"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25

Харников Александр Петрович

Больше всего меня удивляло наличие света. Он появился сразу же, как только я снял со скафандра шлем. Какая-то смутная догадка кольнула меня, и я решил провести эксперимент. Идея была абсурдной, но, в конце концов, в этой пещере никого, кроме меня, не было, а значит, и краснеть ни перед кем не придется. Я вновь надел шлем и зафиксировал замок. Как только восстановилась герметичность скафандра, свет в пещере медленно потускнел. Я оторопел и опять снял шлем. Стены вновь начали испускать теплое свечение. Значит, догадка была не такой уж и бредовой: пещера каким-то образом реагировала на присутствие живого человека. И это открытие позволяло мне уже уверенно констатировать факт — пещеру построили люди. Гуманоиды, во всяком случае. Системы пещеры идентифицировали меня как своего и позволяли ориентироваться в пространстве, что открывало для меня крайне заманчивую перспективу изучить

эти заброшенные катакомбы.

Недолго думая, я отложил в сторону свой шлем, благо толку от него сейчас не было никакого, и медленно пошел вдоль гладкой стены вглубь сооружения. Каждый пройденный метр убеждал меня в моей правоте. Пещера действительно считала меня своим и по мере моего продвижения вглубь подсвечивала все новые и новые участки стены. А те участки, которые я покидал, постепенно угасали. Подобная система была и на наших звездных крейсерах и космических станциях. Это позволяло людям работать на всех уровнях станции без необходимости искать источники освещения. Правда, на наших звездолетах стены служили еще и полноценными экранами, позволяющими вызывать системные меню и необходимые программы практически в любой точке корабля. Технология, кстати, существенно экономила ресурсы — незачем было снабжать каждого сотрудника или техника портативными планшетами. Экономия на чипах и полупроводниках была очевидной, и потому подобные технологии внедрили повсеместно на всей Земле.

— Вот, доктор Боровский, а вы все искали следы присутствия человека… — вслух передал я привет нашему геологу. Жаль, камеры на шлеме вышли из строя, но, будем надеяться, ребята мне и так поверят. Если я выберусь, конечно.

Я продвигался все дальше и дальше и наконец вышел в какой-то странный отсек, с виду напоминавший спиральный лабиринт. Его стены и потолок не имели углов и представляли собой сужающуюся в диаметре закрученную трубку. Все здесь было также покрыто известью и соляными отложениями, а значит, вода доходила и сюда. Стенки ракушки тоже подсвечивались, а потому я продолжил свой путь. Пробираясь вверх по закрученной спирали, я дошел до места, где мне пришлось пробираться уже на четвереньках. В самом узком месте, когда я уже подумал, что с моими габаритами путь дальше мне заказан, я уперся в крышку люка. Это был самый натуральный автоматический люк, какие бывают на космических и подводных станциях. Я ухитрился упереться ногами в скользкие стенки спирали и, поднатужившись, попытался открыть его. Но люк даже не дрогнул. На всякий случай я попытался дать голосовую команду — а вдруг сработает, свет же на мое присутствие реагирует:

— Открыть! Open! Dakai! Аллахамора! — я даже вспомнил старинную английскую сказку, где двери отрывались заклинаниями. Но ни на один из известных мне языков люк так и не среагировал.

Не добившись успеха, я принял решение двигаться обратно. Поскольку развернуться в такой тесноте было невозможно, я просто неуклюже пятился. Где-то в середине ракушки я насторожился, в голове пронеслась какая-то тревожная мысль. Что это? Предчувствие? В то же мгновение стенки ракушки завибрировали, появился какой-то странный низкочастотный гул, и меня обдало сильнейшим потоком воздуха. Неужели люк открылся? Дальше все происходило настолько быстро, что я сам ничего не понял. Сверху ракушки со стороны люка на меня обрушился чудовищной силы поток воды. Меня захлестнуло с головой, крутануло по двум виткам раковины и, словно щепку, понесло по тоннелю обратно к пещере. Пока меня несло по тоннелю, я не мог ни дышать, ни ориентироваться. Свой первый глоток воздуха я смог сделать, лишь когда меня выбросило обратно во вторую пещеру. Там поток заметно ослаб, но было очевидно, что это лишь временная передышка. Напор все возрастал, и уровень воды в пещере стремительно поднимался. Я откашлялся и только сейчас сообразил, что, если не сниму уже набравший воды и ставший неподъемным скафандр, то у меня вообще не будет никаких шансов на спасение. Я лихорадочно начал стягивать с себя громоздкий костюм. В какой-то момент что-то сбило меня с ног. Предмет, очевидно, вылетел из трубы, но я не смог ни разглядеть его, ни пощупать. Воды было уже по грудь, и я, с трудом обретя равновесие и борясь с потоком, вновь почувствовал, как по моему телу ударило что-то плотное. Должно быть, об меня бился мой шлем, оставленный тут перед вылазкой.

