Фальшивый принц
Шрифт:
Вскоре принесли завтрак. Я был голоден, как всегда, а Тобиас почти не притронулся к еде. Мотт вернулся прежде, чем я успел доесть его порцию.
— Что теперь будет с Сейджем и со мной? — спросил Тобиас.
— Мастер не давал никаких приказаний, — ответил Мотт.
— Может, не вам, — сказал я. — Где Креган?
Лицо Мотта потемнело.
— Почему ты не сказал Коннеру, что солжешь для него, Сейдж? Он стоял вот здесь и сказал, что сделал бы тебя принцем. Тебе нужно было только сказать, что ты солжешь.
Я сжал челюсти и не ответил. Даже если бы
Наконец Мотт велел нам выходить:
— Теперь все равно поздно отступать. Пойдемте со мной, пожелаем удачи принцу и мастеру.
Мы пошли за ним к главному входу. Роден был бледен и казался испуганным. Я прислонился к стене, достал из кармана гарлин и принялся вертеть его костяшками пальцев. Я всегда делал так, когда нервничал, и признаю, что тогда я немного разволновался.
Тобиас выбрал другую тактику. Он упал на колени перед Коннером, прося о пощаде.
— Пожалуйста, не убивайте нас, — попросил он. — Пожалуйста, сэр. Пообещайте, что мы будем здесь в безопасности.
— Хочешь получить слово лжеца? — спросил я. — Тебе будет легче, если Коннер солжет, что оставит нас в живых?
Тобиас согнулся еще ниже, но Коннер смотрел на меня как завороженный.
— Что это ты делаешь? — спросил он.
Я вертел в пальцах монету совершенно автоматически, сам почти не замечая этого.
— Простите сэр?
— Как я мог быть таким глупцом? — вдруг сказал Коннер. — Вот дьявольская шутка, я сам чуть все не испортил!
40
Роден открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Коннер шикнул на него и подошел ко мне, не отрывая взгляд от монеты в моей руке.
— Где ты этому научился?
Я пожал плечами.
— Любой карманник так может. — Чтобы продемонстрировать, я бросил монету Коннеру в карман. Затем большим и указательным пальцами достал монету и костяшками пальцев переместил себе в ладонь. — Это хороший способ украсть монету, потому что не приходится сжимать руку в кулак.
Коннер повернулся к Родену.
— Ты так умеешь?
Роден покачал головой. Тобиас тоже покачал, хотя его не спрашивали.
— Я вижу, ты делаешь это левой рукой, — сказал Коннер. — Точно так же, как предпочитаешь держать вилку и писать. Ты можешь делать это правой?
Я взял монету в правую руку и показал трюк с той же ловкостью.
— А есть и писать тоже можешь правой?
— В детстве отец заставлял меня всегда использовать правую руку. Он не хотел, чтобы я отличался от других. Я долго не практиковался, но с тех пор как попал сюда, вспомнил старые привычки.
Коннер пошел к своему кабинету.
— Сейдж, мне надо поговорить с тобой наедине.
Это был приказ, а не просьба, я пошел за ним, и он закрыл за мной дверь.
— Тебе не придется лгать до конца жизни. — В глазах Коннера было такое отчаяние, какого я никогда прежде не видел. — Есть другой путь.
— Да ну?
— Ты взойдешь на трон как принц Джерон. Будешь им год или два, приличный срок.
— О чем вы просите меня, сэр? — Я понимал, но хотел, чтобы он сказал это.
— Будь принцем, Сейдж. Теперь я убежден, что им можешь быть только ты.
— А Роден?
— Все знают, что принц Джерон умел вертеть монету в костяшках пальцев. Обдумывая свой план, я старался предусмотреть все, о чем могут спросить регенты, чтобы принять или отвергнуть тебя. Обдумал все черты его характера, все, что могло остаться и измениться с возрастом. Джерон с детства воспитывался в королевских традициях, так что мой кандидат должен был проявить некоторую подготовленность в разных областях. Но пока я не увидел тебя сегодня, я не вспомнил, что у принца была привычка вертеть в пальцах монету, это был его коронный трюк, который не многим так удается. Рано или поздно регенты захотят увидеть, как принц это делает.
Я сел на стул и положил ногу на ногу.
— Можно научить этому Родена.
— Не так быстро и не так хорошо. Это будет выглядеть так, будто его только что научили. Сейдж, ты должен быть принцем.
Я ответил не сразу, отчасти потому, что знал, с каким отчаянием Коннер ждет моего согласия. Наконец я взглянул на него и сказал:
— Нет.
Коннер взорвался:
— Что?! Ты думаешь это что, игра? Ты проверял, сможешь ли победить, чтобы потом отказать мне?
— Нет, сэр. Но я много думал вчера, пока мы прятались в потайном тоннеле. Люди Вельдерграта убили бы меня, если бы нашли, верно? Кто-то убил короля, королеву и принца Дариуса. Они и меня убьют рано или поздно. Мне не нужны власть и богатство, Коннер. Я хочу остаться в живых.
— Вельдерграт не посмеет причинить тебе вред, когда ты взойдешь на престол. Если обер-камергер, лорд Кервин, признает тебя принцем Джероном, Вельдерграт согласится. Что касается королевской семьи, тебе не страшна та же угроза.
— Почему?
— Они были убиты по политическим мотивам. Если твоя политика будет иной, мотива не будет.
Я подозрительно прищурился.
— Откуда вы знаете, Коннер? Вы знаете, кто убил их?
— Это обвинение?! — рявкнул он, а затем, понизив голос и стараясь оставаться спокойным, проговорил: — Безотносительно к тому, кто убил их, я знаю, кто были их враги, и они не представляют угрозы для тебя. Я могу гарантировать твою безопасность на троне, Сейдж. И могу гарантировать, что ты умрешь, если откажешься.
— Вы не убьете меня, — сказал я. — Я единственная надежда на успех вашего плана. И не делайте вид, что это не так.
Коннер сел напротив меня, глаза его умоляли меня принять его предложение.
— Сейдж, на троне тебе ничто не будет угрожать, и ты сможешь править так долго, как сам захочешь.
— А потом передам трон вам.
Коннер покраснел, вскочил и снова закричал:
— Передашь трон тому, кого сам выберешь, кому сможешь доверять! Я в этой истории не играю роль злодея, как бы часто ты ни пытался мне ее навязывать!