"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

Гамма-IV показалась мне шумной и многолюдной. Но в сравнении с этим местом там было пусто и тихо.

Выхожу из уборной, и на меня тут же обрушивается шквал звуков, оглушает. К горлу подступает и желание убежать и спрятаться становится почти непреодолимым.

Спокойно. Без паники. На Птицеферме было страшно. А тут – всего лишь суета и громкие звуки.

Музыка. От нее я тоже отвыкла. Вроде бы негромкая и мелодичная, она играет фоном, разлетается по помещению, вырываясь из динамиков, установленных в верхней части то тут, то там уходящих к потолку колонн. Однако тихая музыка,

сливаясь с общим гулом несмолкаемых голосов, оглушает не хуже барабанов.

Мне душно, тесно в этой толпе. Не хватает воздуха.

Оттягиваю пальцами и без того свободный ворот кофты. Не помогает. Сердце гулко бьется где-то под подбородком. Слюна вязкая; сглатываю. Паническая атака – кажется, так это называется.

Бывает. Пройдет. Смена обстановки – не более.

Скорее бы сбежать отсюда в какое-нибудь тихое место.

Тяну шею, высматривая напарника.

Ник находится возле ряда кресел, прямо по курсу. Пока я отсутствовала, он успел забрать из камеры хранения свои вещи и переодеться. Теперь на нем джинсы и бледно-синий джемпер под цвет глаз. Личные вещи, оставленные в космопорте перед отбытием на задание. Образец его личного вкуса, а не одежда с чужого плеча или форма, выплюнутая автоматом по пошиву одежды космического корабля. Ник всегда одевается неброско, теперь я помню. Терпеть не может драгоценности и украшения, несмотря на финансовое положение своей семьи, – чем проще, тем лучше.

Напарник стоит, придерживая рукой длинный ремень сумки, перекинутый через плечо. Выглядит совершенно расслабленно в этой суете космопорта – как рыба в воде. И о чем-то болтает с длинноволосой девушкой в платье и в сапогах на тонких высоких каблуках, делающих ее одного роста с собеседником.

Ник улыбается. Девушка откровенно флиртует, смеется чему-то, строит глазки, не пытаясь скрыть своей заинтересованности мужчиной, стоящим напротив.

Это не Птицеферма. Здесь женщины не боятся выказывать свою симпатию. Тут они вправе выбирать себе партнера по вкусу.

Собеседница Ника красива. Молода, одета со вкусом – не ярко, но в то же время эффектно. Элегантно, как сказала бы Колетт Валентайн. Они отлично смотрятся вместе – люди из одного мира.

Так и замираю у двери, ведущей в женский туалет, и просто смотрю.

В какой-то момент Ник поворачивается в мою сторону. Его улыбка становится шире. Он что-то вежливо говорит девушке, прощаясь, и направляется ко мне. Недавняя собеседница провожает его разочарованным взглядом.

Стою как вкопанная.

– Янтарная, ты чего замерла?

Ник подходит совсем близко, все еще улыбается. Привычным жестом зачесывает волосы пятерней, убирая от лица. На пару мгновений, пока они не успевают воспротивиться и упасть назад, открывается вид на неровный шрам на кончике брови.

– Ничего, – дергаю плечом, чувствуя неловкость оттого, что рассматриваю напарника слишком долго и пристально.

– Эм, брось. Мы дома! – Ник обнимает меня одной рукой и притягивает к своему боку. – До-ма! – повторяет по слогам, чтобы я сильнее прочувствовала важность момента. – Дома, Янтарная! – Смеется, утыкаясь носом мне в висок. – Не кисни. Мы вернулись.

У него прекрасное настроение,

и, несмотря на мое собственное, это вызывает у меня ответную улыбку.

– Вообще-то ты был тут меньше двух месяцев назад, – напоминаю, по-дружески толкая напарника кулаком в плечо.

– Ну-у, мало ли где я был. – Закатывает глаза к потолку. – С тобой, Янтарная, я не был тут два года. А без тебя – дом не дом.

Не знаю, что на это сказать. Иногда Ник шутя говорит об очень серьезных вещах, ответить на которые я не готова.

– Кто эта девушка? – спрашиваю первое, что приходит в голову, чтобы сменить тему.

– Какая? – Ник хмурится. Растерянно оглядывается, по-прежнему обнимая меня.

– С которой ты только что разговаривал, – подсказываю.

– А-а-а. – Кажется, он уже совершенно забыл о своей недавней собеседнице. Пожимает плечом. – Так, туристка. Спрашивала, что тут интересного. – Ник вдруг широко улыбается. – Янтарная, а ты что, ревнуешь?

Фыркаю.

– Вот еще.

Если бы это была ревность, все было бы просто и понятно.

Лучше бы это была ревность.

– Выдыхай, Янтарная, – весело советует напарник, крепче меня обнимая. – Теперь все будет отлично.

Выдыхаю, как было велено, и глубоко вдыхаю вновь. Легкие наполняются воздухом, но он не способен избавить меня от тяжелых мыслей.

С кем все будет отлично? С Совой? С Рисовкой? С Пингвином?

Господи, почему даже его образ с простреленной головой все еще стоит перед моими глазами?

Пробитый тяжелым прикладом висок Ворона, мертвая Чайка…

Ни к кому из перечисленных, не считая Совы, я никогда не испытывала теплых чувств. Тем не менее ощущение неправильности, несправедливости произошедшего душит меня изнутри и не дает расслабиться. Будто из меня вынули часть души и она навсегда осталась там, на Пандоре.

Отвратительное чувство раздвоенности. Неполноценности.

– Пошли, – торопит Ник, увлекая меня за собой. – Старик уже трижды звонил. Сказал, что спустит с меня шкуру, если я не привезу тебя к нему в течение часа.

Вздрагиваю. Вскидываю глаза к лицу напарника.

– Сейчас?

Не знаю, что изменится, если оттянуть этот момент. Но мысль о том, чтобы приехать в наше отделение, по-настоящему вернуться, воскреснуть из небытия прямо сейчас, вызывает мурашки.

– Угу. – Ник морщится. Не похоже, чтобы его тоже грела эта мысль. – Я ему прозрачно намекал, что идея так себе. Но мне в очередной раз пригрозили увольнением. – Усмехается. – А кто же тогда будет твоим напарником?

– Старик обещал, что Пандора станет нашим с тобой последним совместным делом, – вспоминаю.

Пробираемся через толпу. Ник по-прежнему не убирает ладонь с моего плеча, благодаря чему мы ловко лавируем между спешащими людьми.

Напарник возмущенно фыркает в ответ на мои последние слова.

– Вот еще!

Пожимаю плечами.

– Он сказал мне это в нашу с ним предпоследнюю встречу. В последнюю его решение не поменялось.

– Ну, в сердцах он кричал это не единожды. Чем аргументировал в этот раз? – Ник шарахается в сторону, убирая нас обоих с пути женщины с громоздким чемоданом на воздушной подушке.