Факел Геро. Часть 2

Астрович Ната

— Так захотел господин. Он считает, что молодые господа уже не нуждаются в моих услугах, и приказал мне вернуться в Таврику.* Здесь, в Тритейлионе, я буду ожидать его возвращения. Управляющий Нисифор уже подобрал мне жилище в посёлке рабов.

— Что ж, если ты устроен и тебе больше нечего сказать, то можешь идти.

— Слушаюсь, госпожа, — мужчина снова низко поклонился.

Федра с Галеной вернулись в дом, а Зел, сделав несколько шагов к лестнице, ведущей с террасы, остановился в тени дерева и, обернувшись, внимательно оглядел окна гинекея.* Словно в ответ ему в одном из оконных проёмов появилась Клития. Мужчина бросил цепкий

взгляд на девушку и покачал головой: нет, не она. Тот звонкий голос, что звучал некоторое время назад, не мог принадлежать рыжеволосой рабыне. О эти нежные переливы на певучем ионийском наречии!..* Когда Зел слушал чтицу, всё в нем вибрировало, словно он был музыкальным инструментом, на котором перебирала струны невидимая рука.

Через мгновение Зел увидел выходящую из дверей гинекея незнакомую светловолосую девушку в коротком хитоне. Она, подхватив стоявшую на крыльце корзину, легко сбежала по ступеням и направилась к цветнику, что-то тихо напевая. Зел перестал дышать. Он не сводил глаз с ничего не подозревающей Хионы. И лишь когда девушка скрылась из виду, мужчина судорожно вздохнул. Он не ошибся, это она — Елена.

Хиона вернулась из сада с полной корзиной свежесрезанных цветов. У крыльца подругу перехватила Клития:

— Не ходи пока к госпоже, — предупредила она девушку.

— Что случилось, Клития? Наша госпожа чем-то расстроена?

— Только начала читать письмо, и сразу в слёзы. Галена тут же прогнала меня.

— Что же там такого, в этом письме? — обеспокоенно спросила девушка.

— Всё как обычно — молодые господа опять не приедут в Таврику навестить свою матушку, потому как всё время в разъездах находятся. Господин с ними будет до конца навигации, а на зиму отправится в Ольвию, где ему нужно следить за постройкой двух новых кораблей.

— То, что они не приедут, было известно ещё весной, господин говорил об этом, — сказала Хиона. А вот о зимовке в Ольвии девушка не знала, и ей стало грустно оттого, что она ещё долго не увидит господина Идоменея.

— Два года наша госпожа не видела сыновей… И господин бывает в Тритейлионе лишь наездами, а раньше жил подолгу и ночи все в гинекее проводил.

Хиона закусила губу и покраснела. Она всегда смущалась, если Клития принималась обсуждать интимную жизнь хозяев.

— Господин любит госпожу Федру и подолгу беседует с нею, когда живёт в поместье, — попыталась возразить она.

— Днём да, правда твоя, но к ночному ложу давно дорогу забыл.

— Не надо больше говорить об этом, Клития, прошу! Ты ведь знаешь, как я люблю нашу госпожу, но и господин Идоменей мне очень дорог. Все размолвки между ними для меня невыносимы, потому как ни на чью сторону я встать не могу…

— А я всегда на стороне госпожи! — с вызовом ответила Клития. — И считаю, что господин Идоменей не должен надолго оставлять её одну!

— Не будем об этом, — мягко попросила подругу Хиона.

Зел

Вернувшись в посёлок, где жили рабы, Зел сразу заперся в своей комнате и не выходил из неё до самой ночи. Мужчина не отвечал на стук, не откликнулся и на приглашение к вечерней трапезе. Лишь когда в посёлке все угомонились, он приоткрыл дверную створку, чтобы впустить в помещение немного прохладного воздуха.

Сидя у стены, Зел некоторое время смотрел через проём на наливающееся ночной синевой небо, на котором одна за другой загорались звёзды. Затем опустил взгляд ниже, к закруглённым кронам деревьев,

тёмными волнами поднимающимся к вершине холма и укрывающим от посторонних глаз верхние террасы поместья. В боэдромионе* небо опускается ближе к земле, и звёздам становится тесно. То и дело срываются они с небесной полусферы, прочерчивая в ночном воздухе тонкие серебристые линии. Две, три, четыре… Настоящий звездопад!

Но Зел знал — подобное не к добру, как и не к добру появление в поместье этой белокурой Елены. Неужели Тритейлиону грозит участь Трои? Он слышал, как девушка читала поэму о Елене и Менелае, как торжествующе звучал её голос, когда она описывала сцену, в которой обманутый муж снова стал жертвой чар своей красавицы-жены. Нет, дочь Леды* и Зевса* не умерла, напрасно люди думали, что она смертна! Она жива по сей день и может принимать разные образы: быть черноокой персиянкой или рыжеволосой скифянкой*, смуглокожей египтянкой или зеленоглазой фракийкой.* Но самые опасные — это светловолосые Елены, ибо они дочери той, что стала причиной многолетней войны и гибели неприступной Трои.

Зел долго сидел со своими тревожными думами, вглядываясь в тёмное небо, провожая взглядом летящие к земле звёзды. Одна из них вспыхнула особенно ярко, и стало светло, как днём, а мужчина незаметно вернулся мыслями в прошлое…

Ему вспомнились юркие камары*, скользящие по тёмным волнам и окружающие неповоротливое торговое судно. Мускулы гребцов напряжены, тела блестят от пота, ещё пара взмахов вёсел — и нос лодки утыкается в потемневший от морской воды дощатый борт.

Одним прыжком перепрыгивает юный Зел с камары на корабль. Пока взрослые его соплеменники сражаются с экипажем судна, они с братьями занимаются грабежом: ловко лавируя между дерущимися, тащат к бортам и скидывают вниз на лодки тюки с тканями, мешочки с серебряными монетами, дорогую посуду и оружие. Как только камары оседают под тяжестью груза, следует клич, и Зел со всеми возвращается в лодки.

На берегу, подхватив свои лёгкие суда, уходят они заповедными тропами в горы. Там прячут камары в каменистых расщелинах до следующего грабежа и с богатой добычей, распевая песни, возвращаются в свой посёлок высоко в горах, где их радостно встречают старики, женщины и дети.

Много раз ходил Зел на опасный промысел. Удача всегда сопутствовала ему и братьям. Они оставляли серебро себе, а остальную добычу отправляли на рынки ближайших городов.

Но торговцы не собирались терпеть убытки из-за набегов дерзких тавров.* Против пиратов выступили отряды наёмников, которые провели облаву по всему побережью. Многих соплеменников Зела убили, остальных — угнали в рабство. В горячей схватке погибли братья, а Зел со своим другом попал в плен.

Они решили бежать в первую же ночь, пока их не увезли далеко от родных гор, но не успели сделать и нескольких шагов, как их схватили. Зел не сопротивлялся, и его оставили в живых, а друга, боровшегося с яростью дикого зверя, тут же закололи.

Пройдя через руки нескольких перекупщиков, Зел оказался в поместье господина Идоменея. Сначала он работал на виноградниках и каждую ночь видел во сне родные горы, но со временем понял, что возвращаться домой ему не хочется. Жизнь раба в богатом поместье сытней и безопасней, чем жизнь свободного тавра в горном селении, поэтому скоро Зел смирился со своей участью. Он безропотно плыл по течению судьбы, выпустив из рук вёсла, но неожиданно река его жизни сделала крутой поворот.