после мученической и труженической жизни; только было повезло ему счастье — и не дал ему бог сколько-нибудь отдохнуть и порадоваться отовсюду восторженными похвалами! Несчастный труженик! И как ему хотелось и нужно было пожить для общества и для своих детишек. Так жалко его, и для нас всех невознаградимая потеря…" (Авт. // ИРЛИ. — Ф. 56. — Ед. хр. 82).
Достоевский
Подлинник // ИРЛИ. — Ф. 56. — Ед. хр. 31.
238. Из дневника А. А. Киреева
<С.-Петербург> 29 января 1881 г.
Вчера вечером скончался Достоевский! Страшная потеря! Незаменимая! Он один не популярничал, не подличал перед молодежью (говорю о Петербурге, в Москве есть Аксаков, отчасти есть влияние на молодежь у Каткова). Здесь есть in spe [1430] Соловьев [1431] , но ему необходимо укрепиться.
1430
как надежда в будущем (лат.).
1431
Имеется в виду Вл. С. Соловьев.
Автограф // ЛБ. — Ф. 126.2.8.
239. К. П. Победоносцев — М. Н. Каткову
С.-Петербург. 29 января 1881 г.
Любезнейший друг Михаил Никифорович! Вчера поразило меня известие о кончине Ф. М. Достоевского. Большая потеря! <…> Он имел в себе огонь, от коего многие загорались теплотою и светом.
Он был болен несколько дней: скончался от разрыва в сердце. Был в памяти незадолго перед кончиной и предчувствовал ее. Много подействовала не покидавшая его забота о выпуске первого номера "Дневника". Но перед кончиною главная забота его была о жене и детях. Без сомнения, участь семьи будет обеспечена<…> [1432] .
1432
Вдове и детям Достоевского Александром II была назначена пожизненная пенсия в 2000 рублей в год. По утверждению А. С. Суворина, это решение было принято под впечатлением от его статьи о смерти Достоевского, появившейся в "Новом времени" (Дневник А. С. Суворина. — М.-Пг., 1923. — С. 212).
А. А. Киреев записал в своем дневнике 31 января:
"Знаменательно, что Победоносцев уведомил о смерти Лориса, этот доложил государю, представление о пенсии сделал Абаза, где же во всем этом Сабуров? Он ко всему этому непричастен" (Авт. // ЛБ. — Ф. 126.2.8).
Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов (1825-1888) — министр внутренних дел; Александр Аггеевич Абаза (1821-1895) — министр финансов; Андрей Александрович Сабуров — министр народного просвещения (см. примеч. на с. 616).