Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия

Савченя Ольга

«Подаришь живому мертвецу погребальный венок, какие вы, шан’ниэрды, носите друг другу в гробницы?» – этот вопрос вслух не озвучил. Улыбнулся шире, но смех сдержал. Провоцировать слабого шан’ниэрда на продолжение драки не было ни малейшего желания. Да и лицо прекрасно помнило боль, оставленную сильными ударами. Тронул щеку тыльной стороной ладони, убеждаясь, что крови нет. Кажется, Роми сломал мне челюсть, раздробил нос и точно выбил несколько зубов. Он собирался избить меня до смерти.

Не дождавшись ответа, он добавил:

– Теперь ты пробудил в себе монстра.

Я фыркнул, вскидывая брови.

Ошибаешься, Ромиар… Ошибаешься, если думаешь,

что ты не такой же зверь, как и я. Просто высокомерие шан’ниэрдов, ваше желание видеть себя в лучшем свете, вынуждает тебя сдерживаться. Но и приглядываться не нужно, чтобы видеть, что ты такой же. Такой же, как и я. Такой же, как и все в этой в этой комнате. Как во всем мире. Мы все звери, заключенные в двуногие тела.

Уловил движение в полумраке и, испугавшись непоправимого, резко посмотрел в глаза своей слабости. Она застыла на месте, будто пойманная с поличным. Прикусила губу, с силой сдавливая и заламывая пальцы. Переминаясь с ноги на ногу, шарила горящим взором по комнате, будто пыталась найти в нем опору для пошатнувшейся силы. Ее неуверенность раздражала. И в то же время радовала… Решившись, безумная набрала воздух в грудь и приоткрыла рот. Успела поднять на меня глаза, прежде чем совершить свою последнюю ошибку.

Увидев, как я покачал головой, рот закрыла и благоразумно отступила в тень.

Правильно.

Неправильно то, что мне отвратно видеть ее боль, отраженную на привлекательном личике. Ее боль быстро проникала в меня, и я разделял ее, словно свою. Безвольный…

Фангра поднялась молча и направилась к кольцу. Заметив ее движение, Ромиар потерял ко мне интерес и, взволнованный, последовал за ней. Я воспользовался освободившимся местом. Неспешно подошел к стене и, привалившись к ней спиной, сполз. Уселся, вытянув ноги, закрыл глаза и расположил затылок на прохладной поверхности.

Услышав тихие шаги, напрягся вновь. Ярость затопила нутро, вытеснила покой. Попытался нащупать кинжал, но успокоился и топору. Вспомнил, как сидел так же под священным кольцом совсем недавно и ждал ее . Только чувства растратил попусту. Знал бы сразу, что не нужен ей… Она отвергла меня, когда я дважды отдал ей все, что у меня было в жизни. Выложил все связи, назвал места тайников, поделился всеми тайнами о выживании в самых суровых местах Фадрагоса… И еще: отказался ради нее от будущей жены и ребенка – семьи. И она все отвергла.

Ради моей безопасности? Не верю.

Усмехнулся и ощутил, как девчонка пугливо встрепенулась. Пусть боится… И все же от этого горько. Хочется обнять, успокоить.

Нельзя.

А ведь даже Дароку похвасталась Волтуаром. Надо же. Кто-нибудь сумеет удовлетворить все ее прихоти?

Ревность мигом уничтожила последние крупицы желания дать ей еще один шанс.

Алурей, ты с самого начала знал, кто она? Знал, что она – мой враг? Наверняка. Ей нельзя доверять.

Приоткрыл глаза, покосился на нее, и она шустро отвернулась. Покраснела. Побледнела… Покусала немного нижнюю губу и решилась на глупость снова – потянулась к моей руке. По телу пробежал жар, напоминая холодное пламя – не сжигающее, а разрывающее плоть на мелкие кусочки, на песчинки… Страх охватил мгновенно, и я стиснул топорище до скрипа. Девчонка заметила и замерла с занесенной рукой. Ее губы дрогнули, подбородок задрожал, брови выгнулись, как будто она вот-вот заплачет.