Дожидаться, пока вся пещера заполнится водой, я не стал. Какой смысл тратить время и силы на бесполезную борьбу с течением и попытки удержаться на плаву? Меня в очередной раз что-то ударило в ногу, но на этот раз мне стало жутковато. Это что-то не только коснулось меня — оно еще и сжало мою щиколотку, но затем, не удержавшись,

было унесено течением прочь. Дожидаться нападения очередного непонятного зверя я не хотел, мало ли кто водился по ту сторону люка, а потому постарался отдышаться и в тот момент, когда меня поднесло к самому началу пещеры, набрал в легкие побольше воздуха и нырнул. Под водой было уже не так хорошо видно пещеру — сильный поток взбаламутил осадок, и видимость резко упала. Я на ощупь добрался до границы пещеры, отделявшей ее от соседней с выходом к озеру. Поднапрягся и проплыл под самым ее краем. Мощный поток воды толкал меня вперед, но стоячая вода озера, встречаясь с этим потоком, начинала закручиваться в водовороты. Этого мне еще не хватало, подумал я. Каждый такой водоворот путал мне ноги и не давал как следует загребать. Я плыл изо всех сил и уже увидел проблески на поверхности озера. Воодушевившись, я сделал еще несколько мощных гребков, как вдруг что-то схватило меня за ногу и потащило обратно на дно. Я бился изо всех сил, но чьи-то цепкие лапы никак не отпускали мою ногу, мешая плыть. Мне было и страшно, и любопытно одновременно. Лапы не причиняли мне боли, просто держали. Я блокировал панику, иначе воздуха точно до поверхности не хватило бы, и вместо того, чтобы отчаянно отбиваться от неведомого существа, расслабился и поддался. Ощутив мою слабость, существо начало карабкаться по мне вверх. Я же, подавив в себе омерзение, готовился встретить его лицом к лицу и дать необходимый отпор, как вдруг дикий страх обуял меня. По мне полз ребенок. Голый человеческий ребенок. Я увидел маленькие ручки, ножки и даже разглядел лицо, искаженное страхом и паникой. Существо, похожее на человека, смотрело на меня с секунду, хватая ртом воду, а потом закатило глаза и захлебнулось, забившись в предсмертной конвульсии перед тем, как разжать свои маленькие пальчики.

Я забыл, что и сам нуждался в кислороде, настолько страшным было это зрелище. Еще секунду я наблюдал, как, отделившись от меня, камнем пошло на дно тело ребенка, и только потом сообразил, что вот-вот и сам захлебнусь.

Первые же судорожные глотки воздуха обожгли легкие. Я закашлялся, цепляясь за тонкую кромку льда, и никак не мог надышаться. Каждый новый вдох морозного воздуха схлопывал мои бронхи, и я вновь заходился в судорожном кашле. Как долго длилась моя агония, я не помнил. Сознание я потерял, так и не получив в кровь достаточного количества кислорода. А проснулся уже в «Ермаке», укрытый теплым одеялом и с капельницей в руке.

Глава 23

Последствия

— Как долго я без сознания? — хриплым, совершенно не своим голосом спросил я, как только окончательно пришел в себя.

— Четвертый день пошел, — ответил Ковалев. — Ну и напугал же ты нас всех.

— Да я и сам струхнул, — честно признался я. — Филипп погиб…

— Мы знаем. Нашли его останки на озере. Уже похоронили. Ты лежи, не вставай, — запротестовал Ковалев, когда увидел, что я пытаюсь подняться. — Капсула Марии диагностировала у тебя двустороннюю пневмонию, и у тебя лишь вчера спал жар.

Я укоризненно посмотрел на Егора, напоминая, что из нас двоих врач все же я, а не он, и опустил ноги на холодный пол. Ковалев понял мой немой укор и не стал больше ничего говорить.

— Что я пропустил?

— Приходил этот страшный туземец — Грижа. Передал послание от кнеса.

— Какое послание?

— Торопит нас. Мол, уговор дороже рубалей.

— Некоторые вещи не меняются, — покачал я головой. — Как вы меня нашли?

— Засекли последние переданные координаты с твоего скафандра. Когда Чак прилетел, мы увидели полынью и решили, что ты утонул…

— А если и не утонул, — вмешалась в разговор Мария, — то разбился насмерть при падении. Когда Чак вытаскивал вас из полыньи манипулятором, мы были уверены, что вы мертвы.

— Да, — подтвердил Ковалев, — ты рухнул в пропасть с тридцати метров. Как тебе удалось выжить?

— Это Филипп, перед тем, как… — я запнулся. Вспоминать момент смерти парня было нелегко. — Перед тем, как мы разделились, Филипп отдал мне свой генератор поля, — я схватился за голову руками. — Если бы я не взял у него генератор, то…

— То вы погибли бы оба, — твердо сказал Ковалев. — Он — от лап медведя, а ты — после падения в расщелину. Все, что произошло — роковая случайность, и никто не виноват в этом.

Мария подошла ближе и положила свою руку мне на плечо:

— Не корите себя, Герман. Вам повезло. Давайте исходить из этого.

— А должно было повезти Филиппу, — холодно отозвался я, но все же решил не загонять себя в депрессию. — Что еще я пропустил?

— Мне удалось усилить нашу принимающую антенну, и я смогла-таки засечь тот странный сигнал.