Фактор внешности
Шрифт:
— Алькатрас закрыт, Барт.
— Ну, так какая там есть еще тюрьма?
Барт открыл сейф и вытащил оттуда записную книжку с истрепанными загнутыми страницами. Перелистав, ткнул пальцем куда-то и положил ее передо мной.
Там была фотография Мелани, совершенно голой, за руки и за ноги привязанной к кровати. Вокруг ее ног обвивалась змея, устроившись головой на ее промежности.
— Это миссис Веном! Знаешь, откуда это? Из фотосессии «Аллюра». Так что басни про ее стыдливость в бикини
— Но здесь никакого бикини.
— Вот-вот, а я что говорил.
— Что ж, вероятно, она и, правда, шлюха, — согласился я.
— Причина, по которой досталось Северину, не связана с ревностью. Точнее, это ревность иного порядка., муж просто завидует Мелани, она зарабатывает намного больше, чем он. А еще Северин однажды порекомендовал ему парикмахера, который не очень удачно постриг.
— Тогда кто же избил Казанову? — спросил я.
— Это у тебя надо спросить. — Барт улыбнулся, обнажив заостренные, как у крокодила, клыки. — Думаю, это твоих рук дело.
Мы оба расхохотались, но он смеялся громче.
— Я всегда считал, что ты кулак мисс Ротти.
— Вовсе нет, я всего лишь соглядатай.
— Так что ты намерен тут делать? Собираешься наслаждаться роскошью ночного Майами?
Я кивнул.
— Хочешь поехать со мной в гости? Там будет очень весело.
— Я не пью.
— Это не важно. Там будет просто хорошо, настоящий гламур. Фобус Кеннеди припрется, и Мелани Мартин… Ты найдешь там кучу горяченьких цыпочек. Они все будут без ума от тебя. Может, и Эдди Веном там появится.
Спустя пару часов мы все обливались потом. Модели промокли до нитки — индийские девушки в джинсах и бюстгальтерах, парни в коже и спортивной одежде… Все были причесаны Кейт Ричард и носили побрякушки в индийском стиле. К моему ужасу, на некоторых были даже вечерние туалеты, а стоять им приходилось в каноэ посреди реки.
— Я умираю от голода, — стонал один молодой человек. — Надеюсь, от этих москитов я не подцепил малярию.
— Хватить хныкать, — подбадривал его Барт, — возьми себя в руки.
— Я слышал, москиты в Эверглейдз переносят СПИД. Здесь такой город что, небось, каждый второй болен…
— Черт! Это правда, Барт? — воскликнул другой парень.
— При чем тут москиты? — завопил Барт. — Просто в этом городе полно наркоманов и проституток!
— А если москит укусит наркомана, а потом меня…
— Ага! Тогда все! — Барт засмеялся.
— О Господи! — Моника в ужасе потерла плечо.
— Что с тобой, дорогая? — спросил он. — Тебе нужно в ванную?
— Меня кто-то укусил.
— Может, аллигатор? — пошутил один из парней.
— Тут везде эти мерзкие насекомые! Жуки какие- то! — воскликнула девушка с татуировкой в виде бабочки на спине.
Барт встал в позу
— Рой! Рой! Убери этих ужасных жуков! Они кусаются! Способствуют кровосмешению! Хотя не имеют права это делать.
— Ой! Кто-то дотронулся до моей ноги!
Девушки, стоящие по пояс в воде, завизжали в панике. Началась всеобщая истерия.
— Там что, пиявки? Пиявки?
— Вы сами хуже пиявок! — вздохнул Барт. — Не волнуйтесь, они не людоеды. Все, что могут сделать, — это проползти по вашим ногам.
Модели принялись орать еще громче. Кто-то что-то сказал про змей, но Барт стоял с невозмутимым лицом и смотрел на них с презрением. Наконец он крикнул, потеряв терпение:
— Перерыв!
Вертолет доставил нам суши.
У Барта было три стола. Один для работы. Другой для команды, с ним работающей, и третий для него, для меня и Моники. Моника расхаживала по трейлеру с телефоном в руке. Барт тоже кричал что-то в свой телефон, разгуливая под деревьями, я сидел вместе с моделями.
Разговор шел об аллигаторах. Один парень сказал, что все крокодилы становятся аллигаторами, когда вырастают. Девушка с татуировкой уверяла, что крокодилы гораздо реже встречаются, чем аллигаторы, и именно поэтому крокодиловая кожа такая дорогая. Еще один умник стал рассказывать, что, работая ковбоем, он видел как аллигатор съел лошадь. Девушка хотела знать, как лошадь поместилась у него в животе. Я чувствовал, что засыпаю от скуки.
Вздремнув часок-другой в трейлере Барта, я проснулся. Чувствовал себя отлично. Ассистент Барта, девушка весьма сообразительная и симпатичная, с татуировкой «Харлей-Дэвидсон» на одной руке и портретом Гертруды Стайн на другой, приготовила мне эспрессо, достойное хорошего городского кафе.
Иллюзия того, что я счастливо провожу отпуск, была почти полной. Я был избавлен от разговоров с Мисс на целые сутки. Кто-то звонил мне, но я так и не успел ответить.
Зато в три часа позвонила Роттвейлер.
— Меня удивило то, что случилось на вечеринке Джаннини…
— Там было мило. Я бы с удовольствием побыл до конца. Встретил Миммо Понтекорво. И Мадонну.
Я прекрасно понимал, что ей нужно, но не хотел говорить об этом.
— Ты брал с собой Монику?
— Нет, она хотела спать.
— А кто-нибудь из наших девочек там был?
— Только Мин и еще некоторые второго ряда.
Речь шла о наших низкооплачиваемых моделях, не включенных в каталог нашего большого офиса, а записанных в малом офисе на Коллинз-авеню.
— Там что, была драка?
— Я не видел.
— Так ты не дрался?
О чем это она вздумала спрашивать?
— Нет, конечно!
— А кто дрался?
— Понятия не имею. Может, Эдди Веном?