Фамильное древо
Шрифт:
– Все, - не рассуждая, кивнул принц и остановился, не выпуская моей руки.
– Есть что-то, о чем Вы хотите меня попросить?
– Прекратите причитать надо мной так, будто я единственная женщина на Ирейе, вынужденная вступить в брак по расчету, - потребовала я, прямо, невежливо и требовательно глядя ему в глаза.
– Не делайте трагедию из моей судьбы. У меня был выбор, я его сделала и не намерена ни о чем жалеть. Не пытайтесь заставить меня думать, будто я ошиблась.
Его Высочество, помолчав, поднес к губам мою руку.
– Остальным агентам
– Кажется, я понимаю, почему Рино так настаивал на Вашем возвращении в Орден. Ваша сила духа удивительна.
Я бледно улыбнулась.
Никогда не видела грани между силой духа и самовнушением. Оттого и не любила, когда меня начинали жалеть и оберегать, будто пытаясь убедить, что все плохо и я не справлюсь сама.
Но сообщать об этом Третьему, пожалуй, жестоко - особенно после той оплеухи, которую я нанесла его самооценке сегодня утром.
– Охрана ведь проверяла господина Ривза?
– спросила я вместо этого и снова потянула Его Высочество дальше по коридору.
– На настоящий момент проверены все, кто имеет доступ в Ваш дом, - отчитался принц и понятливо продолжил: - Но, признаться, у Ордена больше подозрений вызвала Ваша прачка, нежели художник. Он родом из северных провинций - горы Хлотинг, если мне не изменяет память. Пятый ребенок в довольно неблагополучной семье. Родителей не стало, когда ему было около одиннадцати, - погибли под лавиной на охоте. Старший брат сразу после этого бросил учебу, увез всех в центр провинции и устроился подмастерьем к специалисту по одушевленному оружию, но через год кузница сгорела вместе с ним. Нарушение техники безопасности.
Я с молчаливым сочувствием покачала головой.
– Младшие дети попали в органы опеки, и уже в детском доме у господина Крейга Ривза обнаружился необычайный талант к рисованию, а у его старшей сестры - к магии, - продолжал Его Высочество.
– Второй по старшинству ребенок сразу по достижению совершеннолетия отслужил два года по контракту в национальной армии, а затем осел где-то в Лиданге и на настоящий момент профессионально занимается охраной.
– В Лиданге?
– невольно напряглась я.
– Да, сестру отправили в Храм после первого же магически спровоцированного взрыва в детском доме, - поджал губы принц.
– Господин Ратмир Ривз предпочел быть рядом с ней. Словом, в их семье не обнаружено ничего, вызывающего подозрение, - разве что их история послужила основанием для проверки органов социальной поддержки в Хлотинге. Выяснилось, что детям после смерти родителей не выплачивалось пособие, несмотря на то, что старший не закончил обучение.
Я машинально кивнула.
– К какой области магии тяготеет его сестра?
– К бытовой, - пожал плечами принц.
– Дар довольно мощный, но узконаправленный.
– Понятно, - я окончательно разочаровалась в возможности найти основания для подозрений в адрес художника - должно быть, Равновесие отмерило ему вдосталь красоты и таланта, чтобы скомпенсировать тяжелую судьбу, - и спохватилась: - А куда
– Так и есть, - несколько повеселел он и одарил меня такой шкодной и обаятельной улыбкой, что все мысли о невозможно прекрасном господине Ривзе-младшем напрочь вылетели у меня из головы. Остался только один робкий вывод: кажется, мрачность принца и его сухая речь - это было самое близкое к обещанной “безобразной сцене ревности”, что он мог себе позволить.
– Я пришел к выводу, что мне нужно удивить Вас достаточно сильно, чтобы выбить из колеи. Лишенная опоры и привычных взглядов, Вы обращаетесь ко мне, а это довольно лестно.
– Сегодня вы удивительно прямолинейны, - усмехнулась я.
Его Высочество беззаботно рассмеялся.
– Пожалуй, Вы слишком давно знаете меня, чтобы я был для Вас недосягаемой мечтой сам по себе, - пояснил он.
– С Вами не пройдет ни один фокус из тех, которыми я привык пользоваться. Остается только прямолинейность. Она в моем исполнении Вас тоже шокирует, не так ли?
Из-под угольно-черного мундира с серебряной вышивкой выглянул белоснежный краешек воротника нижней сорочки. Я отвела взгляд.
С ним не пройдет ни один фокус из тех, которыми привыкла пользоваться я. Не новость, но и впрямь выбивает из колеи.
– Меня шокирует уже то, что вы не сознаетесь, куда меня ведете, - призналась я.
Вместо ответа принц снова рассмеялся, отпустил мою руку и начал расшнуровывать мундир прямо на ходу.
– А вот теперь я в панике, - рассеянно прокомментировала я, с усилием заставив себя смотреть в сторону.
– Как раз вовремя, - невозмутимо кивнул Его Высочество и набросил на меня свой мундир, оставшись в плотной белой сорочке и угольно-черных брюках, заправленных в сапоги.
– Мы пришли.
Коридор впереди заканчивался тупиком, поэтому я остановилась и наградила его озадаченным (надеюсь, только озадаченным) взглядом. От мундира на моих плечах тонко пахло одеколоном, приглушающим нотки стирального порошка, и совсем чуть-чуть - здоровым, активно двигающимся мужчиной, и от этого запаха, полумрака и близости принца вдруг так ослабели колени, что треклятому художнику со всем его ядовитым обаянием и не снилось.
А Третий, не обращая внимания на мое смятение, прошел вперед и, похоже, потянул за какой-то потайной рычаг: сплошная стена тупика вдруг беззвучно поднялась вверх, и из открывшегося прохода плеснуло прохладным свежим воздухом - и восторженным собачьим лаем.
Мимо проема пронеслась упряжка: два белоснежных пса с такими хитрыми мордами, будто они постоянно над чем-то ухмылялись, - языки набок, хвосты колечком, шерсть развевается, - и низкая открытая коляска на четырех колесах, в которой сидела, вцепившись в поводья, жизнерадостно хохочущая маленькая принцесса в огромном круглом шлеме.
– Если они когда-нибудь затормозят, - как-то неоптимистично сказал Третий, - я познакомлю Вас с Вилкой и Байкой, лучшими ездовыми собаками королевской псарни.