Духи, сколько личин она носит?

Перехватив мой взгляд, она поняла, что я не шучу. Если придется защититься от нее, то я воспользуюсь

топором. Или… Глупость. Но пусть верит в нее.

Зачем она вернулась? Зачем пришла за мной в Солнечную?

Она кротко сложила руки на коленях. Посидела молча несколько мгновений, колко рассматривая помещение, будто искала в нем последние крупицы пользы, пока я украдкой разглядывал ее. Затем разгладила складки на темных штанах и, упираясь ладонью в стену, поднялась. Решительно прошла мимо меня, снова пробуждая необузданный страх во мне.

Я дернулся вслед за ней, хотел удержать, но вовремя опомнился. Попытался найти хотя бы одну причину простить ее, пожалеть или… Нужны ли причины, чтобы полюбить?

Какая глупость…

И с Дароком пусть справляется сама. Пусть теперь сравнит всех мужчин, что у нее были. Она бросила правителя, бросила богатого жениха в своем мире, бросила меня… Вольного без крова, без будущего, с одной лишь единственной целью в жизни – спасти мир. И ту она отняла, обманув меня. И я ведь после этого подарил ей то, чего она хотела. Вернул ее в счастье, к которому она стремилась. Уничтожил мир ради нее. А она вернулась, и снова бросила меня. Зачем только искала?

Чтобы опять врать… Только это она и умеет.

Она удалялась, путая мысли, чувства, опустошая изнутри. Будто уходом отнимала что-то необходимое, бесценное. Края пустоты стремительно обрастали колючей болью, и хотелось до безумия закончить мучения как можно скорее. Я облизал губы и позвал ее.

Асфи

– Асфирель.

Я вздрогнула, ощутив тупой удар в груди. Будто выстрелили в упор.

Не Аня, не Асфи. Асфирель…

Сглотнув с трудом, заставила себя вдохнуть и повернуться к Кейелу. Он сидел, ссутулившись и глядя на сбитые носы своих ботинок. Выглядел так, будто раздумывал чистить обувь или выбросить в ближайшую мусорку. На его лице ни один мускул не дрогнул, когда он перевел этот же безразличный взгляд на меня и добавил:

– Прощай.

Пожалуй, умереть под тяжелым прессом было бы не так… больно? Нет. Тут гремучая смесь и боли, и досады, и унижения, и усталости… Чего только не найдется в этом пласте, который вот-вот раздавит меня прямо в этом хранилище, прямо на этом полу.

Кейел отвернулся и принялся снова крутить носом сапога, рассматривая его.

Ну конечно… Идиотка! Он был Вольным, убежденным, что любит меня. Потом я вернулась и попалась на глаза парнишке, которому не хватало эмоциональной уравновешенности. Не хватало чувства собственного достоинства или… Черт его знает, что ему не хватало! Но он точно разбирался в чувствах. Теперь Вольный вернулся, а с ним осталось понимание собственных чувств. И он попросту разобрался, что никогда и не любил меня. Может, путал бедняга симпатию и страсть с любовью. Да, наверняка, так все и есть!

И разом полегчало – схлынули чувства, сомнения, будто их смело невидимой рукой. Вот только сдвинуться с места не удавалось, как и отвернуться. Я стояла и наблюдала за тем, кто был близко – в трех метрах от меня, – но представлялся кем-то далеким.

Я хмыкнула. Мы будто из разных сказок. Он гадкий утенок, превратившийся в прекрасного лебедя. А я… Русалочка?

Духи Фадрагоса! К черту сказки…

Тряхнула волосами и продолжила короткий путь. За камнями священного кольца что-то тихо обсуждали Роми и Елрех. Заметив меня, фангра резко обернулась. В сочувствии, отраженном в серых глазах, можно было утопиться.